— Не знаю, — ответила Лидия и дернула плечом. — Я только чтопридумала. Больно он мерзкий, этот недоносок…

Заяц захохотал так, что закачалась под потолком лампочка вжелезном наморднике, и они тяжелой рысью побежали по коридору.

— Стойте! — запыхавшись, проговорила сзади Лидия. Онаобогнала Егора и шла спиной вперед. — Я подгоню машину. Мороз пятнадцатьградусов и метель, а он весь… истерзанный… Я быстро. Минуту…

Егор кивнул. Димка висел между ним и Зайцем, тяжело икоротко дыша.

— Заяц, подержи его, я посмотрю…

Тот подхватил мальчишку под мышки, и Егор быстро ощупал егос головы до ног.

— Ребра, — бормотал он сосредоточенно, — два слева. Справавсе целы. Руки… целы. Пальцы… сломаны два на правой руке. Ноги… целы. Димка,так я нажимаю больно?

— Не очень, — прохрипел брат. — Везде одинаково.

— Это хорошо. Это просто отлично! Куда его, Заяц? В Склиф?

— Нет! — забормотал Димка в приступе чудовищного испуга идаже попытался вырваться. — Нет, Егор, не отдавай меня никуда, я не могу сейчасникуда, я только домой, Егор…

— Да никто тебя никуда не отдаст! — Заяц легонько встряхнулего. — Они тебе пару швов наложат и скажут, все ли внутри цело, а мы рядомпосидим. А потом домой поедем. Чай будем пить. Слышь, герой?

Хлопнула дверь, влетела Лидия с Егоровым пальто в руках.

— Мы на месте, — сообщила она. — Давайте я помогу…

— Не надо, справимся, — сказал Егор. — А кто это — мы?

— Моя машина и бедная Лиза, — сообщила Лидия, смешно сморщивнос. — Героическая подруга вашего брата. Она мне и рассказала, в чем дело.

— Декабристка, — пробормотал Егор. — Идем, Димыч.

Кое-как они доковыляли до машины.

— Здрасти, — сказал Егор “бедной Лизе”, которая выбраласьнаружу и в ужасе смотрела на Димку. — Я Егор. Это Заяц. Заяц, садись вперед.Димыч, давай лезь, если можешь. — Он запахнул на брате пальто, полы котороговсе расходились, и осторожно подпихнул его внутрь, потом сел сам, трясясь от страха,что с Димкой все еще может что-то случиться. — Надо деду позвонить, а то он тамс ума сходит. Заяц, дай телефон!

— У меня нету, — заявил тот растерянно, — я его в твоейквартире оставил.

— У барышни возьми, — велел Егор, устраивая Димку. — Дайте,барышня!

— Я вам не барышня! — отрезала Лидия. — Между сиденьямителефон. Куда едем сначала, Егор Степанович?

Сначала они завезли домой Лизу, которая все плакала иприжималась к Димкиному боку, отчего тот морщился и пыхтел, но не отстранялся.Лизина многоэтажка возвышалась почти что на шоссе, поэтому много времени это незаняло. Заяц выскочил ее проводить и довел до самой двери — для собственногоспокойствия. Потом они поехали в Склиф и проторчали там довольно долго. Лидиявыкурила все оставшиеся у нее сигареты, пересчитала все звезды, которые быливидны из лобового стекла, все колонны, которые украшали фасад больницы,прочитала всю информацию на сигаретной пачке, сначала слева направо, а потомсправа налево.

В отдалении хлопнула дверь. Вышел Заяц, закурил, прячасигарету в сложенных ладонях, и пошел к машине.

— Ну что? — спросила Лидия.

— Нормально все, — ответил он, усаживаясь. — Внутреннихразрывов нет, кровоизлияние небольшое. Гипс наложили, ребра замотали, все каквсегда… Ты мне лучше скажи, кто тебя стрелять учил? И пистолет откуда?Нормальный пистолет, не газовый пугач и не пукалка дамская…

— Отец учил, — буркнула Лидия, — он всю жизнь в МУРепроработал и считал, что, когда придется, нужно суметь спастись. И пистолетего. Он погиб два года назад. Ребята из его отдела мне и пистолет отдали, иразрешение сделали…

— Ясненько, — подытожил Заяц. — Как фамилия отца?

— Шевелев. Юрий Петрович, — ответила Лидия. — А что?

— Ничего, — пожал плечами Заяц. — Слушай, а ты правда тажурналистка или просто новая подруга?

— Никакая я не подруга! — крикнула Лидия. — Я враг номеродин! Я действительно та самая журналистка, а твой друг действительно жулик!

Но это прозвучало как-то отчаянно неубедительно.

— Ну да, — пробормотал Заяц и вышвырнул окурок в окно. —Жулик.

Они помолчали.

— А вообще ты молодец! — Он неожиданно положил ей на плечотяжелую теплую лапищу. — Я твоего появления вовек не забуду. И этот козлина,которого ты подстрелила, тоже не забудет. — Лидия улыбнулась, а Заяц продолжал:— Поэтому когда тебя попрут с работы за публикацию непроверенных и заведомоложных сведений, ты ко мне приходи. Я тебя возьму. Ты молодец! Ты тольконапрямую звони. Напомни мне, чтобы, когда мы к Шубе приедем, я тебе визиткудал.

— А вы… кто? — неожиданно струхнув, спросила Лидия.

— Не узнала? — усмехнулся Заяц. — А небось писала про менясто раз. Меня зовут Станислав Зайницкий.

— Господи Иисусе, — пробормотала Лидия. Конечно, она его неузнала! Разве можно узнать в неповоротливом мужике в камуфляже и маске, которыйсреди ночи сел к ней в машину и потом с такой дьявольской грацией укладывал напол подонков, один из которых был с ножом, а другой с пистолетом, того самогоСтанислава Зайницкого, знаменитого на всю Москву председателя совета директоровлегендарного ЗИЛа.

— Да ты не пугайся, — посоветовал Заяц. — Я простой директорзавода…

— Простой, — эхом повторила за ним Лидия. — А зачем вывообще в это дело ввязались? За город поехали, маски натягивали, козламискакали… У вас что, охраны нет?

— Нет у меня никакой охраны, — сообщил Заяц доверительно. —Что я, Майкл Джексон, что ли? Кому я нужен? Мне охрану для понта заводитьнеохота. Денег жалко и личной свободы никакой… А поехал… Шуба позвонил исказал: приезжай. Я и приехал. — Заяц посмотрел на Лидию внимательно и дернулее за нос. — Шуба же не охрану, а меня вызывал, — объяснил он, — мы с ним самисебе охрана.

— Вы что, вместе воевали?

— Воевали, — согласился Заяц. — Еще как воевали. И вразведшколе учились, а потом опять воевали.

— В Афганистане, что ли?

— И в Афганистане тоже, — весело ответил Заяц. — Мы оттуданачинали воевать. А вообще, мы про это почти не вспоминаем, так что ты неприставай лучше. Ничего хорошего там не было. Только вот боевые навыкиостались, и иногда… мы даже ими пользуемся. А ты говоришь — охрана! Мы вдвоем сШубой, без дураков, целого батальона стоим, и не надо нам никакой охраны… Зачемпосторонних людей к своим делам привлекать?

— Навыки навыками, — заявила Лидия и посмотрела в окно, — аэти гориллы сегодня вас чуть не постреляли.