– Я сам вылезу. Еще и тебя смоет, – отозвался мужчина, осторожно делая шаг к мосткам, сопротивляясь ручью и его проснувшимся течениям.

Кастия не стала сообщать, что ее вряд ли смоет в ручей. Она понаблюдала, как он осторожно нащупывает ногами дно и пытается перебороть воду. Приблизившись к краю мостков боком, она спустила руку в воду по направлению к мужчине.

– Давай руку, Террин, иначе ты сегодня из воды не выйдешь, – обреченно сказала она.

– А ты скажи что-нибудь ей, чтобы она успокоилась, – предложил мужчина, дотягиваясь до ее руки и осторожно обхватывая ее пальцами, – И вода стала сразу теплее....Как хорошо-то...

– Да, ты перестал так заметно стучать зубами, – сказала девушка с улыбкой и уже серьезным тоном добавила, отвечая на его пожелание, – я не могу что-либо "говорить" воде. У меня нет дара. Просто иногда вода мне помогает, но это ее желание. Я на это не влияю.

– Тогда как же ты могла в детстве чуть не утонуть? – удивился мужчина, отпуская ее руку, чтобы обеими руками ухватиться за край мостка и, подтянувшись, вылезти из воды, – Ух, зараза, она назад тянет...

Девушка шлепнула по настырному течению ладошкой, видя, как оно заворачивается вокруг ног мужчины, удерживая его в ручье и сжимаясь, чтобы он ощутил водное настроение.

Течение обиженно и нехотя развернулось и улеглось на дно. Террин наконец смог вытащить себя, уселся на мосток и сразу же подтянул ноги наверх, не доверяя воде, о которой он много чего узнал за последние мгновения.

– Своенравная стихия, – заметил он, усмехнувшись.

– Извини меня за то, что я тебя столкнула, – расстроенным голосом сказала девушка, разглядывая воду, которая вдруг стала абсолютно спокойной. Где-то глубоко внизу почти незаметно скользили течения, переплетаясь и гоня водные потоки к очередной заводи.

– Я это вполне заслужил, - спокойно отозвался он, тоже следя за поверхностью воды.

– О, – вспомнила Кастия, – все очень злятся на меня? Ну, что я ушла...

Она посмотрела на мужчину, который в этот момент тоже повернул голову, чтобы видеть ее лицо. Он засмеялся, глядя на ее обиженное личико. Потом покачал головой.

– Нет, все твои встали стеной за тебя. Раз ты сбежала – значит был повод. Мои – недоумевают, но тоже горазды защищать тебя, а не понять меня, – с удовольствием сообщил он, оперевшись на выставленные за спиной руки, откидываясь назад на них и вытягивая над поверхностью воды длинные ноги почти параллельно. Ручей вновь заволновался, стараясь достать или хотя бы обрызгать его.

– Ты дразнишь воду? – поинтересовалась Кастия, следя за его поведением.

– Говорят, Бог вод – весьма вспыльчив, а я его прогневил. Интересно, он меня утопит, чтобы отомстить? – с интересом сказал мужчина.

– Ты придумываешь, – ответила Кастия, поднимаясь с мостков, – Боги не вмешиваются в жизнь людей даже в Храмах, где их присутствие по–настоящему ощущается. Стихии же – вовсе ни при чем.

Мужчина ловко поднялся на ноги и многозначительно указал рукой, когда ручей плеснул водой на край мостков, едва не достав до него.

– И вот это тоже – моя фантазия? Так расскажи же мне, как ты едва не утонула тогда, в детстве?

– В море тоже есть течения, – сообщила ему очевидную вещь девушка, – и не все они добродушно настроены к людям. По крайней мере, я так думаю.

– Если ты дружишь с водой, то почему боишься моря? – спросил он, а девушка укоризненно посмотрела на него.

– Это тебе Верт сообщил? – уточнила она и раздраженным тоном, как на давно надоевшие постоянно задаваемые вопросы ответила, – Я не боюсь моря. Мне не по себе, когда оно волнуется и разливается. Это – страшная сила. Бабушка рассказывала, что неуправляемая стихия способна убивать и делает это с удовольствием. Ее не может никто остановить. И вообще, не только вода бывает неукротимой и буйной. Вспомни, какие ураганы иногда обрушиваются на землю. И огонь может сжечь все вокруг. Сколько лесов и полей пострадали от него. А земля? Она же способна сотрясаться, расходиться и уплывать под ногами и..., – девушка беспомощно взмахнула руками, – отец рассказывал, что на материке давным-давно в древности под землю целый город ушел вместе с жителями! Так, что мои страхи – не беспочвенны! – договорив, она направилась к разложенным на брусьям вещам, а мужчина спохватился.

– Я об этом и не говорил. И даже не думал. Я принес твою обувь, Кастия, – сказал он, подхватывая оставленные на краю площадки у дорожки сандалии на плотной подошве с тонкими ремешками, – Ты опять поранишь ноги. Обуйся..., – мужчина посмотрел на лицо девушки и мягко добавил, – Пожалуйста.

– Спасибо, – она кивнула и протянула руку. Подойдя вплотную к ней, Террин придержал сандалии, сказав то, что она не ждала:

– Прости, что я тебя не послушал. Ты стала очень дорога мне. Я не буду говорить, что люблю, но без тебя мне пусто жить... Не для чего..., – Кастия подняла лицо и посмотрела в его серьезное лицо, удивившись услышанным словам, а он, опустив руку с ее сандалиями, продолжил:

– Как-то так произошло, что ты заняла мои мысли. Думаю, что знаю тебя достаточно, чтобы просить стать моей женой. Сейчас я прошу тебя – дай мне шанс исправить ошибку. Обещаю, что отпущу тебя, если пожелаешь в Храме отказаться выходить замуж, – он вздохнул и сморщил нос, не зная, что еще нужно ей сказать. Было видно, что ему непривычно извиняться и объясняться.

– Я была неправа, что ушла, отказавшись поговорить с тобой, – осторожно проговорила она, так заковыристо извиняясь за побег и стараясь при этом не отрывать своего взгляда от его. Сказать что-либо глаза в глаза – всегда ведь мысли не скроешь и это – очень сложно, но сейчас это стало необходимостью. Откровенность за откровенность. Сама заварила кашу, самой и расхлебывать, – Ты не воспользуешься тем, что все думают, что мы сговорены?

– Нет, – выдохнул он, покачав головой, а она улыбнулась и кивнула.

– Хорошо. Спасибо, Террин.... А сейчас может отдашь мне мою обувь? Я бы ее одела.

– О, да. Извини, – он отдал сандалии, поинтересовавшись, – Тебе помощь требуется?

– Нет, – покачала головой девушка с улыбкой, – но мне приятно твое предложение...

Через огромные, раскрытые настежь окна и двери на террасу свободно проходил свежий ветерок, принося с собой чарующие ароматы цветочно-травяного садика, соседствующего с домом хвойного бора и соленоватый привкус моря.

За окнами понемногу начинала светлеть ночь. Еще пару часов, и солнце начнет выбираться из своей теплой постели, потянет к острову по морю свои длинные руки-лучи, чтобы потом с любопытством заглядывать в окна островитян и будить их.

С улицы донеслось позвякивание, затем приветливое собачье поскуливание и негромкие слова:

– Доброе утро, пес. Ну, чего ты скулишь, Тито? Эй-эй, а ну не прыгай! У тебя лапы грязные... Это, что ночью дождь был? Я и не слышал. Не прыгай же, Тито! – мужчина приглушенно засмеялся.