Теперь уже все собравшиеся в зале темные, сколько их было,смотрели на Таню. Тридцать пар глаз. Тане стало слегка не по себе от такогоповышенного внимания. Да, Сарданапал перевел ее к ним на отделение, но она былачужая для этого мира, и темным не надо было этого объяснять.

Но сейчас темных поразил, казалось, даже не сам факт того,что Таня – бывшая белая – посмела заявиться к ним в секретную гостиную, сколькочто-то другое. Даже Гробыня, с ходу приветствовавшая ее в своей обычной манере,теперь явно была озадачена.

Рита Шито-Крыто встала и осторожно, словно на месте Тани могоказаться призрак, подошла к ней.

– Стоп! Давай разбираться! Как ты сюда попала,Гроттерша? – вкрадчиво спросила она.

– Бродила и попала, – сказала Таня.

– Э-э… Ну это понятно… А как ты прошла кувшин?

– Очень просто, – пожав плечами, ответила Таня. Современи проживания у Дурневых она терпеть не могла допросы.

Рита Шито-Крыто оглянулась на остальных темных.

– Ты хочешь сказать, что даже не произносила заклинания,когда была рядом с кувшином? – недоверчиво спросила она.

– Нет, – отрезала Таня.

Идиотские вопросы начинали ее раздражать. К тому женепредсказуемая Шито-Крыто, если разобраться, порой бывала занудливее инастырнее Склеповой. Гробыня предпочитала внезапные кавалерийские наскоки.Налетела, уколола язычком и понеслась дальше. Шито-Крыто же давила, как танк.

– Ты ведь сказала Морлок гниллум скрыжалис? Ну признайся?Кто-то из наших проболтался, да? – допытывалась Шито-Крыто.

Таня покачала головой. Шито-Крыто кинулась в коридор испустя полминуты вернулась белая, как полотно.

– Там только осколки! Гроттерша разбила кувшин сдэвом! – громко сказала она своим.

Темные с изумленными возгласами окружили Таню. Теперь онисмотрели на нее с таким удивлением, будто она только что прикурила от адскогопламени. За разбитый кувшин ее никто не ругал. Должно быть, понимали, чтослучайно такие вещи не происходят.

– И эта девица четыре года проучилась на белом отделении!Разбила кувшин, осталась жива и даже заклинания не произнесла! –воскликнула Рита. – Но ты хоть что-то почувствовала?..

– Это долгая история. Но вообще-то удовольствие было гораздониже среднего, – неохотно призналась Таня.

Если Шито-Крыто такая любопытная, пусть читает энциклопедию.Тане же не хотелось, рассказывая, вновь переживать в памяти ту страшную минуту,когда ее ослепила боль и голова точно превратилась в жаровню с углями.

– Ну и дела! – сказала Склепова, успевшая уженаведаться в коридор. – Дэв смерти просто-напросто улепетнул от Гроттерши!Должно быть, она его просто-напросто достала. И я еще живу с этой особой водной комнате! Бедная, несчастная маленькая Гробынюшка!

К Тане осторожно приблизился Шурасик. Придерживая очки,всезнайка оглядел ее со всех сторон и даже потрогал пальцем.

– Надо же… Это действительно ты, а то, знаешь ли, бываюточень правдоподобные призраки. Просто до невероятия правдоподобные. Междупрочим, недавно я читал забавную книжечку. Там, э-э, упоминалось имя одной волшебницы,которая тоже не боялась дэва… Разумеется, я имею в виду Ту-Кого-Нет… –задумчиво произнес он.

– НЕТ! – крикнула Таня. – НЕТ! Я НЕ ОНА!

У Тани закружилась голова. Ее захлестнули ужас инегодование. В ушах у нее вновь зазвучал забытый наждачный смех. В пустыхглазницах мертвой волшебницы вспыхнул огонь. Сухая рука коснулась ее щеки.

Ты – это я! Я – это ты! Признай это! Мне нужно только твоетело. Впусти меня! Иначе я не смогу воплотиться!

– НЕТ! Я НЕ ЧУМА! Уходи прочь! Уходи! – еще разкрикнула Таня.

Неожиданный и необъяснимый порыв ветра пронесся по залу.Пламя в камине дрогнуло. Наваждение исчезло. Таня провела рукой по лицу, точноснимая налипшую паутину. Темные смотрели на нее как на прокаженную.

Таня села на корточки и обхватила голову руками. Кто-то изтемных хихикнул.

– О, разумеется, ты не она. Чумиха гораздо симпатичнее…Бедный неопытный Гурочка! Только он может так жестоко обманываться! –присаживаясь рядом на корточки, с притворным сочувствием заметила Гробыня.

Таня молчала. Склепова приняла ее молчание за слабость истала развивать успех.

– Не трогайте Гроттершу! Гроттерша у нас особый фрукт… Тоона хорошенькая, а то всему Тибидохсу за пять минут так нагадит, что за год нерасхлебаешься! А при этом еще беленькой хочет быть, я вас умоляю! –вкрадчиво сказала она.

Это был уже явный перебор. Но Гробыня любила позволять себеявные переборы. В другой момент Таня, возможно бы, стерпела, но не теперь.

– Искрис фронтис! – крикнула она и, не помня себя,вскинула перстень.

В глазах у Склеповой мелькнул ужас.

В последний миг Таня спохватилась, что делает что-то не то.Но перстень прадедушки Феофила уже раскалялся. Поняв, что отменить искру уже неудастся, Таня поспешно перевела кольцо на тяжелый дубовый стол, который темные использовалидля спиритических сеансов.

Вспышка… Одна… еще одна… еще… Обломки расколотого стола,объятые пламенем, разлетелись по залу. Темные маги бросились прятаться поуглам, спасаясь от пылающих головней.

Таня уставилась на свой перстень. Она и сама была напуганане меньше других. Разумеется, она знала, что боевая искра – это не игрушка, нотак сильно она никогда прежде не срабатывала. Не отведи она перстень отГробыни, Склепову пришлось бы сметать с пола веником.

Темные понемногу выползали из своих укрытий. У Шурасикадымились волосы. У Жоры Жикина прожгло брюки, которые он телепортировал споказа мод в Париже, оставив бедного манекенщика-лопухоида без штанов прямо вовремя показа. Правда, говорят, это помогло тому обратить на себя внимание исделать головокружительную карьеру.

Один только Семь-Пень-Дыр, успевший-таки сплести себе амулетвезения, избежал неприятных последствий.

– Ну, Гроттерша! Первый раз вижу, чтобы боевую искру белыхмагов выбрасывали… тройной красной вспышкой… Это… ну прям ваще… Конечнаястанция! – сдавленно произнесла Рита Шито-Крыто, подрумянившаяся, точнокурица-гриль.

Таня недоверчиво слушала ее, запоздало припоминая, чтоискры, которые она только что выбрасывала, действительно были красными. Дажеалыми, точно ее перстень выстреливал пылающими углями. Боевая искра белых маговтройной красной вспышкой? Это противоречило всякой логике. Это, наконец, былопросто невозможно!