– У нее все в порядке, хотя ей нескоро удалосьподняться на ноги. Можно сказать, она чувствует себя неплохо. – Ханна решиларассказать ему остальное.

Он имеет право знать все, потому что поступил с нейпорядочно. Никто не посмеет его упрекнуть. Джейкоб Стоун из банка успел всемрассказать о щедрости Иеремии.

– Она встречается с каким-то мужчиной, который работаетв санатории. Парень довольно симпатичный и работает много. – Ханна пожалаплечами. – Но я не думаю, что она от него без ума.

– Будем надеяться, что он неплохой человек, – спокойноответил Иеремия и сменил тему.

Скоро они с женой переберутся в Напу, и у Ханны будет многохлопот по подготовке дома к их приезду. Однако стоило Камилле появиться вСент-Элене с множеством сумок, чемоданов и прочих пожитков, как она сталапридираться к Ханне и своей сварливостью довела бедную старуху до того, что тав конце концов не выдержала и однажды в порыве гнева заявила хозяйке в лицо:очень жаль, что Иеремия женился на ней, а не на той женщине из Калистоги, скоторой знался до встречи с Камиллой. Эти слова привели Камиллу в ярость. Оназатеяла настоящую кампанию, чтобы выяснить, о какой женщине шла речь, однако ниИеремия, ни Ханна, которая жалела о своей опрометчивости и набрала в рот воды,не назвали ей имени этой женщины.

Однажды она отправилась в Калистогу, чтобы увидеться сподругами, приехавшими на курорт принимать грязевые ванны. Камилла договориласьо встрече с ними в гостинице во время ленча. Ожидая их, она заметила мужчину вбелой форме – работника санатория, прогуливавшегося с какой-то симпатичнойрыженькой дамой в броском зеленом платье. Что-то в этой женщине привлекловнимание Камиллы. Она небрежно держала на плече кружевной зонтик и смеялась,глядя в глаза своему спутнику. Почувствовав на себе пристальный взгляд Камиллы,она нервно обернулась в ее сторону. Глаза женщин встретились, и Мэри-Элленмгновенно поняла, кто это. Камилла выглядела именно так, как ее описывали Ханнаи те, кому доводилось с ней встречаться. В эту же секунду обо всем догадалась иКамилла. Она тут же поняла, что это за женщина и кем она приходится Иеремии.Камилла попыталась подняться с кресла, но тут же упала обратно, вспыхнула изадохнулась. Мэри-Эллен быстро ушла, опираясь на руку спутника, однако ее образпреследовал Камиллу до конца дня. В долине Напа не было второй такой красавицы,и интуиция подсказала Камилле, что сегодня она встретилась именно с тойженщиной, о которой неосторожно обмолвилась Ханна... А если учесть этибесконечные зимние и весенние поездки Иеремии на рудники, то кто могпоручиться, что их связь не продолжается до сих пор? По дороге домой Камиллазаводилась все больше и больше, и, когда Иеремия вернулся вечером из конторы,она злобно набросилась на мужа, одновременно и удивив, и встревожив его.

– Тебе не удалось одурачить меня, Иеремия Терстон! – Оннастолько удивился, что вначале принял ее слова за шутку, однако тут жеубедился в своей ошибке. – Эти все твои зимние разъезды... Я знаю, чем тызанимался... Так же, как мой отец со своей любовницей в Новом Орлеане... –Иеремия чуть не задохнулся.

После женитьбы на Камилле он не смотрел ни на одну женщину,даже такого желания не возникало, о чем он и попытался ей сказать.

– Я не верю тебе, Иеремия. А как насчет этой рыжей изКалистоги?

О Боже, Мэри-Эллен... Он побледнел. Кто ей сказал? А вдругона знает и про ребенка? Однако Камилла заметила только то, что ее словапотрясли мужа. Она опустилась в кресло, испытывая холодное удовлетворение.

– Судя по всему, ты понял, о ком идет речь.

– Камилла... Прошу тебя... У меня не было никого с техпор, как мы поженились, любимая. Абсолютно никого, я просто не смог бы... яслишком уважаю тебя и наш брак.

– Тогда кто же она?

Он мог бы все отрицать, но не посмел. Она бы все равно емуне поверила.

– Одна старая знакомая. – Выражение лица подтверждало,что он сказал правду.

– Ты продолжаешь с ней встречаться?

Эти слова вызвали у Терстона нескрываемый гнев. Иеремия непривык, чтобы восемнадцатилетняя девчонка устраивала ему допрос.

– Нет. Я нахожу этот вопрос в высшей степенинеуместным. Воспитанной женщине вообще не подобает заводить разговор на этутему, Камилла. – Он решил раз и навсегда покончить с этим. – Отец не одобрил бытвое поведение.

Услышав эти слова, Камилла вспыхнула, ни на минуту незабывая все, что ей известно о его любовнице. А о разговорах на эту тему немогло быть и речи.

– Я имею право знать. – Лицо Камиллы стало пунцовым.

Она зашла слишком далеко и сама это понимала.

– С тобой согласится не всякий мужчина, но раз уж такслучилось, я пойду тебе навстречу. Но прежде чем мы закончим этот неприятныйразговор, позволь заметить, Камилла, что тебе нечего бояться. Я верен тебе стого дня, как мы поженились, и надеюсь сохранить эту верность до последнегочаса. Твое любопытство удовлетворено, Камилла? – Он разговаривал с ней, словнострогий и недовольный отец, и Камилла искренне смутилась.

Она вновь коснулась этой темы лишь вечером, когда они ужележали в постели.

– Она очень красивая, Иеремия...

– Кто? – Он уже почти спал.

– Та женщина... Рыжая из Калистоги...

Иеремия стремительно сел и уставился на нее.

– Я больше не собираюсь говорить с тобой об этом.

– Прости, Иеремия, – смиренно ответила Камилла.

Когда муж вновь улегся и закрыл глаза, она положила ему наплечо крошечную ладонь и вскоре смягчила гнев Иеремии тем самым способом,который ему так нравился.

За шесть месяцев супружеское ложе не успело надоесть ниТерстону, ни Камилле. Иеремия был счастлив, и его огорчало только то, что онапо-прежнему не могла забеременеть. Однако в конце августа Ханна пролила свет наэту загадку. Она подошла к нему во время завтрака, когда Камилла еще спала.

– Иеремия, я должна тебе кое-что сказать. – Онанапоминала рассерженную наседку, и Терстон с удивлением посмотрел на нее.

– Что стряслось?

– Решай сам. – Ханна посмотрела на лестницу. – Она ужевстала?

– Нет еще. – Иеремия покачал головой и нахмурился.

Неужели между ними произошла новая стычка? Он давно понял,что эти женщины не могли питать друг к другу теплых чувств, и пересталнахваливать им друг друга, убедившись в бесполезности этого занятия.

– В чем дело, Ханна?

Ханна заперла кухонную дверь изнутри, чего никогда раньше неделала, подошла к Иеремии, запустила руку в карман фартука и вынула оттудаширокое золотое кольцо, похожее на ободок от ручки комода или кольцо откарниза, на которое подвешивают шторы, только гораздо более гладкое и тщательноотшлифованное.