…Дверь квартиры громко хлопнула. Тут же послышался радостныйсобачий лай и веселый мужской голос:

– Что, Дулечка, уже соскучилась?

Алекс! Алекс, черт возьми! Лена в панике заметалась по комнате.Что делать? Куда деться? Как объяснить свое присутствие дома? С утра она вралаему, что на целый день уедет в Подмосковье и вернется ближе к ночи…

– Лена? – удивленно спросил Алекс, входя вкомнату. За ним, дубася себя хвостом по бокам, неслась Дуля. – Ты дома?

– Заскочила на минуту за документами, – как можноспокойнее проговорила Елена и в доказательство своих слов продемонстрироваламужу папку с бумагами, которую, по счастью, успела схватить со стола.

– А как же твоя поездка?

– Перенесена на другой день, такое бывает… А почему тыприехал? Ты же в это время играешь в теннис?

– О! – Алекс весело сверкнул глазами. – Мояженушка ревнует?

– Да нет, просто я знаю, что ты раб своих привычек, такчто твое неурочное появление не сулит хороших новостей. Неужели партнерзаболел?

– Нет, Александр Яковлевич здоров… – Алексласковым шлепком отогнал Дулю на место, а сам сел в кресло. – К намприходила милиция, был неприятный разговор, после которого у меня пропало всенастроение… Вот сейчас прогуливался, нервы успокаивал…

– Милиция?

– Да, майор Головин Станислав Павлович. Скользкий тип,он мне страшно не понравился.

– Что нужно от нас милиции?

Алекс не ответил, он в задумчивости пожевал нижнюю губу,после чего очень серьезно спросил:

– Леночка, признайся, ты от меня что-то скрываешь?

– Ты не ответил на мой вопрос, Алекс! –возмутилась Елена. – Зачем приходил этот Головин?

Алекс опять проигнорировал реплику жены, он был крайнеозабочен, а его нижняя губа стала пунцовой.

– Так, ладно, не хочешь говорить, черт с тобой! –раздраженно воскликнула Лена. – Я пошла!

– Это ты убила Элеонору Георгиевну? – взволнованноспросил Алекс, вскакивая с кресла и преграждая Елене путь.

– Что? Что ты сказал?

– Это ты?

– Да как ты смеешь! – задохнулась Елена. –Как ты…

– Лена, скажи правду, – умоляюще прошептал Алекс ипопытался обнять жену, но она гневно отшвырнула его руку:

– Что за дичь? Кто тебя надоумил? Твой скользкий мент?

– Ответь мне…

– Никого я не убивала! Господи, какой кошмар!

– А как насчет «Линкольна»? – без перехода спросилон.

– При чем тут «Линкольн»? Что ты привязался к нему?

– Майор Головин сказал мне, что в день, предшествующийсмерти Элеоноры Георгиевны, наша машина стояла во дворе ее дома. Естьсвидетели.

– Наша? Да мало ли в Москве «Линкольнов»!

– Один из свидетелей запомнил внешность шофера, судя поописанию, это был Миша… – Алекс свел брови, насупился, как обиженныймальчишка. – Почему ты не сказала мне, что ездила к матери?

– Я не…

– Глупо отпираться! Кто еще мог приехать к ЭлеонореГеоргиевне на нашей машине, кроме тебя? Я не ездил, потому что не был с нейзнаком, да и адреса ее не знал! Дуля, к сожалению, тоже! Уж не Миша ли решилнанести визит вежливости матери своей начальницы? – Алекс сокрушеннопокачал головой. – Зачем ты мне врала, что не виделась с ней чуть ли недвадцать пять лет? Почему скрыла от меня визит к ней? Это как-то связано сОтрадовым?

– А он-то тут при чем? – нервно рассмеялась Лена.

– Не знаю, – выдохнул он, – не знаю… Ночувствую, что без этого подлеца тут не обошлось.

– Я ездила к ней, – решительно прервала егоЕлена. – Ездила. Но Серж тут ни при чем. Просто Элеонора Георгиевнапопросила меня к ней приехать, сказала, что хочет перед смертью со мнойпоговорить… Она знала, что скоро умрет…

– И ты поехала?

– Да. Я поддалась минутной слабости, мне стало ее жаль.

– О чем вы говорили?

– Я не говорила с ней. Слабость прошла у дверей ееквартиры. Мне стало ясно, что я не хочу ее видеть, не желаю с ней говорить ичто по-прежнему ее ненавижу.

– Почему ты не рассказала мне об этом?

– Не посчитала нужным, – отрезала Лена. Ейхотелось прекратить этот разговор, тем более время поджимало: напольные часыпоказывали половину двенадцатого. – Это, в конце концов, мое личное дело.

– Это было твоим личным делом, пока Элеонору Георгиевнуне убили. Теперь уже нет! – яростно воскликнул он. – Ты должна быламеня предупредить хотя бы потому, что «Линкольн» записан на меня! Я чувствовалсебя дураком, когда этот майоришка меня допрашивал, я не знал, что соврать…

– Тебя пока никто не допрашивал, с тобой лишьбеседовали – это первое, в следующий раз, когда этот, как ты выразился,майоришка придет, скажи правду и пошли его ко мне – это второе, и третье:впредь общайся с милицией только в присутствии адвоката, чтоб не чувствовать себядураком!

Елена решительно запахнула пальто, давая понять, чторазговор окончен.

– Ты уходишь? – хмуро спросил Алекс.

– Да, я уже опаздываю. До вечера.

– Еще один вопрос, если можно…

– Ну что еще? – устало проговорила Лена.

– Скажи мне, пожалуйста, почему ты не воспользоваласьсвоими связями и не поспособствовала скорому закрытию дела?

– А что, должна была?

– Любой на твоем месте поступил бы именно так.

– Я не любой…

– Тем более! – Он впился взглядом в ее лихорадочноблестевшие глаза. – Ведь ты, как никто, можешь пострадать из-за этойкутерьмы с расследованием… Если о смерти твоей матери, которая, если веритьтвоей официальной биографии, умерла полвека назад, узнают журналисты, ониразорвут тебя! Ты рискуешь карьерой! Добрым именем… Почему, Лена?

– А как думаешь ты? – Она сцепила руки на груди,нахмурилась. – У тебя же должна быть своя версия на этот счет?

– Есть, и она мне жутко не нравится…

– Может, понравится мне. Говори.

– Мне кажется, что ты настолько потеряла голову из-заОтрадова, что все остальное перестало тебя волновать. Все, даже карьераполитика!

Лена невесело улыбнулась:

– Почему все, что я делаю или не делаю, ты связываешь сСержем?

– Потому что все, что ты делаешь или не делаешь, с нимсвязано! – яростно выкрикнул Алекс. – А теперь ответь – я прав?

– Нет, ты не прав! Я не стала давить на следствиетолько потому, что хочу узнать, кто убил мою мать. Это так естественно, Алекс,не понимаю, почему тебе не пришла в голову именно эта мысль…