– В чем дело? – встревожился он.

– Вы не очень-то хорошо будете обо мне думать, когда явам все расскажу.

Оказывается, для нее это имеет значение, внезапно осозналаона. Большое значение.

– Позвольте мне самому об этом судить. Думаю, нашадружба выдержит и такое.

– А вот ваше уважение ко мне – скорее всего, нет.Короче говоря, я пошла на вечеринку с другим. И... конечно, мне не следовалоэтого делать... но мы с ним... Он был хороший парень. Красивый, ласковый. Немогу сказать, что я была в него влюблена. Просто чувствовала себя одинокой...потерянной... И мне льстило его внимание... Вот так все и случилось...

– Не надо оправдываться, Мэдди. Такое бывает часто. А яуже взрослый и могу это понять.

Мэдди благодарно улыбнулась ему. Как это не похоже на то,что говорил муж. Билл не считает ее ни шлюхой, ни потаскушкой, ни голодранкой.

– Спасибо. Это было первое признание. А вот второе: язабеременела. И поняла это только на четвертом месяце. Отец меня чуть не убил.Поздно было что-то предпринимать. Мы были нищими. Но даже пойми я раньше, чтобеременна, думаю, я все равно оставила бы ребенка.

– У вас родился ребенок?!

Мэдди кивнула:

– Я родила. До вчерашнего дня почти никто об этом незнал. Я уехала на пять месяцев в другой город и родила там девочку. –Совершенно неожиданно ее глаза снова наполнились слезами. – Я видела дочьтолько один раз. В роддоме мне дали ее фотографию. Это все, что у меня от нееоставалось. А, в конце концов, я и фотографию выбросила: боялась, что Джек ееобнаружит. Я ему ничего об этом не рассказывала. Я подписала заявление оботказе от ребенка и вернулась домой, как будто ничего не случилось. Бобби Джовсе знал, но его это не волновало. Мы снова начали с ним встречаться.

– А что отец ребенка?

– Я сказала ему, что беременна, но он ничего не хотелоб этом знать. Его родители владели скобяной лавкой. Нас они считали голытьбойи, наверное, были правы. Они пытались его убедить в том, что это не егоребенок. Не думаю, что он им поверил, просто побоялся пойти наперекор. Я егопочти не знала. Когда ребенок родился, я ему позвонила, но его не было дома, ачерез три недели он погиб в автомобильной катастрофе. Он так и не узнал орождении девочки.

Она задохнулась от волнения. Оказывается, рассказывать обэтом гораздо труднее, чем она думала. Билл взял ее за Руку, чтобы приободрить.Он все еще не догадывался о том, что последует дальше. Почему-то она решила,что должна ему об этом рассказать...

– А я так и не узнала, кто ее удочерил. В то время всесведения об усыновлениях держались в строжайшей тайне, Документы хранились засемью печатями. Я не надеялась, что смогу найти дочку, поэтому даже и непыталась. После окончания школы я вышла замуж за Бобби Джо, а через восемь летуехала из Ноксвилла. Мы с Бобби Джо развелись, я вышла замуж за Джека. Ему яничего об этом не рассказывала. Теперь я понимаю, что зря, но я просто немогла. Боялась, что он меня разлюбит.

Слезы мешали ей говорить. Официант, подошедший было, чтобывзять заказ, остановился в отдалении.

– Ну вот... Так я ничего ему и не сказала. Я бояласьлишний раз коснуться этой страницы своего прошлого. Не могла даже вспоминать обэтом. А вчера... – Она улыбнулась сквозь слезы. – Вчера она вошла ко мне вофис.

– Кто?!

Билл, слушавший ее также со слезами на глазах, едва неподскочил. Он уже почти догадался кто, однако это казалось слишком невероятным.

– Моя дочь. Ее зовут Лиззи, – с гордостью произнеслаМэдди. – Она искала меня три года. Ее приемные родители погибли вжелезнодорожной катастрофе через год после ее рождения, и она оказалась всиротском приюте в Ноксвилле, где и я жила в то время. А я ничего об этом незнала. Я ведь тогда думала, что ей хорошо, что она счастлива. Если бы я толькознала... И все эти годы она прожила в детских домах и приютах. Сейчас ейдевятнадцать. Она живет в Мемфисе, учится и работает. Она настоящая красавица.Да вы сами скоро увидите. Вчера мы с ней пробыли вместе пять часов. А сегодняутром она уехала обратно в Мемфис. Но скоро я заберу ее сюда. Я ничего ей обэтом не сказала, но я хочу, чтобы она жила здесь, если, конечно, она этогопожелает. Вчера вечером я ей позвонила... – Мэдди сжала его руку. – Она назваламеня мамой...

Билла эта история не просто потрясла. Она вызвала в немкакое-то благоговейное чувство. И какой у нее классический счастливый конец...

– Господи... Но как ей удалось вас найти?

– Я сама толком не знаю. Она просто искала ирасспрашивала всех, кого могла. Думаю, она поехала в Гэтлинберг – в город, гдеона родилась. Надеялась, что кто-нибудь что-нибудь вспомнит. Ей назвали мое имяи девичью фамилию. Наверное, в роддоме меня вспомнили. Самое удивительное, чтони у кого не возникло даже мысли о какой-либо связи той Мэдлен Бомон с МэддиХантер. Правда, с тех пор минуло почти двадцать лет, и теперь между нами оченьмало общего. Но дочь видела меня по телевизору и, вероятно, догадалась. Яникогда публично ничего не рассказывала о своем прошлом. Гордиться тут нечем.

По правде говоря, она теперь испытывала жгучий стыд за своепрошлое. Старания Джека не прошли даром.

– Наоборот, вам есть чем гордиться.

Билл сделал знак официанту, чтобы оставил их еще нанесколько минут.

– Спасибо, Билл. В общем, я думаю, она сумела вычислитьмой жизненный путь назад в прошлое, до Чаттануги, и поняла то, о чем никто досих пор даже не догадывался. Она говорит, что постоянно смотрит меня потелевизору и где-то вычитала, что мое девичье имя Мэдлен Бомон. Она очень многочитает, – с гордостью произнесла Мэдди.

Билл в ответ улыбнулся. Итак, Мэдди стала матерью. Правда, сопозданием на девятнадцать лет, но, как говорят, лучше поздно, чем никогда. Асейчас это как нельзя кстати. Ее дочь появилась в самый подходящий момент.

– Она пришла на студию и попыталась пройти в мой офис,– продолжала Мэдди. Ее лицо потемнело. – Но вместо этого ее направили к Джеку.Он придумал какую-то хитрую систему: всех, кто меня спрашивает, направляют кнему. Он утверждает, что это обычная процедура проверки посетителей в целяхмоей безопасности. Теперь-то я понимаю, что это делается не ради меня, Джекпросто хочет оградить меня от неугодных ему людей. Он ей солгал! Сказал, что уменя другая девичья фамилия и что я не из Чаттануги. Не знаю, то ли она ему неповерила, то ли просто упрямая, такая же, как я. Вчера она снова каким-тообразом проникла в здание телестудии и вошла ко мне в офис. Сначала я решила,что она собирается на меня напасть. Взгляд у нее был какой-то странный, и онаочень нервничала. А потом она мне все рассказала. Вот и вся история. Теперь уменя есть дочь!

Она смотрела на Билла с сияющей улыбкой, которой он простоне мог противостоять. Он вытер увлажнившиеся глаза.