Последнее: старшие командиры за участие в деле получают по сто тысяч рублей, средние — по пятьдесят, рядовые по две тысячи рублей каждый. Вы удовлетворены?

— Да. Но…

— Он боится продешевить, — насмешливо бросил Де Витт Пуль. — И правильно делает!

— Господин Локкарт! — Берзин встал. — Я прошу вас оградить меня от иронических замечаний этого господина! Мы идем с вами на очень опасную операцию, и подобного рода слова оскорбляют меня и моих товарищей.

— Но господин Де Витт Пуль пошутил, — вмешался Гренар. — Такой уж у него характер.

— Неуместная шутка! Я уже говорил господину Константину: лично меня деньги не интересуют.

— Не сомневаюсь в этом, — Локкарт понимающе кивнул головой. — Но для дела… Я имею в виду ваших подчиненных, которые выступят вместе с нами…

Берзин некоторое время помедлил, потом решительно произнес:

— Для дела деньги понадобятся. И немало!

— Вот и чудесно! — улыбнулся Локкарт. — Очень рад, что мы так быстро пришли к взаимному согласию. — Он сделал широкий жест рукой. — Господа! Вы позволите мне от вашего имени предложить полковнику Берзину пост военного министра в будущем правительстве Латвии?

— Разумеется! Конечно же! — послышалось со всех сторон.

Берзин встал, щелкнул каблуками и деловитым тоном произнес:

— Я рад, господа, что под руководством таких могучих союзников могу служить своей маленькой Латвии. Очень хочу надеяться, что наше сотрудничество принесет ощутимые плоды нашим странам. — Он снова щелкнул каблуками. — А теперь, господа, позвольте мне вас покинуть. Служба!

Проводив Берзина, Локкарт вернулся в кабинет.

— Что скажете, господа? Каков, а?

— Деловит! Очень деловит! — Гренар поморщился. — Но!.. Не делаем ли мы опрометчивого шага?

— Беспокойство мистера Гренара правомерно… — Де Витт Пуль вопросительно взглянул на Коломатиано и, увидев, как тот слегка наклонил голову, продолжил: — Очень правомерно. Нам надо проверить этого полковника в деле.

— Мы его уже проверили, — Локкарт сделал успокаивающий жест. — Мы провели его через самое жестокое испытание.

— Какое, если не секрет? — спросил Вертамон.

— Испытание смертью…

Спускаясь с Берзиным по лестнице, Рейли доверительно положил ему руку на плечо.

— Надеюсь, мы с вами будем друзьями, полковник? — Он вкрадчиво улыбнулся и продолжил — Вы держали себя как настоящий солдат.

— О чем вы? Не понимаю.

— Ну, разумеется, о сегодняшней встрече, — усмехнулся Рейли.

9

Тилтинь ожидал Берзина у Троицких ворот Кремля. Заметив привязанного к ограде серого в яблоках коня и, узнав в нем Орлика командира дивизиона, пастор справедливо решил, что рано или поздно сюда явится и сам хозяин. Ждать пришлось довольно долго, и пастор успел несколько раз неторопливо пройтись туда-сюда по аллеям Александровского сада. Аллеи были безлюдны, и Тилтиню ничто не мешало размышлять. Мнительный, недоверчивый, пастор в последние дни все чаще и чаще возвращался к мысли о том, что его теперешние хозяева не очень-то торопятся выполнить свое обещание относительно эмиграции в Англию. Рейли, когда пастор однажды намекнул ему, что не мешало бы, мол, расплатиться по векселю, только недоуменно пожал плечами. Локкарт же вообще не подпускал Тилтиня к себе.

Было уже почти темно, когда пастор увидел Берзина. Пока Эдуард Петрович подтягивал подпругу, пастор успел ему шепнуть:

— У меня для вас срочное задание. Встретимся на углу Тверской и Охотного ряда.

Поручив Орлика Заулу, Эдуард Петрович отправился на свидание с Тилтинем. Пастор встретил его необыкновенно приветливо и передал распоряжение Рейли: немедленно явиться в ресторан…

— Ни в какой ресторан не пойду! — оборвал его Берзин. — Господин Константин, очевидно, хочет, чтобы меня засекли в его обществе? За мной и так, кажется, следят…

— Чепуха! Зайдем с черного хода. В отдельный кабинет. Господин Константин имеет сообщить вам нечто очень важное. — Тилтинь заискивающе взглянул на Берзина. — Вы, Эдуард Петрович, не знаете себе цену! Я слышал, как превозносил вас Рей… Константин!

Предположение Берзина подтвердилось: в ресторанном кабинете Рейли не оказалось. Он; сидел в общем зале, лениво цедил вино и негромко разговаривал с красивой, стройной брюнеткой лет двадцати пяти. При появлении Эдуарда Петровича Рейли встал, сделал несколько шагов навстречу.

— С нетерпением жду вас, — сказал Рейли и подвел Берзина к даме. — Позвольте вам представить, Елена Николаевна, нашего друга, полковника Берзина Эдуарда Петровича. Прошу, как говорится, любить и жаловать своего будущего квартиранта. — И шепотом добавил — Мы подыскали для вас конспиративную квартиру. Это хозяйка.

Елена Николаевна протянула Берзину руку, украшенную браслетами и кольцами, мило улыбнулась:

— Давно мечтала познакомиться с вами, полковник. Надеюсь, мое гнездышко вам понравится…

— Квартира очень удобна, — все так же шепотом пояснил Рейли. — Два выхода. Из окон просматривается вся улица… Да и хозяйка, — он слегка коснулся плеча Берзина, — если не ошибаюсь, в вашем вкусе. Ведь латыши любят брюнеток…

Елена Николаевна окинула Берзина долгим, оценивающим взглядом и отметила про себя, что латышский командир, видимо-, принадлежит к тому сорту людей, которых она называла «скучными». Они не поддаются обаянию женских чар и на первое место в жизни выдвигают дела. Скучные мужские дела. Во всяком случае, решила Елена Николаевна, надо попробовать приручить «великана»… Впрочем это решение было подсказано ей Рейли. В форме самого категорического приказа.

— Я слышала, вы рижанин? — глубоким грудным голосом произнесла Елена Николаевна. — Когда-то я бывала в этом чудном городе. Его называют жемчужиной Прибалтики? Не так ли?

— Да, Рига красивый город, — сдержанно ответил Эдуард Петрович, не представляя, как держать себя с этой обворожительной женщиной. Ясно было, что Рейли приставил ее к нему не только в качестве квартирной хозяйки.

— Наш друг не отличается разговорчивостью, — сказал Рейли и, обратившись к пастору, попросил — Господин Тилтинь, займите, пожалуйста, даму, пока мы обсудим кое-какие дела.

Тилтинь с готовностью согласился и принялся рассказывать Елене Николаевне о… Впрочем, о чем говорили между собой бывший (пастор и бывшая приближенная «двора» Григория Распутина, не так уж интересно.

Рейли вплотную придвинулся к Берзину и негромко сказал:

— У ножки вашего стула лежит портфель. В нем семьсот тысяч рублей. Извините, что сумму не удалось округлить до миллиона…

— Финансовый кризис? — поинтересовался Берзин.

— Нет! Извечная русская неорганизованность. Мои агенты собирают деньги у богатеев в обмен на чеки лондонского банка. Дают в общем-то охотно… Но масса всяких препон… Объясняй, разъясняй каждому.

— Кому предназначены эти деньги?

— Вашим людям. В первую очередь офицерам.

— Хорошо. Отчет об их расходовании я представлю…

— Никаких отчетов! — Рейли поморщился. — Мы полностью вам доверяем. И потом, чем меньше бумажек будет в нашем деле, тем лучше… Конечно, я имею в виду не те бумажки, что лежат под вашим стулом. Их может быть и побольше. Не так ли?

— Вы любите деньги? — спросил Берзин.

— Нет! Они никогда не играли решающей