Питекантроп дал заглянуть себе за пазуху, и все увидели, чтотам со встопорщенными перьями, втянув шею, сидит кукушка.

– Многовато у меня чего-то птиц в берлоге становится…Жар-птиц, Алконост, теперь вот кукушка… Прям и не знаю, что мне со всем этимкурятником делать, – сказал Тарарах.

Баб-Ягун хмыкнул. Он умел оценить хорошую фразу, дажесказанную случайно.

– Что-то тут не сходится, – заметил он. – Не поймуя, как Зализина вообще оказалась в кабинете. По-моему, к Сарданапалу так простоне проникнуть. Оно конечно, можно предположить, что академик по рассеянностиустроил день открытых… хи-хи… зверей, ну а сфинкс куда смотрел? От этой кискимало кто укроется! Не понимаю…

Сообразив, что Баб-Ягун прав и в кабинет к Сарданапалу такпросто не попасть, Таня и Ванька посмотрели на Тарараха, но питекантроп толькоруками развел.

– Зализина была в кабинете. Уж можете мне поверить. И большеко мне не приставайте! – сказал он.

Неожиданно толпа расступилась, и Таня увидела, что к нимнаправляется Великая Зуби.

– Гроттер! – окликнула она. – Академик тебя зовет!

Таня заметила, что Зубодериха избегает смотреть на нее, алишь нервно поигрывает кистями длинного шарфа.

– Зачем? – робко спросила Таня.

– Не задавай глупых вопросов! – Зуби повернулась ибыстро пошла к кабинету.

Тане ничего не оставалось, как последовать за ней. Она едвауспела наудачу, точно талисмана, коснуться Ванькиной руки. Ученики – белые итемные – с равным любопытством смотрели на них, ощущая, что происходит нечто изряда вон выходящее.

Сфинкс зарычал было, преградив им дорогу, но Великая Зубистрого взглянула на него сквозь толстые линзы очков. Присмиревший стражвспрыгнул на дверь, мгновенно потеряв объем и сделавшись плоским.

В кабинете, как и в тот раз, когда ее перевели на темноеотделение, собрались все преподаватели. Зеркало было завешено тканью. Изредкаткань раздувалась, и Таня слышала с той стороны шторы стеклянный смех Горбуна.Смех звучал гораздо громче и увереннее, чем в прошлый раз. Безумный Стекольщикявно становился сильнее с каждым днем.

Зализина, неподвижная, как восковая фигура, сидела на креслеСарданапала. Возле нее хлопотали Ягге и сам академик. Ягге что-то нашептывала ивыдувала из вишневой трубочки кольца дыма. Они опоясывали Зализину и, замирая,таяли, словно пытались снять с нее часть порчи.

Таню охватила жгучая жалость к Лизе. Не задумываясь, онабросилась к ней и опустилась на корточки, так что их лица были теперь примерновровень.

Когда лицо Тани оказалось совсем рядом, во взгляде Зализинойна краткий миг мелькнуло что-то осмысленное. Словно прежняя Лиза проглянула намиг из-за запотевшего стекла.

– ЭТО ТЫ ВИНОВАТА, ГРОТТЕРША! ПОЧЕМУ Я, А НЕ ТЫ? ПОЧЕМУ НЕТЫ? – крикнула Лиза и, вытянув руки, бросилась к Тане.

Таня в ужасе отпрянула. Академик и Ягге попытались вновьусадить Лизу в кресло, но сумели сделать это лишь с помощью Медузии.

Поклеп Поклепыч, подбоченясь, злобно уставился на Таню. Иона вновь – это становилось уже почти привычным – почувствовала, как в ее теловвинчиваются ледяные сверла сосулек.

– Парус спускалус! – быстро произнес Сарданапал.

Зеленая искра скользнула по волосам беснующейся Зализиной,которая билась в руках у Медузии и Ягге, как припадочная. Тело обмякло. Головаопустилась на грудь, а когда поднялась вновь, в ее полузакрытых глазах сквозилапрежняя отрешенность.

– Сегодня Гроттер должна полететь на Лысую Гору! Мы должныполучить то, что было у нас отнято! Иначе первым умрет это захваченное тело, аза ним и другие… Это было мое последнее предупреждение! ПредупреждениеТриглава! – мертвенным, чужим голосом произнесла Зализина.

Ткань на зеркале вздулась пузырем и опала. Хохоча, БезумныйСтекольщик пробежал по трещинам из нижнего угла в верхний.

* * *

Черномагические книги в клетке превращались то в большихчерных галок, то в змей, пытавшихся протиснуться сквозь прутья. Таня смотрелана них и гадала, что сейчас скажет ей Сарданапал. Но академик ничего неговорил. Он молчал, размышляя.

В кабинете они остались вдвоем – Таня и Сарданапал. ДажеМедузия, которой не хотелось выходить, удалилась, правильно истолковавнастойчивый взгляд главы Тибидохса. Когда дверь за последним преподавателемзакрылась и Ягге с санитарными джиннами бережно отвели шагающую точно зомбиЗализину в магпункт, Сарданапал долго испытующе смотрел на Таню. И в том, какон смотрел, не было раздражения или гнева – скорее, Сарданапал смотрел грустно,сострадательно и с бесконечным пониманием.

– Ты слышала, что сказала Зализина, не так ли? –наконец негромко спросил академик.

– Да.

– И понимаешь, кто в действительности говорил это за нее?

Таня кивнула. Ответ был слишком очевиден.

– Несколько ночей я провел в библиотеке у джинна Абдуллы. Сним вместе мы просмотрели сотни книг и манускриптов… Бесполезно. Никакая магияне сможет закрыть зеркальный ход из Потустороннего Мира, открывшийся по твоейнеосторожности. Но сейчас не время искать виновных.

Глава Тибидохса покачал головой, показывая, что больше небудет возвращаться к этой теме.

– Между мирами – Потусторонним и нашим – всегда существовалстрогий закон равновесия. Ничто не может перейти из мира в мир, не нарушивхрупкого баланса. Теперь, когда у Симорга, Перуна, Велеса и Триглава что-топропало, наш мир сделался должником их мира… Пока мы не вернем им похищенного,ход останется открытым.

Таня услышала в зеркале подозрительный звук. Ей почудилось,что на ткани, которой было завешено стекло, возникла маленькая темная точка. НоСарданапал продолжал говорить, и она отвернулась от зеркала.

– Ошибочно считать, что все языческие боги заточены заЖуткими Воротами. Поверь, девочка моя, лишь небольшая часть… Другие предпочлиуйти в Потусторонний Мир. Симорг, Перун, Велес и Триглав – лишь первые, ктостремится пробиться к нам. Даже сумей мы чудом их остановить – что почтиневозможно, – за ними последуют другие, и Тибидохс рано или поздно будетразрушен. Мы первые, потому что нас они винят в гибели мирового древа. Потомпод удар попадет весь остальной магический мир, и наконец пострадает даже мирлопухоидов… И снова в центре всех событий оказалась ты, Таня Гроттер. Какты думаешь, почему они требуют, чтобы именно ты вернула им украденное?

– Может, потому, что я вызвала дух БезумногоСтекольщика? – предположила Таня.

Борода Сарданапала с сомнением шевельнулась.