В начале 1950-х гг. Морген оказался под следствием по подозрению в причастности к убийствам венгерских евреев. Один из его бывших помощников, Герхард Вибек, представил письменное свидетельство о том, что сигнальный экземпляр листовки был показан в 1944 г. Освальду Полю[419]. Вибек допускал, что депортированные евреи прибывали в Освенцим с пустыми руками, оставляя рейх без добычи. Листовка, предположительно, была попыткой Моргена восстановить приток ценностей.

В показаниях 1954 г. в связи со следствием против Моргена Миттельштедт отказался от своего свидетельства 1945 г., заявив, что он не знает, была ли издана такая листовка[420]. Райнеке в своих показаниях утверждал, что он предотвращал публикации любых призывов к депортируемым, которые могли бы создать «за границей нежелательное впечатление», будто Германия нуждается в еврейских рабочих[421].

В своих показаниях по этому делу Морген категорически отрицал, что он писал какую-либо листовку[422]. По его словам, перед ним, вероятно, стоял вопрос, как защитить депортированных от вымогательств со стороны их охраны, и он согласился бы, чтобы их информировали об их правах. Он также утверждал, что указывал на «главную причину таких правонарушений, а именно на бесправие заключенных и их чувство беспомощности перед лицом любого произвола»[423]. Возможно, говорил Морген, он делился такими соображениями в докладах начальнику Главного судебного управления СС, но он мог сделать это только в порядке «отчетной деятельности», поскольку эсэсовский суд не имел никакого отношения к депортации евреев[424]. «Что касается абсурдного утверждения, будто я когда-либо планировал при помощи листовок самовольно сообщать евреям в отдаленных гетто об их эвакуации и призывать их взять с собой как можно больше драгоценностей и дорогих вещей, — на это я могу ответить только улыбкой»[425].

Дело против Моргена было прекращено в мае 1955 г. министерством юстиции земли Баден-Вюртемберг. Министерство постановило, что доказательств публикации листовки не имеется и «нет указаний […] что обвиняемый доктор Морген намеревался содействовать убийству венгерских евреев, имея преступные намерения»[426]. Не такое уж и громкое оправдание.

Следствие по делу Моргена было возобновлено в 1970 г. и окончательно закрыто в 1972 г. с формулировкой о необоснованности обвинений[427]. На самом деле их неправдоподобность была очевидна. Морген был судьей и следователем, а не инкассатором. Если бы он был причастен к захвату еврейской собственности в пользу рейха, его причастность заключалась бы в преследованиях офицеров СС, которые ее присваивали. Пропаганда не была его ремеслом. Летом 1944 г. Морген уже завершил отчет, обвинявший коменданта Бухенвальда в невозвращении еврейским заключенным их личной собственности после освобождения, и пытался арестовать Эйхмана. Для Моргена было бы крайне нехарактерно призывать депортируемых евреев забирать с собой ценности, чтобы их отняли в Освенциме.

Как выясняется, и Миттельштедт, и Вибек находились в плохих отношениях с Моргеном[428]. Показания, данные Вибеком под присягой, напоминают о бывших офицерах СС, которые пытались завоевать доверие американских судей, при необходимости дискредитируя друг друга. Обвинения против Моргена должны рассматриваться в этом свете.

Мы ничего не знаем о судебных преследованиях, начатых по результатам визита Моргена в Венгрию. Нам известно только, что во время венгерской депортации, когда Морген и Эйхман бывали в Освенциме, Морген пытался побудить эсэсовский суд арестовать Эйхмана не за коррупцию в Венгрии, а за историю с мешочком бриллиантов, произошедшую в 1943 г. или раньше.

Самую правдоподобную интерпретацию этих событий представил после войны сам Морген: будучи не в состоянии предъявить обвинение в совершении массовых убийств, он пытался остановить виновных, преследуя их за менее значительные преступления. Морген мог только «кусать Эйхмана за пятки», но никакие другие «пятки» не были более привлекательны для следователя, намеревавшегося помешать «окончательному решению еврейского вопроса».

16. Веймарские процессы

Осенью 1943 г. Морген создал в Освенциме следственную комиссию. Затем он возбудил расследование против Максимилиана Грабнера, начальника гестапо в Освенциме, который подозревался в том, что убил около 2000 узников в изоляторе лагеря. Грабнера судил специальный суд (Gericht zur besonderen Verwendung, ZbV), который Гиммлер учредил в судебной системе СС по настоятельной просьбе Моргена. Примечательно, что идея создания этого суда принадлежала именно Конраду Моргену.

Ранее Морген убедил Гиммлера учредить суд ZbV для рассмотрения дел о коррупции в концентрационных лагерях[429]. После визита в Освенцим Морген порекомендовал создать еще один суд ZbV с более широкой сферой полномочий[430], не ограничивающейся финансовой коррупцией. Морген хотел преследовать за убийства и поэтому нуждался в таком суде. Суд должен был дислоцироваться вместе с Главным судебным управлением СС в Мюнхене, дабы не испытывать влияния ненадежных местных судей СС.

Почему Гиммлер согласился учредить этот суд, остается неясным, но мы можем предположить, что здесь сыграли роль идеологические соображения. Сопроводительное письмо Моргена, направленное в аппарат Гиммлера, содержало упоминание о том, что армия и люфтваффе уже имеют общие суды ZbV, уставы которых могут послужить образцами для СС. Поскольку считалось, что СС придерживаются более высоких моральных стандартов, чем эти организации, Гиммлер вряд ли мог отказаться привести систему внутренней дисциплины СС в соответствие с другими подобными системами.

Общий суд ZbV был создан в мае 1944 г., но Гиммлер не предоставил Моргену свободу действий. Он приказал не открывать новые следственные дела: Морген должен был разобраться с уже существующими[431]. Судья сумел обойти этот приказ, сказав, что новые дела необходимы для завершения дела Коха, но на это Гиммлер заявил, что должно быть решено само дело Коха. Все, чего Гиммлер в действительности хотел, по мнению Моргена, это «встать перед болтающимися ногами Коха и произнести душераздирающую речь» перед собранием комендантов концлагерей, «ночью, при свете костра», так, чтобы они признались в своих преступлениях: «Вот что было на уме у Гиммлера, этого романтика»[432].

Морген преуспел в продолжении расследований, но не без дальнейшего сопротивления. Его главным врагом был Освальд Поль, ведавший в качестве начальника Главного административно-хозяйственного управления СС концентрационными лагерями. Впервые Морген столкнулся с Полем в 1941 г., когда служил в Кракове. Там Морген собрал свидетельства против адъютанта Поля и отослал дело в Главное судебное управление СС. Тогда Поль откомандировал своего юрисконсульта Курта Шмидт-Клевенова присматривать за Моргеном, одновременно делая громогласные заявления, будто Морген «катается в грязи и обливает ею других». Излагая это дело Корпусу контрразведки, Морген иронически заметил: «Это было началом моих сердечных отношения с Полем»[433].

По словам Моргена, Поль присылал Гиммлеру одну жалобу на него за другой. В 1944 г. «он оскорблял меня, очернял, угрожал мне, продолжал подавать серьезные жалобы на меня