Завтра утром я освобожу два ящика: те, что с запасными траками для гусениц и с маскировочной сетью. Я упакую в эти ящики сухие пайки, лекарства, витамины и консервы. Туда же суну винтовку с парой магазинов, нож ходока и несколько бутылок с водой. Оба ящика заколочу и закопаю в песок. Не видел, чтобы здесь бродили какие-нибудь крупные звери, а у кочевников нынче своих забот полон рот. Потом мы двинемся дальше на север и как только доберемся до гор, я развяжу вас и отправлю назад. Думаю, за пару дней доберетесь. След вездехода не позволит вам заблудится. В течение этих дней придется потуже затянуть пояса. Я дам вам в дорогу сухие пайки и две полные фляги. Чтобы вы случайно не прошли мимо места, где будет закопаны ящики, я оставлю какой-нибудь дополнительный ориентир. Вам все ясно?

Девчонки дружно закивали головами, хотя не поверили ни единому слову. Это заставило его улыбнуться. Что бы не случилось с ними в будущем, они наверняка запомнят эти веселые деньки. Запомнят его мерзкую бородатую харю. Да, запомнят на всю жизнь, это уж точно!

Он сходил к вездеходу, принес куртку, смочил водой и укрыл голову Линн. Если долго лежать на такой дьявольской жаре, твои мозги могут расплавиться. В какой-то момент он подумал о Линн, как о привлекательной женщине, представил ее в коротком вечернем платье, в чулках и в туфлях на высоком каблуке. Профессиональный макияж мог бы подчеркнуть ее красоту, сделать королевой любой вечеринки. Изуродованную кисть легко спрятать под элегантной перчаткой. Они могли бы сидеть в одном из московских ресторанов, пить вино, слушать живую музыку, разговаривать о кино и поэзии, а потом вызвать такси, поехать в отель и… Боже! Неужели он всерьез рассуждает об этом? Килар вспомнил грязные обвинения Робинс и поспешно отвернулся.

— Я слышала, что ты им сказал. — Сержант наклонила голову, как будто хотела изучить Килара под непривычным углом. — Ты действительно их отпустишь? Я имею в виду, ты говорил серьезно о припасах, винтовке и так далее?

Странник пожал плечами:

— Мне не нужны их жизни.

— Но тебе нужны наши жизни: моя и Линн. Зачем?

— Не имею ни малейшего представления, — признался Килар, потом добавил: — Только не говори, что снова тебя удивил.

— Я и не говорю, — Она уставилась на север. — Почему бы тебе не отпустить их прямо сейчас?

— Не хочу, чтобы эти дурёхи начали палить по мне из-за ближайшей дюны, как только я повернусь к ним спиной. И не могу оставить их в пустыне без оружия. Но не это главное. Ваше начальство снарядит поисковую экспедицию, когда обнаружит, что вы долго не возвращаетесь и не выходите на связь. Когда прискачет кавалерия, я хотел бы иметь в запасе солидную фору. Мне казалось, это вполне очевидно.

—Кавалерия? Что ж... Вполне.

Килар вернулся к машине, забрался в десантный отсек и начал раздеваться. Голова у него гудела, но теперь в этом была виновата жара. Таблетка эфинила подействовала почти мгновенно. Температура спала, в голове перестал плескаться кипяток. Боль унялась, и Килар обнаружил, что может полностью отрешиться от нее. Опасно надолго оставлять их одних. Не известно, что может прийти в голову Робинс. С другой стороны, если все время видишь монстра перед глазами, он перестает тебя пугать.

Он стянул джинсы и, понюхав их, скривил лицо. Так воняло от «бомжей» на ярославском вокзале. Похоже, теперь он превратился в одного из них. Настоящий бродяга. Человек без дома, без семьи, без средств к существованию, без прошлого и будущего… Как он умудрялся до сих пор не замечать этот прокисший запах? А Линн? Что она могла о нем подумать? Ведь женщины особенно чувствительны к запахам.

Килар разделся догола и долго обтирался влажными салфетками, пока не истратил целую пачку. Потом он примерил форменные брюки серо-желтого цвета с мелкими коричневыми шашечками цифрового камуфляжа. Брюки оказались тесноваты в талии, а на бедрах, наоборот, собирались складками. В конце концов они скроены по женской фигуре. Зато абсолютно новые. Впервые в этом мире Килар испытал острую потребность воспользоваться мылом и постоять под душем, что в свою очередь заставило его вспомнить о своей квартире на Мартеновской. О Юле и дочке...

Он безжалостно гнал от себя эти мысли, но они все возвращались и возвращались, как отброшенный бумеранг, который вроде бы и не летит прямо в руки, но все равно падает где-то неподалеку. Память Алексея Гранецкого никуда не делась. Она продолжала грызть Килара, вызывая спорадические приступы ностальгии. Он скучал по многим дорогим сердцу вещам. Его вышвырнули из привычной жизни, лишили всего, даже имени, а взамен наградили туманной надеждой. Теперь он вечный скиталец, потерянная душа. Уэлсовский путешественник во времени.

Интересно, какой сейчас год от Рождества Христова… если только сквозная хронология все еще применима к этой реальности. Ему предстоит многое постичь, во многом разобраться, докопаться до самой сути. По плечу ли ему такая задача? Может ли конечный разум осмыслить бесконечность? Этот мир стар, как меркнущая звезда — ее прощальный свет достигнет прочих светил, когда сама звезда уже исчезнет во мраке. Килара охватил благоговейный страх перед вечностью, окружавшей его, как безлунная ночь. Жар сказал, что вечность всегда впереди, но может быть она повсюду? Способен ли человек заглянуть за грань сущего и остаться самим собой?

«Тебе действительно нужно это знать, Странник?» — Опять Жар. Сварливый голос с заднего сидения, как недовольный пассажир такси.

«Почему бы тебе не заткнуться, родной?»

«Как пожелаешь, Странник. Как пожелаешь…»

Военная куртка слегка жала в плечах. Килар нацепил оружейный пояс Грей Арсис, укрепил тактическую кобуру с пистолетом на правом бедре, пристегнул к ноге при помощи дополнительного ремешка. Сам пистолет похож на Беретту-92, только вырез затвора не такой большой, всего на половину длинны ствола. Более крупный калибр, похоже сорок пятый. Флажковый предохранитель, как у Кольта-1911, открытый курок с круглым отверстием в спице. На рукоятке удобные выемки для пальцев. Легкий, в меру компактный, в руке лежит как влитой. По бокам кобуры — две снараженные обоймы на пятнадцать и еще одна в рукоятке. Сорок пять патронов. Неплохо, для начала.

Странник выбросил отслужившие свой век спортивные туфли, поменял носки и натянул кордовые башмаки на шнуровке. Здешние пустынные «берцы» из желтого нубука