– Этот документ, как видите, – сказал Пуаро, – всего лишькраткий перечень тех показаний, которые мы выслушали. Я их изложил по порядкудля вящего удобства.

Мсье Бук, пожав плечами, вернул листок Пуаро.

– Ваш список нисколько не проясняет дела, – сказал он.

– Может, этот придется вам больше по вкусу? – Пуаро, чутьзаметно улыбнувшись, вручил ему другой список.

На листке было написано:

«Необходимо выяснить следующее:

1. Платок с меткой Н. Кому он принадлежит?

2. Ершик для чистки трубки. Кто обронил его? Полковник иликто-то другой?

3. Кто был одет в красное кимоно?

4. Кто переодевался в форму проводника?

5. Почему стрелки часов указывают 1.15 пополуночи?

6. Было ли убийство совершено в это время?

7. Раньше?

8. Позже?

9. Можем ли мы быть уверены, что в убийстве Рэтчеттаучаствовал не один человек?

10. Как же иначе можно объяснить характер ран?»

– Давайте посмотрим, что тут можно сделать, – сказал мсьеБук, которого явно подбодрил этот вызов его умственным способностям. – Начнемхотя бы с платка. И давайте будем придерживаться самой строгой системы.

– Безусловно, – закивал довольный Пуаро.

Между тем мсье Бук назидательно продолжал:

– Платок с меткой H[33] может принадлежать трем женщинам:миссис Хаббард, мисс Дебенхэм – ее второе имя Хермиона – и горничнойХильдегарде Шмидт.

– Так. А кому из этих трех вероятнее всего?

– Трудно сказать. По моему мнению, скорее всего миссДебенхэм. Вполне возможно, что ее называют не первым именем, а вторым. И потом,она и без того у нас на подозрении. Ведь разговор, который вы, мой друг,подслушали, был, без сомнения, несколько странным, не говоря уже о том, что онаотказалась его объяснить.

– Что касается меня, я голосую за американку, – сказалдоктор. – Платок стоит целое состояние, а все знают, что американцы швыряютсяденьгами.

– Значит, вы оба исключаете горничную? – спросил Пуаро.

– Да. Она сама сказала, что такой платок может принадлежатьтолько очень богатой женщине.

– Перейдем ко второму вопросу – ершику для трубки. Кто егообронил: полковник Арбэтнот или кто-нибудь другой?

– На это ответить труднее. Вряд ли англичанин прибегнет ккинжалу. Тут вы правы. Я склонен думать, что ершик уронил кто-то другой длятого, чтобы набросить тень на долговязого англичанина.

– Как вы уже отметили, мсье Пуаро, – вставил докторКонстантин, – две улики на одно преступление – в такую рассеянность как-то неверится. Я согласен с мсье Буком. Платок, так как никто не признает его своим,по всей вероятности, оставлен просто по недосмотру. Ершик же – явная фальшивка.В подтверждение этой теории я хочу обратить ваше внимание на то, что полковникАрбэтнот, не выказав никакого смущения, признал, что курит трубку и употребляетершики такого типа.

– Логично, – сказал Пуаро.

– Вопрос номер три: кто был одет в красное кимоно? –продолжал мсье Бук. – Должен признаться, что по этому вопросу у меня нетникаких соображений. А у вас, доктор Константин?

– Никаких.

– Значит, тут нам обоим придется признать свое поражение. Авот относительно следующего вопроса можно хотя бы порассуждать. Кто этотчеловек (мужчина или женщина), который переодевался в форму проводника спальныхвагонов? Тут мы, во всяком случае, можем исключить целый ряд людей, на которыхона бы попросту не налезла: на Хардмана, полковника Арбэтнота, Фоскарелли,графа Андрени и на Гектора Маккуина – из-за большого роста; на миссис Хаббард,Хильдегарду Шмидт и Грету Ольсон – из-за полноты. Итак, остаются: лакей, миссДебенхэм, княгиня Драгомирова и графиня Андрени. Однако никто из них невызывает подозрений. Грета Ольсон – в одном случае и Антонио Фоскарелли – вдругом клянутся, что ни мисс Дебенхэм, ни лакей не выходили из купе.Хильдегарда Шмидт утверждает, что княгиня находилась у себя, а граф Андрениуверяет, что его жена приняла снотворное. И выходит, что никто не надевалформу, а это и вовсе нелепо.

– Наверняка это был кто-то из последней четверки, – сказалдоктор Константин. – Иначе придется признать, что посторонний прокрался в поезди спрятался в укромном месте, а мы уже пришли к выводу, что это исключено.

Мсье Бук перешел к следующему вопросу:

– Номер пять: почему стрелки разбитых часов показывают часпятнадцать? У меня есть два объяснения. Или их перевел убийца, чтобы обеспечитьсебе алиби: он собирался тут же уйти из купе, но ему помешал шум в коридоре, –или… Подождите… подождите… Я вот-вот разрешусь идеей.

Пуаро и доктор почтительно ожидали, пока у мсье Бука в мукахрождалась мысль.

– Додумался! – сказал наконец мсье Бук. – Часы переставил неубийца в форме проводника. Их переставил человек, которого мы назвали Вторымубийцей, – тот левша, или, другими словами, женщина в красном кимоно. Значит,дело было так: она приходит на место преступления позже и передвигает стрелкичасов назад, чтобы обеспечить себе алиби.

– Поздравляю! – воскликнул доктор Констанин. – Отличнаямысль!

– У вас получается, – сказал Пуаро, – что женщина в красномкимоно наносит Рэтчетту удар в темноте, не зная, что он уже мертв, и тем неменее она каким-то образом догадывается, что у него в пижамном кармане лежатчасы, вынимает их, вслепую переводит стрелки назад и даже ухитряется сделать начасах нужную вмятину.

Мсье Бук неприязненно посмотрел на Пуаро.

– А вы можете предложить что-нибудь лучшее? – спросил он.

– В данный момент нет, – признался Пуаро. – И все же, –продолжал он, – мне кажется, никто из вас не заметил самого интересного в этихчасах.

– Имеет ли к этому отношение вопрос номер шесть? – спросилдоктор. – На вопрос, было ли совершено убийство в час пятнадцать, указанное часамивремя, я отвечаю: нет.

– Присоединяюсь к вам, – сказал мсье Бук. – Следующийвопрос: было ли убийство совершено раньше? Я отвечаю на него: да. Вы согласнысо мной, доктор?

Доктор кивнул.