Я буду поступать в Институт Международного Права, как того хочет отец.

— И ты будешь счастлива? — я вдруг поняла, что получила доступ к ее доверию.

— Не знаю, — она пожала плечами, точно зная, что — нет.

После этого разговора психологическая борьба между нами прекратилась. Мы стали вместе репетировать. Ростислав не мог на нас наглядеться.

Я учила Милану вокалу, и некоторым приемчикам, о которых не учат в консерваториях, а она в свою очередь учила меня тому, чему ее научили «великие» учителя.

— Ты, правда, никогда нигде не училась играть на пианино? — удивлялась она.

— Ну, консерваторий я не кончала, зато мне попадались хорошие люди, которые меня всему научили. И до сих пор узнаю, что-то новое, — я намекнула на саму Милану.

Через некоторое время, я уговорила ее работать вместе со мной. Так мы и сдружились.

Глава XI

После очередной репетиции в старой студии, ко мне приехал Валера с Павлушей. Малыш хорошо подрос. Он уже вовсю разговаривал — болтал без перерыва.

— Какие люди! — обрадовалась я.

— Пливет! — Павлуша тут же оказался у меня на руках, — Как у тебя дела? — он нежно обнял меня за шею своими ручонками.

— Хорошо, — я тоже его крепко обняла и поцеловала, — А у тебя?

— Холосё, — он еще плохо выговаривал некоторые буквы.

— Привет, — я поздоровалась с Валерой.

— Пашка все к тебе просится. Вот привез повидаться, — радужно объяснил он.

— Оставляй его сегодня со мной, — тут же без раздумий предложила я, потрепав по волосам малыша — Возьму завтра выходной.

— Да, как-то… неудобно… Ты, как нянька уже стала, — он выглядел неловко, пряча руки в карманы джинсов.

— А мне в радость, — ответила, целуя Павлушу в розовые пухлые щечки.

— Здрасти, — тут к нам присоединилась Милана. Я познакомила их и предложила отужинать в кафешки, собственно говоря, куда мы и отправились.

— Так, значит, ты дочь Львова, много о тебе наслышан, — говорил Валера.

— Интересно, и что говорят обо мне? — она подняла брови. Бог ты мой, да она флиртовала с ним.

— Ну, например, что ты виртуоз и живешь за границей. Я уж никак не ожидал, что ты играешь в Розиной группе.

На это она лишь хмыкнула и добавила:

— Мне нравится.

— Милана великолепно играет на фортепиано, — похвалила я ее.

Они хорошо сладили друг с другом, весь вечер шутили. Павлуша уснул на моих руках, теплый комочек, словно котенок, прижался к груди. Милана, как и я влюбилась в это маленькое чудо.

Глава XII

Вскоре Ростислав оставил пост президента из-за проблем со здоровьем. Он стал чахнуть, хоть и делал вид, что все в порядке.

Я все чаще стала тайно встречаться с Валерой. Я металась между ними двумя. Ростислава не могла бросить, мне было жалко его, да и Милана бы меня не простила. Валера тоже страдал, он не любил жену. Сохранял семью только ради Павла.

Мы встречались на съемной квартире, но пристальная слежка папарацци, иногда ловила нас вместе. Правда, на этих фотографиях ничего такого не было, что свидетельствовало бы об измене.

Ростислава я всячески ограждала от прессы, слухов и все, что с ними связано. И он всегда верил мне. Иногда, из-за этого мне становилось паршиво. Но я ничего не могла поделать, во мне была непобедимая сущность, которая тянула на измену. В этом была я. Но… и благодаря этому, я написала много песен о предательстве и боли, тяжелые, как если бы это был рок. Множество песен были о смерти и потерях, исполняя их, я была холодна, как камень, словно со мной ничего страшного никогда не происходило. Это было просто объяснить, ведь я передала чувства в музыку, значит, больше они мной не управляли.

Милана стала процветать. Попала в кочующий оркестр — они колесили по миру, давая концерты. Уж и не знаю, как она умудрилась туда попасть. Большую часть заработанных денег, она отправляла в приюты и детские дома. В этом оркестре у нее завязался роман, кажется со скрипачом. Его звали — Роман. Роман с Романом, звучит, как комедия.

— Посмотри, это она в Бельгии, — показывала я Ростиславу фотографии Миланы, которые она прислала по электронной почте, — Сейчас еще пришлет.

— Как ты думаешь, скоро она наиграется? — вдруг спросил Ростислав. В последнее время, я не видела на его лице никаких эмоций.

— В смысле?

— Ну, этот оркестр ее… это же несерьезно.

— Все зависит от того насколько сильно она предана своему делу, — пожала я плечами, точно зная, что вряд ли, она когда-нибудь бросит музыку.

— Только не говори, что ты ее поддерживаешь, — его голос приобрел легкую хрипоту, которая обычно бывает у пожилых людей.

— Ростя, я ведь и сама такая… — я думала о том, как бы деликатней ему объяснить, что преданность своему делу — это не просто хобби, и даже не работа, которая нравится, это черта характера, которую невозможно изменить. Писатель не бросит перо, ведь смысл его жизни именно в этом, как для простого обывателя прием пищи. Так же и Милана, и я никогда не бросим занятие музыкой. Ведь она внутри нас.

Ростислав нехотя согласился, задумчиво опустил взгляд, словно прочел мои мысли. Но потом его лицо, внезапно, исказилось в гримасе боли. Он стал задыхаться и хвататься за сердце.

— Что с тобой? — испугалась я.

— Кольнуло… уф… пару раз, — отдышался, будто после пробежки, — Ты же выполнишь мою просьбу, — он притянул меня к себе и прижал к груди. Я услышала его сердце, оно тяжело и медленно стучало. С каждым разом удар становился все тише. Нужно бежать вызывать скорою! Тук — тук, …, но Ростислав, так сильно прижал меня к себе, что я не могла даже пошевелиться…Тук — тук… тяжелое дыхание влилось в сиплый хрип… Тук — тук… Я еще могу успеть! Сила в его руках начала уменьшаться…. Тук… дыхание прекратилось…. Я почувствовала, вернее, мне показалось, что его душа, прошла через мое тело.

— Прощай, — дрожащим голосом произнесла я и разразилась горьким плачем. Думала ли я, что могу так поступить? Ведь вопреки всему не собиралась выполнять его просьбу.

Я еще долго лежала на его, уже мертвой, груди. А потом уснула…

Рано утром я вызвала скорую. Самым тяжелым, оказалось сообщить Милане. Узнав об этом, она тут же прилетела на следующий день.

После смерти Ростислава, мы практически перестали с ней общаться. Я уехала из его дома, просто больше не могла там оставаться, все напоминало о нем. Пресса написала,