— Я уже заметила. Ты успешно пользуешься большинствомиз них, — огрызнулась она. Сэм очень тщательно избегал ее. Днем он вдругсказал ей, что должен пойти на работу, поразив Алекс до глубины души. Ввыходные дни он редко ходил на работу. Но теперь она знала, почему он этоделает. Он просто не мог находиться рядом с ней.

Алекс и Аннабел провели вечер дома за приготовлениемпеченья. По телевизору показывали «Питера Пэна» и «Русалочку». Сэм ушел в тричаса, когда обстановка в доме настолько накалилась, что Алекс даже была радаего исчезновению.

Ей трудно было выдержать это напряжение. Между ними словнобыл пропущен заряд электричества.

— Почему папа так на тебя сердится? — спросилаАннабел, когда они резали тесто. Алекс остолбенела.

— С чего ты взяла, что он на меня сердится? —откликнулась она, пораженная интуицией своей дочери.

— Он с тобой разговаривает, только если ему что-тоочень нужно.

— Может быть, он просто устал, — объяснила Алекс,возясь с тестом. Аннабел отрывала большие куски и съедала их.

— Он скучал, пока тебя не было. И я тоже, — серьезносказала она. — Может быть, он сердится из-за того, что ты уезжала.

— Может быть, — согласилась Алекс, не желаявпутывать дочь в их отношения. — Я уверена, что, когда он сегодня придет,все будет в порядке.

Алекс поцеловала дочку в веснушчатый нос и протянула ей ещекусочек теста.

Сидя в своем кабинете, Сэм предавался унынию. Работы в офисеу него было мало. Его деятельность предполагала постоянные контакты склиентами, общение и сделки. Ему никогда не приходилось иметь дело с тойлавиной бумажной работы, с которой постоянно сталкивалась Алекс. Он пришел вофис только для того, чтобы сбежать из дома, и теперь чувствовал себя полнейшимидиотом. Сэм избегал своей жены и понимал это.

Он боялся видеть ее тело, боялся чувствовать, что ей больно,боялся, что не сможет обращаться с ней так, как нужно. Гораздо легче былозлиться и раздражаться на нее и стараться общаться с ней как можно меньше.

— Что вы здесь делаете?

Сэм вскочил на ноги, услышав чей-то голос. Он был уверен,что он совершенно один. Сигнализация была в порядке, и охранник ничего несказал ему о том, что здесь кто-то есть.

Наверное, она пришла только сейчас. Это была Дафна. На нейбыли обтягивающий жакет из черного джерси и черные леггинсы, делавшие ее ногипоистине бесконечными. Волосы она заплела в длинную косу, а на ноги наделаботинки из настоящей английской замши.

— Я думал, что вы в Вермонте, — удивленно сказалСэм.

— Я должна была поехать. Но Саймон простудился, а егодрузья не захотели ехать без него, так что мы остались. И я решила кое-чтоздесь доделать. Я надеюсь, вы не будете против, Сэм? Я не хотела вам мешать.Когда я вас увидела, мне показалось, что вы где-то далеко — в миллионах мильотсюда.

Эти слова она произнесла с нежным сочувствием, которое невязалось с ее юной и дерзкой сексуальностью.

— Как ваши дела? — спросила она.

— Не слишком хорошо, а то бы я здесь не сидел, —честно ответил он, вытягивая ноги под столом и играя с карандашом. Удивительно,что с ней он мог говорить обо всем на свете, а с Алекс — ни о чем. — Ядаже не знаю, почему я сюда пришел. — Он посмотрел на нее несчастнымвзглядом, но потом улыбнулся. — Может быть, шестое чувство мне подсказало,что здесь будете вы.

— Это нехорошо, — поддразнила она, — но япринимаю ваше объяснение. Сделать вам кофе?

— Конечно, большое спасибо. — Сэм проводил ее накухню, ощущая слабый запах ее духов — теплых, мускусных и чувственных. —Простите меня, — внезапно сказал он, когда Дафна повернулась кнему. — На этой неделе я вел себя, как лунатик. Я не знаю, что со мнойпроисходит, и не могу контролировать свое состояние. Я не вправе переноситьвесь этот ад на вас.

— Если обед в «Ле Кирк» и дискотека — это ад, то будьтетак добры, Сэм, продолжайте в том же духе.

Эти слова были сказаны с соблазнительной улыбкой, но в нейбыла не только сексуальность, но и что-то очень теплое и нежное. Озорство иигривость сочетались в этой удивительной девушке с заботливостью, и Сэму этоочень нравилось. Дафна во многом напоминала Алекс. И вдруг она заставила егопотерять дар речи своим следующим вопросом.

Он был задан очень мягким голосом, но Сэм был совершенно неготов ответить на него.

— Ваша жена умирает, Сэм?

Некоторое время он не знал, что ответить.

— Она может умереть. Я не знаю. Я думаю, что она оченьбольна, хотя я и не совсем понимаю, чем.

— У нее рак?

Сэм кивнул.

— На этой неделе ей удалили грудь и скоро начнут делатьхимиотерапию.

— Как тяжело, должно быть, вам и вашей дочке. —Дафна явно сочувствовала только ему и Аннабел, но не Алекс.

— Да, пожалуй… По крайней мере нам будет весьма нелегко…Химиотерапия — это кошмар. Я не уверен в том, что это нужно делать.

— Мы все так говорим, пока не столкнемся с этим сами.

Человеку свойственно бороться за свою жизнь до последнего,как раненому волку, и пробовать все возможности. Мой отец умер год назад,перебрав все средства — вплоть до неких чудо-пилюль из Ямайки, которыеоказались не чем иным, как дурацким снадобьем какого-то местного знахаря.Нельзя упрекать вашу жену за ее попытки спасти свою жизнь. Но для вас это ад,бедный вы мой.

Они стояли в маленькой комнатке без окон. Сэм вдыхал ароматпочти готового кофе и слушал голос Дафны, переходивший в шепот.

— Вы не должны меня жалеть, — прошептал он вответ, не понимая, почему они так тихо говорят. Они были совершенно одни, иСэму хотелось только одного — привлечь ее к себе и говорить еще тише. — Уменя все в порядке…

— В противном случае вы бы… — начала Дафна и вдругсделала то, к чему Сэм был совершенно не готов.

Она обняла его, пробежалась пальцами по его шее, от чего Сэмбуквально задрожал, и поцеловала его. Сила, с которой его тело отвечало наприкосновения Дафны, пугала его. Контролировать себя он был не в состоянии. Емухотелось сдернуть с нее эти обтягивающие леггинсы и уложить ее прямо на пол, ноон не осмеливался сделать этого.

Сэм только целовал ее, жадно поглаживая руками это молодое исоблазнительное тело, состоявшее, казалось, из одних мышц, с упругим животом ивеликолепным изящным задом. Дафна была сложена как балерина, а ее грудьидеально ложилась в его ладони. Их губы и языки были неутомимы. Дафна невыдержала первой. Это она вызвала лавину, которую сама же теперь не моглаостановить, и ощущения, которые они испытывали, были почти невыносимы.Задыхаясь, Дафна произнесла:

— О Господи, Сэм… Я не могу… Господи… как я тебя хочу…