Удар в живот.

Я согнулся от боли, и к горлу подступила тошнота. На глазах выступили слезы.

Видение рассеялось. Когда пелена боли спала, я увидел перед собой императрицу Анису, незнакомую мне женщину, скрестившую руки на груди. Ударила, конечно, не она, но какое наслаждение было написано на ее лице. Чокнутая.

Императрица засмеялась мне в лицо, подавшись чуть ближе.

– Как я рада! Как же, как же я рада, что ты провинился!

Она медленно отошла в сторону, показав мне их. Я стиснул зубы.

Часть моей команды. Связаны. Зря я согласился взять их с собой в Бастарию! Упертые бараны. Сколько ни отговаривал – «как мы тебя пустим в это змеиное логово…».

А теперь стоят на коленях.

Она снова встала передо мной, приняв ту же насмешливую позу.

– А это на всякий случай, дорогуша. Если вдруг ты решишь схитрить и воспользоваться своими силами, то матросы обожаемого тобой капитана Кроссмана постепенно, один за другим, пойдут к краю скалы и… – Она плавно провела рукой вниз. – Полетят прямехонько вниз. Не думаю, что эти люди смогут выжить, Рейн. А твоим драконам запрещено приближаться к ним.

Я сглотнул горячую и вязкую слюну. Горло засаднило, и я закашлялся.

– И кто же им запретит?

Она сощурила глаза. Резко разомкнула руки и протянула:

– Что-то здесь не так, как-то ты на меня теперь по-другому смотришь. Что же произошло такого… Хм-хм. А что же такое произошло? Что наш спиртолюбивый принц смотрит на меня таким горячим взглядом? Мне, конечно, это приятно, но что-то все равно в твоем взгляде изменилось. Неужели-неужели… пахнет изменой?

На ее лице застыло задумчивое выражение.

– О! – щелкнула она пальцами.

К ней подвели Александра. По обеим сторонам его держали воины императрицы, но он не выказывал никакого волнения.

– Мальчик-мальчик, а тебе ведь так и не дали плетей. Нет-нет, дорогуша, я не против миленьких молоденьких мальчиков. Но. Хм-хм… Не ты ли виноват в поведении принца? Как, говоришь, зовут тебя? И не надо мне зубы заговаривать, – она карикатурно погрозила ему пальцем.

– Александр, ваше императорское величество, – послушно ответил он.

– Алекса-а-а-андр… – протянула она. – Очень-очень-очень интересно. Какое совпадение – моего покойного брата тоже звали Александром. И неужели наш дорогой принц подумал, что ты… ты, ты, ты! – ее голос сорвался на визг. – Как-то можешь на меня воздействовать?!

Она тяжело дышала, ее глаза сверкали. Вдруг императрица резко успокоилась и весело произнесла:

– Что-то я упускаю, дорогие мои. Костера-а-а-аль. Костераль, помоги мне, пожалуйста.

Костераль подошел к ней ближе. На его лице застыло холодное выражение, а в глазах – пустота. Так мог смотреть только тот, кому было абсолютно безразлично происходящее. Но его напряженная фигура и слегка пружинящая походка выдавали волнение. Другим оно не было заметно, но я знал брата как облупленного: он начеку и готов броситься в бой, если это понадобится.

– Возможно, кто-то еще верит до сих пор в легенду, что мой братец-отступник может возродиться. Но я к ним не отношусь. А этот мальчик – обычный мальчик. Я, – она по-крысиному повела носом, чуть приблизившись к Александру, и затем отстранилась, – да-да, я не чую в нем магии.

Я опять прикрыл потяжелевшие веки.

Передо мной предстало то утро.

…ее смех, улыбка… Мы прощаемся. Она прикоснулась к моему лицу. Ее большой палец приподнял мой подбородок, а тыльная сторона ладони прикрыла рот и нос. Это было ее любимое движение, родное, теплое… Я вглядываюсь ей в лицо… лицо…

Где оно?

Размазанное и сглаженное. Нос… губы… даже глаза. Темные? Или светлые? Волосы… волосы короткие?

Лицо, какое лицо, как, как она улыбалась? Нет-нет-нет!

Я задыхался.

Сердце бешено заколотилось. Я словно умирал.

Я выдохнул через запекшиеся губы:

– Не помню лица…

Удар.

Прихожу в себя. И отчетливо понимаю, что не могу вспомнить ни одной черты лица Анисы. Ни одной…

– Рейн! Рейн-Рейн, ты должен быть с нами, Рейн! Ты должен быть с нами, – пропела она. – А то как же мы насладимся зрелищем? А я надеюсь, что драконы будут тебя защищать. Они же должны защитить своего дитто, да? Ох, как славно! – Ее глаза зажглись хищным блеском. – Ну, тебе-то точно сегодня кровь пустят, да парочку твоих драконов подстрелим. Ой, – она резко положила руку на грудь, – что же это я. Драконов же нельзя убивать! Как я могу… А я, конечно, никогда, конечно… Я бы не хотела, чтобы они умерли, но они же будут тебя защищать. И вина за каждого, Рейн, кто умрет, запомни, – вина будет на тебе. Это ты виноват, что они умрут, а не кто-либо из стражей. А мальчик… Хм-м.

Она, прикусив губу, подошла к Александру и хищно обнюхала его. Затем тронула его. Затем еще раз. И еще раз.

– Вот, смотри, смотри, я к нему прикасаюсь, и ничего не происходит. Видишь-видишь? – с истеричной ноткой воскликнула она.

Все вокруг помутнело и задрожало, накренилось, а затем рассыпалось брызгом слез. Впрочем, они быстро высохли.

Она трогала Александра, вертела, кружилась сама вокруг него.

– Эх, печально, в этом мальчике нет ни капли магии. Я боюсь, что это обычный страж. – Она мотнула голову в одну сторону. Посмотрела на Костераля. Затем вновь на Александра. Вновь помотала головой.

Костераль стоял с невозмутимым видом.

– Мне казалось, что ты заинтересован в нем… – с ноткой недоверия протянула она.

Ее нос задергался, вновь принюхиваясь. Она фыркнула:

– Ведь ты же ни разу ни к кому не проявлял больше эмоций, да? Да, Костераль? Ни к кому, кроме моего братца! – Она захихикала. – Ой, прости, забыла, что не стоит говорить так. Больно до сих пор? Но он же умер много, много-много лет назад. Предатель! Жалкий предатель… а может, ты тоже предатель, а, Костераль? – Она затихла, словно погрузившись в свои мысли.

Костераль поклонился ей и ответил:

– Ваше императорское величество, я давно доказал свою преданность, управляя проклятой провинцией. Все существа под моим контролем.

Императрица резко встрепенулась и быстро затараторила:

– Ну, тогда этот мальчик тоже будет стрелять в Рейна. Эх, Рейн… все было зря. Глупый, несдержанный Рейн.

Она хлопнула в ладоши.

– Реджинальд-Реджинальд! Реджина-а-а-льд! Вот ты мне, может быть, скажешь, почему твой страж так взбаламутил моего дорогого родственника и нашего горячо любимого принца?

Старшина побледнел. Она приблизилась ко мне и, помедлив, прошептала всего в нескольких сантиметрах от моего лица:

– А ведь я знаю… – Ее рот растянула безупречная улыбка. – Что ты все понял, капитан Кроссман.

Я дико мотнул головой.

Она засмеялась и наклонилась ближе, скользнув влево.

Внезапная острая боль пронзила мое ухо: эта психопатка прокусила мне мочку. Я сжал зубы. Императрица вновь засмеялась. Я не сдержался и опять мотнул головой, инстинктивно от нее отстраняясь всем телом, но стражники держали крепко. Небо вновь