Она должна это знать.

— Почему ты продолжаешь придавать такое огромноезначение всему этому? Почему это должно превращаться в проблему и для меня, идаже для Аннабел? Почему ты не можешь просто тихо жить со всем этим? Я не могуэтого понять.

— И я не могу понять. Я не понимаю, как ты можешьпродолжать считать, что ничего не произошло. Это случилось не только со мной,но и со всеми нами. По крайней мере вы оба должны понимать это.

— Ради Бога, Алекс, ей три с половиной года. Что ты отнее хочешь? Симпатии, да? Алекс, это ненормально.

— Я думаю, что ты сошел с ума.

— Перестань ныть по этому поводу, перестань превращатьсвою болезнь в кошмар для окружающих. Поговори с терапевтом, делай что-нибудь,запишись в группу поддержки, но не навешивай это мертвым грузом на меня иАннабел. Не наказывай нас за то, что тебе не повезло.

Алекс отвернулась от него к окну. Когда она заговорила, еетон был ледяным:

— Я хочу, чтобы ты немедленно ушел.

— С превеликим удовольствием. — Сэм выбежал избольницы и даже не позвонил ей в этот вечер. А Алекс позвонила только Аннабел,чтобы пожелать ей спокойной ночи. Она не стала звать к телефону Сэма, чтозаметила только Кармен.

Сэм просидел весь вечер дома, размышляя о том, что им всемпредстояло, и ему это явно не нравилось. Алекс придавала слишком большоезначение всему, что с ней произошло, — рубцу, удаленной груди,пошатнувшемуся здоровью, а потом и ее лечению — химиотерапии; им придетсяслушать о ее волосах, их выпадении, о том, как она смертельно больна.

Что ждет их дальше? Месяцы и годы ожидания результатованализов, постоянный страх перед рецидивом, неизвестность, встретит ли онаследующий Новый год. Сэм не в состоянии был все это выдержать. Это слишкомнапоминало ему мать. Оставшиеся ему годы он рассчитывал провести совсем не так.Ему совершенно не хотелось каждый день выслушивать рассказы жены о ее раке.Внезапно Алекс представилась ему трагической героиней, которая хочет проглотитьего живьем и разрушить его жизнь. Алекс, которую он знал и любил, куда-тоисчезла, а на ее месте оказалась эта озлобленная, напуганная, подавленнаяженщина.

В четверг они дважды говорили по телефону об Аннабел, но обапришли к выводу, что им лучше не видеться. Однако Лиз Хэзкомб приходила к Алексежедневно, после того как обнаружила ее в списке перенесших операцию.

В пятницу Сэм появился в больнице в полдень, чтобы забратьАлекс домой. Последние два дня он ее вообще не видел, и она внезапно показаласьему очень хрупкой. Она надела трикотажное платье, которое Сэм по ее просьбепринес ей из дома. Достаточно свободное, оно легко скрыло повязку. Сверху Алекснакинула ярко-синее пальто, также принесенное Сэмом. Она не стала краситься, нои без того, вопреки ожиданиям Сэма, выглядела хорошо — высокая и стройная, счистыми волосами, свободно рассыпанными по плечам. Однако лицо ее былоиспуганным. Глаза казались огромными, лицо было бледным, а руки, когда оназасовывала ночную рубашку в сумку, дрожали.

— Как ты себя чувствуешь, Алекс? Тебе больно? —Сэм был удивлен тем, как нервно вела себя Алекс. Когда он видел ее во вторник исреду, она была гораздо более бодрой, и Сэм спрашивал себя, не запоздавшие лиэто осложнения после операции. Это снова заставило его почувствовать вину из-затого, что накануне он к ней не пришел, но он просто не мог выдержать этогодавления. Но сейчас она выглядела такой подавленной.

— Я хорошо себя чувствую, — немного хриплоответила Алекс. — Я просто немного боюсь возвращаться домой. Там же небудет ни медсестер, ни группы поддержки, и никто не будет меня перевязывать. Ачто я скажу Аннабел, когда ее увижу?

При мысли об этом глаза Алекс наполнились слезами. Вчеравечером она уже рыдала на плече у Лиз Хэзкомб, которая продолжала уверять ее,что все чувства Алекс совершенно нормальны.

— Тогда почему Сэм продолжает вести себя так, как будтоя сошла с ума? — спросила она у Лиз.

— Потому что он тоже испуган. И это тоже совершеннонормально. Единственная проблема с Сэмом заключается в том, что он не признаетслучившегося.

Сейчас, обняв Алекс за плечи и подхватив ее сумку, он вовсене выглядел испуганным. Наоборот, когда они спустились на лифте и сели взаказанный Сэмом для такого случая лимузин, ей показалось, что он полностьюконтролирует ситуацию.

В квартире стояла тишина. Кармен забрала Аннабел из садика ипошла с ней на балет. Алекс хотела отдохнуть перед возвращением дочери ипереоделась в халат, но поняла, что усталость просто сразила ее. Все еепереживания просто вымотали ее. Сэм расстроился, увидев, что Алекс надеваетночную рубашку. Она сидела к нему спиной и, перед тем как повернуться, накинулахалат, так что он увидел только розовый шелк.

— Зачем ты переоделась? Аннабел забеспокоится, еслиувидит тебя в рубашке.

— Я очень устала и хочу немного полежать.

— Ты могла бы полежать и в платье, — упрекнул ееСэм, подумав, что она снова изображает инвалида, и Алекс это почувствовала. Нооткуда ему было знать, как она устала и вымоталась, как она боится увидеть своюдочь и услышать ее нетерпеливые вопросы. Все это было очень грустно и пугающе.Когда Алекс легла на кровать и включила телевизор, Сэм принес ей приготовленныйКармен ленч, и Алекс увидела, что он в пальто.

— Куда ты собрался? — Алекс боялась оставатьсяодна.

Она вообще боялась всего на свете и жалела, что вернуласьдомой, понимая, однако, что рано или поздно ей пришлось бы это сделать.

— Я еду на работу, — объяснил Сэм. — Сегодняя попытаюсь прийти раньше. У меня встреча с Ларри и Томом, которую я просто немогу отменить. Позвони мне, если что.

Алекс кивнула, и Сэм послал ей воздушный поцелуй, но неподошел к ней, и Алекс это заметила. После операции он еще ни разу не поцеловалее как следует. Интересно, когда он справится со своим страхом и снова будет сней рядом, подумала она.

Меньше всего на свете Алекс хотела оказывать на мужакакое-то давление, но то, что он так откровенно держал дистанцию, заставляло еечувствовать себя крайне одинокой.

Алекс долго лежала в полной тишине, ожидая возращенияАннабел и думая, что она ей скажет. Она много всего придумала, но в тот момент,когда ее дочь вошла в дом, все приготовленные слова были забыты. Ей хотелосьтолько одного — обнять свою любимую девочку, сказать ей, как она ее любит и какона по ней скучает.

Аннабел издала торжествующий вопль, когда увидела, что мамастоит в дверях спальни и ждет ее. Алекс встала, услышав лифт и звукповорачиваемого Кармен ключа. Все ее тело дрожало от нетерпения.

— Мамочка! — закричала Аннабел, подбежав к Алекс ис размаху кинувшись в ее объятия, Алекс попыталась защитить себя от удара, ноне смогла. Боль заставила ее поморщиться, и Кармен это заметила. Но Аннабелвидела только одно — что ее мама снова дома. Отступив от нее на шаг, девочкаозорно посмотрела на нее: