знал, Рэй, прости меня. Если бы не ты, то даже и не знаю как бы все закончилось. — Абориген задумчиво глотнул пива и зажевал его куском козьего сыра. — Я тебе говорил, что на Тэа-Матэ охотился мой дед?

— Да, а что?

— Тогда погибло десять человек, и еще пара десятков было искалечено. А сейчас у нас никаких потерь.

— И ты мне говоришь об этом только сейчас???

— Я подумал, зачем портить тебе настроение? И потом, все было тщательно спланировано.

— Тщательно, — проворчал Андрей. — Вот нырнула бы она сразу после атаки и привет…

— Если бы, да кабы. Хотя в какой-то момент мне стало не по себе… Но ты и вправду молодец. Кстати, тебе полагается персональная награда. Пойдем, — абориген поманил его и повел в сторону, где монстр обрел свое последнее пристанище. Даже издалека его туша выглядела устрашающе.

По дороге Андрей узнал, что, оказывается, Дети моря активно использовали, если можно так выразиться, ингредиенты добытого ими чудовища. Особенно ценились внутренности, которые пользовались повышенным спросом у знахарей, целителей и магов, а также броня, которая не пробивалась никаким холодным оружием. Андрею причиталась существенная часть добычи, так как именно он нанес смертельный удар.

— Знаешь, Рэй, я даже и не думал, что мне придётся на своём веку поохотиться на Ужас-рыбу, — признался Лаэр.

— Почему? Вышел в море, бросил свинью…

— Нет, Рэй, — засмеялся абориген. — Ты не понял, дружище. Это же не просто акула. Это что-то типа мифа. Страшной сказки на ночь. Я думал, их вообще уже не осталось…

— Тогда почему ты сказал, что это ваш старинный враг?

— Я уже говорил, что наш народ пришёл сюда после Катастрофы?

— Да.

— Наши предания говорят, что тогда творилось что-то страшное: планета сходила с ума, одни народы гибли, другие не смогли больше жить на старом месте. Голод, болезни, паника и смерть правили тогда миром. Долго рассказывать, но Тэа-Матэ как раз из тех времён.

— Не может быть!

— Да, говорят, целые стаи таких тварей тогда уничтожали целые флотилии. С тех пор любой моряк знает, что любой выход в море может стать последним. Этот страх впитывается с молоком матерей. Правда, хвала Тангароа, этих акул уже не осталось. Почти. Поэтому и не охотятся на них специально. Но если такая объявляется рядом с йори…

— Понятно.

Оказывается, праздник праздником, а Дети моря времени не теряли. Андрей с удивлением обнаружил, что за несколько часов монстра успели качественно ободрать и во многих местах срезать мясо практически до костей. Бело-желтый песок потемнел и приобрел оттенки малинового и розового. Во многих местах стояли специальные чаны, полуголые люди вокруг что-то варили, резали, рубили — несмотря на поздний час работа просто кипела. В нос шибали неповторимые ароматы, как в советской столовке. Лаэр отошел на минуту, потом вернулся, протянул ему какую-то губчатую массу и показал жестами, что надо откусить. Андрей с сомнением поглядел на предложенное угощение:

— Могу я спросить, что это такое?

— Это кусок её сердца, точнее одного из них. У неё их два.

— Хм. Почему-то я так и думал, что это сердце. А кровь у неё разве не зелёная?

— Нет, Рэй, ты же сам видишь, вон сколько красного на костях ещё осталось.

— Да, действительно. А есть точно обязательно?

— Да ты попробуй, это деликатес!

Эх, была не была. Он нехотя откусил кусок и стал жевать, прислушиваясь к ощущениям. Хм. В целом, не так уж плохо. По вкусу словно вареный рак. Под пиво, в общем-то, самое оно. Чистый белок. Андрей отбросил брезгливость и с удовольствием вгрызся в бело-красное мясо. Лаэр улыбнулся, хлопнул по плечу и сказал, что Андрей стал практически настоящим йори. После этого он убежал, сославшись на какие-то неотложные дела. А Андрея из любопытства потянуло к Тэа-Матэ поближе, хотелось осмотреть ее получше, теперь, когда его не хотели съесть, это можно было сделать спокойно. К сожалению, внешний вид у нее уже был, как у освежеванной коровьей туши — куски плоти, какие-то жилы, ничего толком не понять. Да и темновато уже. Но огромная голова и зубы все равно внушали трепет. Лезвия зубов были длиной с добрый локоть, на их острых концах мерцали огни костров. Голова оканчивалась загадочным бульбообразным выступом. В пасть, пожалуй, мог въехать всадник, не особенно и пригибаясь. Длинный хребет тянулся над землей как трубопровод, из него выпирали колонны ребер, которые постепенно уменьшались и утончались к хвосту.

Под влиянием непонятного побуждения Андрей огляделся по сторонам (рядом никого) и протиснулся между ближайших костей. Зачем он это сделал он не понял и сам. Внутри царил мрак, сверху капала какая-то гадость, пахло сыростью и той самой химией. Интересно, что у нее тут было раньше? Как всегда некстати включился Аш:

— Ням-ням. Что, захотелось понять, что чувствует человек, съеденный заживо?

— Черт, Аш, — вздрогнул Андрей. — Напугал. И без тебя тут не по себе…

— Какие мы, однако, чувствительные…

Андрей не стал вступать в бессмысленные пререкания и потрогал рукой пучок длинных, черных, похожих на провода сухожилий. — Какая-то очень необычная акула, на мой взгляд.

— Да, а что тебе кажется странным?

— Ну, два сердца, кровь красная и зеленая, и вообще, — он щелкнул пальцами, — у меня странные от нее ощущения. Как будто чего-то не хватает… как у других зверей. Не могу объяснить.

— А ты прав, человек. Я тебе объясню чего не хватает — она в принципе неживая.

— Да ладно тебе шутить уже.

— Я и не шучу. Не задумывался, что такое Катастрофа?

— Ну ты же объяснял уже — маги там какие-то древние все напортили…

— Да. Но в этом конкретном мире?

— Даже и не знаю, а что?

— А то. — Голос Аша стал необыкновенно серьезным. — Этот мир был весьма развит в техническом отношении. И у них случилась война. Глобальная. Все против всех. А акула эта — боевой робот как раз из тех времен.

— Не похоже что-то, — засомневался Андрей. — На вид очень даже живая была…

—