– Так поклянитесь, что это правда! – потребовала Тавра. – Поклянитесь в том, что если я обыщу замок, то нигде не найду в нем стражей, которых вы обвинили в измене, и что, когда я взгляну на Кристалл, увижу его сияющим ярким белым светом, как и в тот день, когда его доверили вам!

Скексисы, которым не терпелось хохотать и верещать в лицо Тавре, притихли, приглушили голоса и перешли на шепот и сдавленные смешки.

– Она знает, – слова вышли, – ох-хо, она знает, – как дым из жаркого костра.

До сих пор молчавший Императ скекСо поднял трехглавый скипетр и невозмутимо, беззаботно помахал им.

– Серебрянка заговорила как изменница, – сказал он.

– Где охрана замка? В мой прошлый визит у дверей стояли по два стража и еще десять – у врат. Сегодня вечером здесь тихо, как в склепе. Матушка заставила меня обыскать все земли в поисках двух изменников, следы которых различимы не более следов призраков, но я без вопросов делала свое дело. Исполняя приказ, я отправила в Суд Ха’рара ближайших родственников Райана и Гурджина. Я доверяла Аль-Модре и вам, скексисам. Но потом мне повстречались рыскающие потемневшие создания. Я услышала песню Тра, которая сбилась с мелодии. Я получила подтверждение душевной доброты так называемых изменников… и мне доставили сообщение от Райана из Камня-в-Лесу, в котором говорится, что скексисы – душегубные лжецы и что Гурджин находится здесь, в замке, и мой народ – в опасности.

Император скекСо дважды клацнул клювом и продолжил выписывать восьмерки в воздухе скипетром, гипнотически поблескивающим навершием с подвесками и драгоценными каменьями. Тавра стояла на своем, а в руке у нее появился лист бумаги. Она бросила сообщение на вымощенный камнем пол.

– Я ищу правду, – сказала она. – Райан обвинен в измене, поэтому я пришла выяснить лично. Если я ошибаюсь, прошу вас доказать это… потому что если я права, то именно скексисы предали нас. И замок, и Сердце Тра. Убедите меня в обратном.

Слова вапры эхом раскатывались по залу, и кроме них Найя слышала лишь стук своего сердца. Она задержала дыхание, чтобы попытаться успокоиться. Лорды скексисы беспокойно зашумели и занервничали, подняв от предвкушения перья и чешуйки на своих головах. Реагируя на растущее, усиливающееся, готовое взорваться напряжение, заскрежетал и замок. Казначей, стоявший позади Тавры, сложил когтистые лапы вместе.

Император скекСо хрюкнул, небрежно ковыряясь когтем в зубах. Со вздохом он вытянул сидящую на жилистой шее голову вперед.

– Мне очень жаль, серебрянка. Боюсь… что ты права.

Когда Тавра заговорила, в ее голосе, медленном и мрачном, не было ни капли удивления. Следующий вопрос она задала с интонациями королевского командующего:

– Где Гурджин и пропавшие гельфлинги-стражи?

– А ты посмотри сама. Казначей!

Тот потянулся к ней, и рука Тавры нашла клинок меча. Казначей ухватил ее за волосы и выбил меч из ее пальцев. Когда он другой клешней схватил ее за руку, зал взорвался воплями и гоготом. Лорды скексисы вскакивали с тронов, взбирались на банкетные столы и подбирались к Казначею и Тавре, с грохотом бросая тарелки и кубки на пол и разбивая их об стены.

Когда они окружили Тавру, хватая ее за руки, ноги и за волосы, и подняли, злорадно ликуя и улюлюкая, та даже не закричала.

– Она желает видеть!

– Покажите ей лично! Пусть посмотрит на Кристалл!

– Туда ее!

– В Зал Жизни!

– Нет! – вскрикнула Найя, но ее голос не смог проникнуть через Кристалл.

В истерически торжествующей и невоздержанно тараторящей суматохе лорды скексисы толкали Тавру друг другу, после чего наконец неистово потащили ее к выходу. Даже после того, как они скрылись, их оглушительный хохот и грохочущий топот продолжали пульсировать в Кристалле. Испуганная и не верящая своим глазам, Найя попыталась осознать происходящее, но один факт затмевал море ее вопросов.

Лорды скексисы, защитники Замка Кристалла, предали их.

Сердце бешено колотилось. Найя отвернулась от Кристалла и достала клинок Гурджина. Тавра знала – она знала еще до того, как они вошли внутрь. Она пыталась спасти Найю.

На мгновение ей захотелось найти окошко, спуститься по наружной стене и сбежать. Однако в лесу по-прежнему рыщет монстр в маске, и до рассвета еще несколько часов. В нынешнем безрассудном состоянии второй раз она от него не спрячется. Охраняемый чудовищем, укрепленный тяжелыми вратами и стенами замок, в котором она искала убежища, оказался самым опасным местом в Темном лесу.

Что ей делать? Тавра была опытной воительницей и дочерью Аль-Модры, а скексисы обошлись с ней не лучше, чем с насекомым. Если так лорды относятся к дочерям Мейрин, то как они поступят с Найей? Что она могла сделать, чтобы спасти Тавру, не говоря о Гурджине? Хоть теперь она и знала, что он где-то в замке, может, уже умер, но она понятия не имела, где именно его искать.

Он был рядом, но с таким же успехом мог находиться на другом конце Тра.

Почему они так поступают?

Найя ощутила, как из ее глаза выкатилась слеза отчаяния, и вытерла ее. Она вспомнила о разбитом свете Кристалла, о затуманенных глазах подлингов-рабов, о жадном взоре Императора. Она чувствовала, что между всем этим есть какая-то связь.

Все вело к Кристаллу и лордам скексисам, которым поручено его оберегать, но какая именно связь, она никак не могла догадаться. Отчаяние сводило с ума, и она мучительно уронила голову на руки.

Найя глубоко и резко вдохнула. У нее нет времени ощущать себя несчастной, как и нет ни минуты, чтобы ждать ответов. Тавра в опасности, а Гурджин, если еще жив, вероятно, тоже находился в опасности. Теперь они оба стали пленниками, и если не поторопиться, то и ее тоже поймают. Выбор был умереть в лесу от рук Охотника или остаться здесь и попытаться спасти брата и подругу.

Так вот чем занимался Гурджин?

От этой мысли ее сердце екнуло, чуть не выпрыгнув из груди, пойманное лишь паутиной глубокого чувства вины, окружившей его сетью. Проблема оказалась не в слухах и лжи, в которой его обвинили, не в том, говорил ли он те слова, а в том, что они не были ложью.

Однако чувством вины проблему не решить. Крепко держа в руке нож Гурджина, она снова посмотрела на Кристалл.

– Брат, – взмолилась она. – Покажи, где мой брат? Умоляю, я должна его спасти!

Кристалл издал протяжный стон своей призрачной песни и повернулся. На его гранях она увидела сгорбившуюся у окна темную фигуру, а в окне виднелись звезды и верхушки деревьев.

Брат находился где-то высоко в башнях замка, и, не теряя ни минуты на сомнения, Найя снова нырнула в лабиринты коридоров, чтобы найти путь наверх.

Пока Найя металась из одного коридора в другой в поисках прохода наверх, голоса скексисов то слышались, то угасали. Твердые замковые стены были будто специально сделаны для эха: они усиливали и искажали клекот лордов, поэтому казалось, что он доносится со всех сторон одновременно. На каждом углу Найя сжималась, готовясь к стычке, и каждый раз, когда за углом никого не обнаруживалось, ее сердце громко стучало от облегчения.