же, в основном «Картье», пара «Булгари» и немного «Тиффани». И, конечно, как обычно, красные конверты. Пузатые, набитые стопками стодолларовых купюр. Я вижу, как тетушка набивает свой красный пакет пачками денег, очевидно, чувствуя себя не в своей тарелке от всех этих безумных подарков. Мне жаль ее. Без сомнения, чайная церемония – самая напряженная для всей семьи. К тому времени, как они заканчивают, Морин приходится просить еще одну коробку, чтобы вместить все подарки. Все хлопают в ладоши и переходят в другой зал обедать.

– Я еще понадоблюсь тебе? – спрашивает Себ, поднимая взгляд от дисплея камеры. – Или могу отправиться на обед?

– Иди, я сделаю снимки. Спасибо, что разобрался с женихами, и за все прочее.

– Всегда пожалуйста. Увидимся позже.

Я вижу, как Морин с трудом поднимает обе коробки, и спешу за ней, перекинув ремень фотоаппарата через плечо.

– Позволь мне помочь тебе с этим.

Она удивленно смотрит вверх.

– О, все прекрасно, я справлюсь сама.

Я смотрю, колеблясь, как она ставит одну коробку на другую и ворчит, поднимая их. Верхняя коробка шатается, и я подбегаю к ней, успев поймать ее как раз вовремя, пока она не опрокинулась и не рассыпала повсюду дорогие украшения.

– Уф, спасибо. Похоже, я все-таки не справлюсь.

– Почему никто больше не помогает с этим? Тяжело же.

Морин ухмыляется.

– Я единственная, кому они это доверяют.

– А, логично. Ты отличная подружка невесты. Ей повезло, что у нее есть ты.

Ее улыбка немного гаснет при этом, и я думаю, не сказала ли что-то не то. Мы идем быстрым шагом и проходим остаток пути до комнаты невесты в тишине. Когда мы заходим внутрь, Морин говорит:

– Просто положи коробку на стол.

Я делаю, как она сказала, и снова колеблюсь. Должна ли я уйти или подождать ее? Словно прочитав мои мысли, она произносит, отправляя меня взмахом руки:

– Можешь идти.

Снаружи я проверяю расписание и вздыхаю с облегчением. Настало время обеда, а после него будет пара часов перерыва, пока все отдыхают в самую жаркую часть дня. Я не понадоблюсь в течение нескольких часов, до времени послеобеденных съемок, после чего состоится свадебная церемония, а затем прием. Я собираюсь пойти в ресторан, где угощают обедом всех, кто обслуживает свадьбу, и тут у меня звонит телефон. Лицо второй тети появляется на экране.

– Мэдди, у меня проблема.

Мое сердце уходит в пятки.

– Что такое?

– Телефон Гуана. Он продолжает звонить, кто-то сильно хочет поговорить с ним. Может, я возьму трубку и скажу…

– Не бери трубку! Сейчас приду.

Я бегу со всех ног обратно в свою комнату. Еще до того, как открываю дверь, слышу слабые звуки музыки. Я прохожусь ключом-картой по кардридеру и бешено врываюсь в комнату. Четвертая тетя вскакивает, но вздыхает, увидев меня.

– Ты меня до инфаркта доведешь!

– Откуда это музыка? – спрашиваю я.

– Обувь! – кричит четвертая тетя.

Серьезно? Я снимаю туфли и бросаюсь к кровати. Кто-то положил одеяло на А Гуана, закрыв его всего, кроме ног в носках. Его телефон лежит на столе экраном вниз, и из него доносится музыка, потому что вторая тетя права: кто-то постоянно названивает ему.

– Почему ты не перевела его в беззвучный режим?

Я протягиваю руку к телефону и останавливаюсь. Что мне делать? Теперь я на самом деле не знаю, что мне делать. Ответить? Черт, нет. Не могу сделать этого. Я все еще стою там, застыв, когда звонок обрывается. Повисает тишина, густая и тяжелая.

– Сейчас опять зазвонит, – говорит четвертая тетя. – Звонит уже последние десять минут. Вторая сестра не могла этого вынести, поэтому она на улице.

– На улице? – Я поднимаю взгляд и наконец вижу вторую тетю на балконе, занимающуюся тайцзи.

– Эта поза называется «Белый журавль расставляет ноги», – говорит она. Я смотрю на нее, и она возмущается: – Что? Я серьезно. Ты думаешь, я выдумываю эти названия?

– Да, вообще-то.

Я качаю головой. Какого черта я спорю о названиях поз тайцзи прямо сейчас?

– Где старшая тетя и ма?

– Ушли на обед. Ты знаешь, как они злятся, когда голодны. Они становятся хэнгри[23]. О, я только что придумала новый термин!

– Не ты придумала термин «хэнгри». – Я сосредотачиваюсь на телефоне. «Ладно, Мэдди. Думай. Итак, первое: нам нужно узнать, кто звонил. Да. Хорошо».

Сделав глубокий вдох, я протягиваю руку, и в то же время все мое тело отшатывается. Даже губы разомкнулись, как будто вся моя кожа натянулась, пытаясь отползти. Я беру телефон и нажимаю клавишу «Домой». Экран активируется, запрашивая код разблокировки или отпечаток пальца.

Я ругаюсь вслух.

– Что такое?

– Мне нужен отпечаток его большого пальца.

– Уф. М-м, да, с этим я тебе не помогу.

Четвертая тетушка продолжает выщипывать брови.

– Ага, не беспокойся об этом, – бормочу я, отходя к краю кровати.

– Ладно. Я могу это сделать. Ничего страшного. Это совершенно нормально. – Я бросаюсь в ванную, достаю полотенце для рук и оборачиваю его вокруг ладони. Глубокий вдох. Я поднимаю одеяло и стискиваю зубы, когда вижу его руку. Его бледную руку. Бледная, как у манекена. Черт, черт, черт. Аккуратно прижимаю его большой палец к клавише «Домой». Ничего не происходит. А-а-а. Хорошо, другой палец. Все равно ничего. С растущим отчаянием я пробую его указательный палец и, наконец, получаю джекпот. Экран загорается, и телефон разблокируется. Спасибо, господи Иисусе. Я отпускаю его руку и вздрагиваю всем телом. Затем смотрю на свой приз. Телефон А Гуана, разблокированный. Сначала первым делом я захожу в настройки и отключаю блокировку телефона, чтобы больше не понадобился его отпечаток пальца и чтобы получить доступ к настройкам. Затем нажимаю на список истории звонков и…

– Черт.

– Что такое? – спрашивает четвертая тетя.

Я смотрю на нее, и мой рот открывается от удивления.

– Это Морин Халим.

20

– Кто такая Морин Халим? – спрашивает вторая тетя, возвращаясь в комнату.

– Подружка невесты, – мой голос звучит ошеломленно. Я не могу понять, почему Морин должна звонить А Гуану? Как раз в тот момент, когда я подумала об этом, приходит сообщение.

Морин [1:32 PM]: Где ты, блин, находишься????

Морин [1:32 PM]: Вещи готовы!

Морин [1:33 PM]: Это была твоя идея, только не говори мне, что ты отступаешь теперь!!!

Отступать от чего? Мои мысли несутся быстрее, чем успевает их обрабатывать мозг, и не успеваю я опомниться, как уже печатаю ответ.

А Гуан [1:33 PM]: Не отказываюсь, но сейчас не могу говорить.

Морин [1:34