Собеседники уставились на Пуаро.

– Вам эти детали ничего не говорят? – спросил Пуаро.

– Абсолютно ничего, – честно признался мсье Бук.

– А вам, господин доктор?

– Я вообще не понимаю, о чем вы говорите.

Тем временем мсье Бук, ухватившись за единственнуюупомянутую его другом вещественную деталь, перебирал паспорта. Хмыкнув, онвытащил из пачки паспорт графа и графини Андрени и раскрыл его.

– Вы об этом говорили? О грязном пятне?

– Да. Это очень свежее жирное пятно. Вы обратили внимание,где оно стоит?

– Там, где приписана жена графа, точнее говоря, в начале ееимени. Впрочем, должен признаться, я все еще не понимаю, к чему вы ведете?

– Что ж, подойдем к вопросу с другого конца. Вернемся кплатку, найденному на месте преступления. Как мы с вами недавно установили,метку Н могли иметь три женщины: миссис Хаббард, мисс Дебенхэм и горничнаяХильдегарда Шмидт. А теперь взглянем на этот платок с другой точки зрения. Ведьэто, мои друзья, очень дорогой платок, objet de luxe[34] ручной работы, вышитыйв парижской мастерской. У кого из пассажирок – если на минуту отвлечься отметки – может быть такой платок? Уж конечно, не у миссис Хаббард, женщинывполне почтенной, но никак не претендующей на элегантность. И не у миссДебенхэм, потому что англичанки ее круга обычно пользуются тонкими льнянымиплатками, а не покупают батистовые фитюльки по двести франков штука. И ужконечно, не у горничной. Однако в поезде есть две женщины, у которых может бытьтакой платок. Давайте посмотрим, имеют ли они какое-то отношение к букве Н. Яговорю о княгине Драгомировой.

– Которую зовут Natalia, – язвительно вставил мсье Бук.

– Вот именно. Ее имя, как я уже говорил, решительно наводитна подозрения. Вторая женщина – это графиня Андрени. И здесь нам сразу жебросается в глаза…

– Не нам, а вам…

– Отлично, значит, мне. На ее имени стоит жирное пятно.Простая случайность, скажете вы. Но вспомните, что ее имя Елена. Предположим,что ее зовут не Елена, a Helena. Большое Н легко превратить в большое «Е» иросчерком присоединить к нему маленькое «е», а затем, чтобы скрыть этиманипуляции, посадить на паспорт жирное пятно.

– Helena! – воскликнул мсье Бук. – А это мысль!

– И еще какая! Я ищу подтверждения своей догадки, хотя бысамого незначительного, и нахожу его. Во время обыска одна из наклеек начемодане графини оказывается чуть влажной. Именно та, которая закрывает началоее имени, вытисненного на крышке. Значит, наклейку отмочили и переклеили надругое место.

– Вы меня почти убедили, – сказал мсье Бук. – Но чтобыграфиня Андрени… Да нет…

– Ах, старина, вы должны перестроиться и посмотреть на этодело с другой точки зрения. Подумайте, как должно было предстать это убийствомиру. И не забывайте, что заносы разрушили изначальные планы убийцы. Давайте наминуту представим себе, что заносов нет и поезд следует по расписанию. Что быпроизошло в таком случае? Убийство, по всей вероятности, открылось бы раннимутром на итальянской границе. Итальянская полиция выслушала бы почти те жесамые показания. Мистер Маккуин предъявил бы письма с угрозами, мистер Хардманизложил бы свою историю, миссис Хаббард также горела бы желанием рассказать,как ночью в ее купе проник мужчина, точно так же нашли бы пуговицу с форменнойтужурки проводника. Но, как я думаю, две вещи от этого бы изменились: мужчинапроник бы в купе миссис Хаббард до часу ночи, и форму проводника нашли бы водном из туалетов…

– Вы хотите сказать…

– Я хочу сказать, что по плану это убийство должно былопредстать как дело рук некоего неизвестного, забравшегося в поезд. Тогдапредположили бы, что убийца сошел в Броде, куда поезд прибывает в нольпятьдесят восемь. Кто-нибудь из пассажиров, вероятно, столкнулся бы в коридорес незнакомым проводником, форма была бы брошена на видном месте – так, чтобыникаких сомнений не оставалось в том, как все было проделано. И никому и вголову не пришло бы подозревать пассажиров. Так, друзья мои, должно было предстатьэто убийство окружающему миру. Однако непредвиденная остановка смешала всекарты. Вот почему убийца так долго оставался в купе со своей жертвой. Он ждалотправления поезда. Потом он понял, что поезд дальше не пойдет. И ему пришлосьменять планы на ходу, потому что теперь станет ясно, что убийца в поезде.

– Конечно, конечно, – нетерпеливо прервал его мсье Бук. –Это я понимаю. Но при чем тут платок?

– Я возвращаюсь к платку, но окольным путем. А сначала выдолжны понять, что письма с угрозами придуманы для отвода глаз. Их целиком иполностью заимствовали из какого-нибудь стереотипного американского детектива.Это явная подделка. Они просто-напросто предназначались для полиции. Мы должныспросить себя: «Обманули ли эти письма Рэтчетта?» Судя по всему, мы скореевсего должны ответить на этот вопрос отрицательно: инструктируя Хардмана,Рэтчетт будто бы указал на вполне определенного врага, личность которого емухорошо известна. Конечно, если принять рассказ Хардмана на веру. Однако мызнаем наверняка, что Рэтчетт получил всего одно письмо, и притом совершеннодругого характера, – письмо с упоминанием о Дейзи Армстронг, клочок которого мынашли в его купе. Если Рэтчетт раньше этого не понимал, письмо, несомненно,должно было ему объяснить, за что ему собираются мстить. Это письмо, как ясразу сказал, не предназначалось для посторонних глаз. Убийца первым деломпозаботился его уничтожить. И вот тут-то он просчитался во второй раз. В первыйраз ему помешали заносы, во второй – то, что нам удалось восстановить текст наклочке сожженного письма. То, что эту записку так старались уничтожить, моглоозначать лишь одно: в поезде находится лицо, настолько близкое семействуАрмстронг, что, если бы записку нашли, подозрение прежде всего пало бы именнона это лицо.

Теперь перейдем к двум найденным нами уликам. Не будуостанавливаться на ершике. Мы уже достаточно говорили о нем. Перейдем прямо кплатку. Проще всего предположить, что платок нечаянно обронила женщина, чье имяначинается с буквы Н, и что это улика, прямо устанавливающая ее участие впреступлении.

– Вот именно, – сказал доктор Константин. – Эта женщинаобнаруживает, что потеряла платок, и принимает меры, чтобы скрыть свое имя.

– Не торопитесь! Я никогда не позволяю себе спешить свыводами.

– А у вас есть другая версия?

– Конечно, есть. К примеру, предположим, что вы совершилипреступление и хотите бросить тень на другое лицо. Между прочим, в поезденаходится лицо, близкое к семье Армстронг. Предположим, что вы роняете на местепреступления платок, принадлежащий этой женщине… Ее начинают допрашивать,устанавливают, что она состоит в родстве с семьей Армстронг, – и вот вам,пожалуйста, и мотивы, и вещественное доказательство.