– Ты ее не знаешь, Террин. Ты изменился, и она изменилась, – быстро сказал он, видя, что Кара хочет что-то еще сообщить, и вряд ли это будет приятным и любезным, справедливо опасаясь, что это станет началом скандала.

– У меня целая жизнь, чтобы ее узнать, – ответил, неожиданно легко улыбнувшись, Террин и шутливо хлопнул ладонью по плечу Сорена, – Тебе ли меня не понимать? – и он снова улыбнулся, подарив теплый взгляд напряженной Каре.

– Если ты ее обидишь, я тебя отравлю, Террин, – очень тихо пообещала она.

– Не обижу, – пообещал он, – Скорее, я сам умру.

– И за это тоже отравлю! – резко парировала она, – Раз решил, что она тебе дорога, то теперь будь рядом!

– Буду, – засмеялся Террин. В порыве эмоций, в благодарность за неожиданную поддержку он даже поднял руки, как будто собирался обнять новую родственницу, но не стал этого делать, заметив предостерегающий взгляд ее мужа.

Позади них кто-то из родных ощутимо выдохнул, и все присутствующие разом загомонили, сообщая свои соображения по поводу их обмена любезностями:

– Кара, как ты можешь так говорить?!

– Кара, ты – целительница, а не убийца!

– Террин, что за глупости?

– Что тут происходит? Террин, ты специально это все устроил?

Нерит замер. Он неверяще смотрел на широкую спину сына, который, не оборачиваясь, вышел из комнаты. Следовать он за ним не стал. Покачал головой, грустно улыбнулся и отошел к одной из своих невесток, которая беседовала со свойственниками Ялмы и Хаида.

Террина никто больше не пытался остановить. Он свободно покинул собрание родственников, выйдя в коридор, где встретился с идущим навстречу ему Хаидом с несколькими бутылками в руках. Решено отмечать несостоявшийся сговор – понял с облегчением незадачливый жених.

– Обувь Кастии у порога, – сообщил возможный будущий тесть, – Можешь выйти через заднюю калитку. Только не потопчи целебные травы, иначе сам будешь объясняться с моими девочками. Тогда тебе точно не будет грозить с нами породниться.

Террин кивнул в ответ.

– Спасибо, – с признательностью за отсутствие нотаций и упреков сказал он, – Мама в комнате Кастии с тетей Ялмой? Они сильно расстроены?

– Она не удивилась, если тебя это интересует, – коротко ответил Хаид, – в отличии от твоего отца.

– Отец меня не сразу понял, – согласился Террин, – Вы поговорите с ним?

– Конечно, – мужчина приподнял бутылки повыше, чтобы показать ему пыльные этикетки, – У нас есть вполне подходящая тема для разговора... Террин, мне следует тебе сообщить, что если моя дочь будет против брака с тобой, то сегодняшней ситуацией ты не воспользуешься в своих целях? – спросил он, переходя с доброжелательно-легкомысленного тона беседы на серьезный и насущный.

– Не требуется, – покачал головой несостоявшийся жених, – Я и сам не собирался этого делать. Какой смысл, если я ей не нужен?

***

По рассказам родных, Кастия с детства знала, что на острове довольно ограниченные запасы пресной воды. Люди все еще не научились выделять питьевую из морской воды, которой было полным-полно вокруг.

Жители из их поселка за водой для питья и хозяйственных нужд ходили недалеко в лесок между двух скал. Утоптанная дорожка петляла вдоль обрыва над морем за домами и садами и скрывалась среди одиночных деревьев и небольших рощиц, которые постепенно переходили в хвойно-лиственные посадки, которые тут называли лесом. Он в полном смысле слова поил, кормил и лечил островитян, давая воду из ручьев, дрова, травы, ягоды, грибы и мясо животных. В ручьях водилась пресноводная рыба.

Ключи и ручейки настойчиво выбивались из нагромождения камней, набирали объемы во впадинах и уже полновесными потоками сбегали по холмам, огибая деревья и кустарники. В их верховьях люди набирали воду для питья и готовки пищи, ниже были устроены каменные площадки для сбора воды для хозяйственных дел, а также места, где женщины стирали белье.

Корзина для белья стояла неподалеку на каменной площадке. Несколько полотенец, которые Кастия прихватила с собой в качестве повода для безотлагательного побега из дома, были выстираны и разложены сушиться на деревянных брусьях по краям площадки.

Сначала она сложила белье в корзину. Прикинув вес корзины с мокрым бельем, она поняла, что вполне способна ее донести самостоятельно, без помощи братьев или отца. Только, пока выбивала обиды и злость на ни в чем неповинном белье, она подзабыла, что то, что стало причиной ее побега из дома, скорее всего, еще не покинуло его.

То, что невесты не было дома, не означало, что гости сразу же ушли. Так не положено. Конечно, родители приняли радушно сватов. Провели в дом, обсудили сложившуюся ситуацию. В смысле – то, что она сбежала.

Кастия усмехнулась. "Интересно, – подумала она, – Верт тоже уходил огородами, когда сбегал от своей невесты. Той самой, которая была перед Марией?"

– Побеги от свадьбы в нашей семье – уже традиция, – вслух сказала она, зная, что никто ее не услышит. Она выбрала самый полноводный ручей поближе к дому, куда они обычно и ходили. Сейчас он громко журчал и звенел, отвечая на ее слова и мысли.

Девушка пошевелила в воде пальчиками ног, видя и ощущая, как подводные ручейки, сплетавшиеся в один большой ручей, осторожно скользят по ее коже. Нежно гладят стопы, оплетают пальцы, смывают кровь с ранок и залечивают их. Незаметно, почти невесомо и ласково.

Сделав все запланированные дела, она посмотрела на солнце и решила, что домой идти ей еще все равно рано. Стало неимоверно обидно от мысли, что она вынуждена скрываться ото всех. Не столько ради Террина. Теперь-то, успокоившись, проветрив голову и смыв обиды, она отчетливо понимала, что ей не следовало сбегать. Надо было открыто поговорить.

И не только ради себя. Развернуть сватов было невозможно без того, чтобы не ославиться самой и не опозорить свою семью не то, что на весь остров, но и на весь архипелаг в целом. По счастью, она – последний ребенок в семье, а будь у нее младшие братья или сестры, ситуация была бы и вовсе плачевной.

– Безголовая порывистая дурочка! – негромко припечатала она, а вода в ручье возмущенно заволновалась. Ей даже послышалось в водяном гуле, что прозвучало ее имя. Отмахнувшись от этих мыслей, она вновь поболтала ногами в воде.

– Ты не согласна? – спросила Кастия у водяных потоков, наклоняясь и опуская в них ладонь, чтобы подержать воду, дотронуться до нее. Водяные струи омыли ее руку прохладными течениями, погладив по ладошке и пальцам.

Почему так происходило? Кастия не раз и не два задавала себе этот вопрос, не решаясь с кем-то обсудить это. Кроме бабушки Веллы. Только она знала об этом.

Много лет назад пожилая женщина заметила, что вода любит Кастию. Омывает и заживляет раны, дает силы и даже иногда поддерживает. Но, в основном, несоленая вода. Та, которая берет начало в ручьях, ключах и речушках Синтери.