— Господи, какие сложности, — протянула Лидия. — А у меня ибрать-то нечего, кроме компьютера, которому в базарный день цена тристадолларов. А вы уверены, что он ушел?

— Уверен. — Шубин отдал ей ключи от машины. — Когда я вошелв подъезд, он уже возился с дверью на чердак. В вашу квартиру я не заходил, такчто давайте посмотрим, что там…

Дверь в ее квартиру была заперта.

— Он еще и дверь запер? — храбро удивилась Лидия. — Какойаккуратный жулик…

— Ключи дайте, — попросил Шубин. Ей казалось, что он отличновидит, как она трусит. — Замок верхний или нижний?

— Нижний, — буркнула Лидия.

— Свет?

— Справа, низко, прямо под рукой…

Он бесшумно повернул ключ, шагнул вперед. Яркий свет больноударил по глазам. Лидия зажмурилась.

Шубин стремительно вошел в квартиру и пропал, как только чтоу подъезда. Пока Лидия соображала, он материализовался снова.

— Все в порядке.

Лидия огляделась. Потом пошла в комнату прямо в ботинках,чего не делала почти никогда. Потом во вторую.

Все действительно было в порядке.

В полном и образцовом порядке, как она оставила перед тем,как вчера утром ушла отсюда на работу.

И это было самое страшное.

— Я… — проговорила она и посмотрела на Шубина умоляюще, — яне понимаю ничего… А где… же… А почему же… ничего… не украли?

— Вы… посмотрите повнимательнее, — посоветовал он. — Деньги?Какие-нибудь украшения?

— Я не знаю, что в вашем понимании означает “деньги”, —пробормотала Лидия и полезла в гардероб. — У меня денег не так чтобы очень…

Пакетик из-под молока, в который были завернуты четыреста струдом накопленных долларов, оказался на месте.

— Что это такое? — спросил Шубин, увидев пакетик. В егоголосе звучало искреннее и неподдельное любопытство. — Нафталин?

— Это деньги, о которых вы так беспокоились, — ответилаЛидия сухо. — Все на месте.

Он заглянул в пакетик, как будто не поверил, что там деньги.

— Ну что? — спросила Лидия и спрятала пакетик в карман. —Убедились?

— Золото? Кольца? Прабабушкины серьги?

Она побежала в спальню, кинув по дороге расстроенный взглядна письменный стол. Уж лучше бы все украли! Господи, как это просто и нестрашно, когда обыкновенные грабители крадут твои четыреста долларов в пакетикеиз-под молока!

От двери в спальню она снова оглянулась на письменный стол.И замерла.

— Что? — моментально спросил насторожившийся Шубин.

Медленно, как во сне, она подошла к столу и некоторое времяпросто смотрела. Потом зачем-то переложила какие-то бумаги и последовательнооткрыла и закрыла все три ящика. Потом опять посмотрела.

Все ясно как божий день, но почему-то она не решаласьсказать это вслух. Это было слишком невероятно и страшно и означало, чтопроисходит что-то совсем уж скверное.

— Нет папки с теми документами, — сказала она и опятьвыдвинула и задвинула ящик. Потом посмотрела на Шубина несчастными ииспуганными глазами. — И кассеты нет. Наверное, за этим и приходили.

— Наверное, — согласился Шубин.

Они помолчали, не глядя друг на друга, как будто им сталостыдно.

— Господи, что же мне делать? — вдруг спросила Лидия и бокомсела на стул. — Выходит, что у каких-то неизвестных есть ключ от моей квартирыи они могут вот так запросто прийти ко мне домой?..

— Вам просто несказанно повезло, что всю ночь вы катались, апотом палили из своей пушки в мирном поселке Красково. — Шубин хмуро посмотрелна нее. — Неизвестно, как срочно нужно было изъять эти бумаги. Потому что еслиочень срочно, то до завтра бы ждать не стали.

— Почему не стали? — тупо спросила Лидия.

— Потому что началась большая игра, — сказал Шубин, икакое-то воспоминание тенью мелькнуло в ее голове. Мелькнуло и пропало. Онподошел к Лидии и присел перед ней на корточки. И зачем-то снял очки.

Напрасно она думала, что очки делают его неприступным ипугающим. Без очков он казался гораздо более страшным, чем в очках. У него былинемыслимые глаза. Очень темные, без блеска и совсем без жизни. Глаза фараона,умершего четыре тысячи лет назад и знавшего о жизни что-то такое, что такникому и не удалось узнать за пролетевшие с тех пор сорок столетий.

Он смотрел на нее, и она, затаившись и не смея дышать, неотводила взгляд.

Коротким движением он надел очки, и она перевела дыхание,как будто он отпустил ее.

— Вы бы собрались, — посоветовал он негромко. — Ну, не знаю…Зубную щетку, расческу, фен и что там еще… И поедем. Не будем же мы до утра таксидеть.

— Куда поедем? — изумилась Лидия и потянула с шеи шарф.Внезапно ей стало жарко.

— В полшестого утра никто не придет к вам менять замок, —пояснил он раздраженно. — Одну в открытой квартире я вас не оставлю. Ночеватьздесь нам обоим нет никакого резона, в моей квартире гораздо удобнее ибезопаснее.

— Безопаснее? — переспросила Лидия, на которую нашлонекоторое затмение.

Шубин промолчал.

— Да, — сказала она растерянно и потерла лоб. — Бумаги.Бумаги же пропали… Кому они могут быть нужны? Кому, кроме вас? А, Егор?

Он все молчал, а она продолжала так же растерянно:

— Кроме того, это же копии. Оригиналы у Леонтьева в сейфе.Зачем красть копии, когда есть оригиналы?!

— Незачем, — согласился Егор и поднялся. — Поехали, ЛидияЮрьевна. Утро скоро.

Он был совершенно уверен, что никаких бумаг у Леонтьева нети, возможно, никогда не было.

— Ты что? — спросил с порога хриплый чужой голос. — Неложился совсем?

Не поворачиваясь, Егор закинул за шею руки и потянулся всемтелом так, что кресло самопроизвольно поехало к стене. Потом потер уставшийзатылок и улыбнулся.

— А? — повторил чужой голос. — Не ложился?

— А ты чего встал? — спросил Егор, продолжая улыбаться. —Лежать совсем не можешь?

— Не могу, — признался Димка. — Такое впечатление, что менябили не пять часов, а всю прошлую жизнь.

— Все правильно, — сказал Егор и наконец повернулся. — Всесовершенно правильно. Классический пример утреннего состояния. Называется “послебитья”. Могу тебя обрадовать — дальше будет только хуже.