– Хорошо, – соглашается Анна. Его голос не похож на голос Марка – звучный, низкий, распевный, однако он нравится Анне, от него мурашки бегут по спине. Потом они молчат, но это такое теплое, дружелюбное молчание, что тишина вовсе не кажется неловкой. Анна искоса посматривает на четкий профиль Марка, и ее душа переполняется радостью.

– Что там, в Ключникове? – спрашивает она.

– Там необходимо утешение, – с готовностью отвечает Марк и лучезарно улыбается ей.

– Утешение? – переспрашивает она. Анна не понимает, о чем речь, но не хочет этого показывать, к тому же в слове «утешение» есть какая-то особенная сладость. – Мне тоже нужно утешение.

– Я понял, что у вас случилось какое-то несчастье, – произносит Марк, ласково кивая ей. – Я увидел это в ваших глазах. Вы потеряли близкого человека?

«Да, тебя», – хочет сказать Анна. Но вместо этого говорит:

– Вы можете меня выслушать?

– Конечно. Это мой долг. Только, пожалуй, вам лучше остановить машину, иначе может произойти несчастный случай…

– Я не понимаю, о чем вы…

Но она понимает, чувствуя влагу на щеках. Она плачет и сама не замечает этого. Анна сворачивает с дороги. Тропа ведет в сосновый лесок. Под колесами мягко пружинит ковер из иголок.

– Мне нужно задать вам вопрос, – почти шепчет Анна.

– Слушаю.

– Есть ли что-нибудь… там? После смерти?

– Я верю, что есть.

– Но если есть, то оттуда может кто-то вернуться? Воскреснуть? Как Иисус Христос? Или только Он один смог воскреснуть?

– Иисуса воскресил Отец наш Небесный, – говорит Марк. – Но не Он один был воскрешен. Сам Иисус воскресил дочь Иаира, и сына вдовы у врат города Капернаума, и Лазаря. Лазарь был мертв четыре дня и погребен, но Спаситель сказал: «Лазарь, иди вон», и он встал и вышел к людям. И ученики Христа воскрешали мертвых. Апостол Петр воскрешал в Анкире Галатийской и в Риме. Андрей Первозванный воскресил в Никомидии мальчика, которого загрызли псы, в Амасееве – ребенка, умершего от лихорадки, в Фессалониках – младенца, удушенного по нечаянности матерью А еще в Патрах – сорок человек, смытых волной с корабля и утонувших. Апостол Иоанн Богослов был на празднике языческой богини, и толпа обличенных забросала его камнями, и тут же по молитве Иоанна наступила ужасная жара, от которой умерли двести человек на месте. Оставшиеся в живых умоляли апостола о снисхождении, тогда апостол воскресил умерших, и все они приняли от него крещение. Апостол Филипп воскрешал умерших, и апостол Фома, и апостол Матфий. Даже Иуда Искариот, предатель Господа, мог воскрешать мертвых. И другие святые возвращали к жизни усопших. Николай Чудотворец следовал на корабле в Палестину, один матрос упал с мачты на палубу и разбился насмерть, тогда святой воскресил его и потом еще троих детей, заточенных в бочке… Спиридон Тримифунтский оживил свою умершую дочь Ирину, чтобы она рассказала, где спрятала драгоценности, переданные ей на хранение одной знатной дамой, после чего душа Ирины снова покинула тело, а в Антиохии воскресил грудного ребенка язычницы, а затем и саму мать, скончавшуюся от страха перед явленным ей чудом. А вот Макарий Великий умел так взывать к умершим, что те начинали говорить с людьми, ожидавшими сведений от них. Симеон Столпник воскрешал мертвых, и Варсонофий Великий, и Леонтий Ростовский.

Анна слушает и кивает. Она не разбирает имен всех этих святых, апостолов… В каждом звуке для нее одно: да. Да. Да.

– Варлаам Хутынский воскресил сына окрестного жителя, который умер, когда отец нес его к святому для исцеления. Сергий Радонежский воскресил ребенка в схожих обстоятельствах, и Аристоклий Афинский возродил к жизни девочку. А Кирилл Белозерский воскресил монаха, который не успел причаститься перед смертью, для исповеди. Александр Куштский, во время набега татар на Вологодские земли, осенил крестом пятерых татарских воинов, явившихся в его монастырь, и они упали замертво, после чего святой воскресил их. Иоанн Кронштадтский воскресил умершего в лоне матери ребенка. Бывало и так, что воскрешение исходило не от святого – собственно, воскресить человека волен только Господь, а святой лишь передает его волю…

Анна чуть заметно морщится.

– Вот, к примеру, – продолжает Марк, вдруг заулыбавшись, на щеках у него появляются ямочки, словно он рассказывает чудесную сказку ребенку. – К примеру, в храме «Живоносный источник», близ Константинополя, свершилось воскрешение паломника, который умер по пути. Трижды плеснули на него водой из источника, понадеявшись на бесконечное милосердие Господа, и тот ожил. На отпевание почившего юноши принесли икону Богоматери Толгской, и он воскрес прямо во время отпевания. В архивных документах Жировичского Свято-Успенского монастыря описано чудо Жировицкой иконы Божией Матери – воскрешение семнадцатилетней девицы на четвертый день после смерти. Почаевская икона Божией Матери прославилась многими чудесами воскрешения… С иконой Божией Матери Тихвинской связывают двадцать пять чудес воскрешения. Юровичская икона Божьей Матери… Песчанская икона Божьей Матери…

– А женщины? Женщины-святые могли воскрешать? – жадно спрашивает Анна.

Марк улыбается ей ласково, как неразумному ребенку.

– Не человек воскрешает, будь то мужчина или женщина, а Дух Святой. Ирина Македонская воскресила своего отца, затоптанного конем, и сама воскресла из мертвых после казни в Месемврии. Агнессу Римскую хотел обесчестить юноша, сын знатного человека, она помолилась, и тот упал замертво, но по просьбе его отца святая воскресила наглеца… Ксения Петербургская воскресила мальчика, утонувшего в Неве.

Анна чувствует аромат цветущего подмаренника, к нему примешивается запах воска и ладана, и раскаленные стволы сосен словно подкрадываются к машине поближе, чтобы прислушаться к сладким посулам.

– Так, хорошо, – говорит Анна нетерпеливо, ее собеседник вздрагивает, а она не может отвести взгляда от его губ. Ей так знаком их изгиб, их сухость и нежность, их желанный вкус, единственный способный утолить ее жажду. – Но сейчас – сейчас воскрешения случаются? Я могу надеяться?

– Надеяться? – удивляется Марк. – Скорее верить?

– Во что?

– В милость Господа.

Эти слова Анне непонятны.

– Милость? В чем будет заключаться милость? В том, что М… в том, что воскрешение произойдет?

– Или в том, что ваша боль утихнет, отчаяние отступит, придет смирение…

– Это мне не подходит. Она не утихнет. У меня было достаточно времени, чтобы в этом убедиться. И смирения не нужно, спасибо. Но если я буду верить, то это точно произойдет? И когда? Как скоро?

– Никто не сможет вам этого сказать, – отвечает Марк, и глаза у него очень печальные.

– Но есть какие-то гарантии?

– Никаких гарантий. Послушайте, как вас зовут?

«Не притворяйся, что ты не знаешь!» – хочется крикнуть Анне, но она только слабо улыбается.