— Нет, но спасибо.

— Хорошо ...— Она задерживается.— Наслаждайся ночью.

— Я намереваюсь это сделать.

Когда она уходит, и Кристиан, и Риггс смотрят на меня в явном ужасе.

— Я никогда не видел тебя таким. —Улыбка Риггса медленная и насмешливая.

— Каким?

— Как будто подростка доставили в отделение неотложной помощи, и его мошонка застряла между металлическими скобами его девушки, — поэтично произносит Кристиан. —Ты выглядел раскрасневшимся.Неудобным.Осмелюсь сказать?Смущенным.

— Убитым. —Риггс опрокидывает напиток.— Он покраснел.Я видел это.Ты видела, как он покраснел, Тифф?

— Да! —Тифф, благодарная за то, что в этот момент она представляет собой нечто большее, чем декоративное украшение, охотно присоединяется к моим двум друзьям.— У него все лицо красное.Это так мило.Винни отличная девушка.

Мне удалось прожить целую неделю, не загнав Виннфред в Калипсо Холл за дополнительной информацией. Снятая парижская квартира стала большим откровением. Что еще она знает? Что еще она упустила?

Вернуть ее в Новый Амстердам — большая проблема.Она напала на Кори.Мужчине пришлось наложить два шва, за которые я щедро заплатил, чтобы он держал рот на замке.Бьюсь об заклад, это было ее первое столкновение с чем-то далеким от совершенства, и я получаю удовольствие от осознания того, что развратил ее, пусть даже немного.

— Я не покраснел, — коротко говорю я.

— Да, Ты покраснел.Тебе придется объяснить нам последние пять минут, — объявляет Кристиан.

— Нечего объяснять.Она работает в Калипсо Холл, — говорю я.

Краем глаза я замечаю, как Арья движется в нашем направлении на огромной скорости.Пора заканчивать эту девчачью беседу.

— И, к вашему сведению, даже если бы я все еще не оплакивал безвременную смерть моей невесты, преследование сотрудника было бы вульгарным и не одобряется.

— У меня странные предчувствия.— Риггс облизывает подушечку указательного пальца и поднимает его в воздух, закрывая глаза.— Ага, вот оно.С востока дуют злые ветры.

Я стою к востоку от придурка.

— Даже если будутураганывозбуждения, я требую, чтобы ты не реагировал на них. —Голос принадлежит Арье.

Я оборачиваюсь, изучая ее.

— Я не люблю, когда мне приказывают.Что ты имеешь в виду?

— Эта девушка — ангел на земле.Раз в неделю она навещает детей в больнице Святого Иоанна.Одевается феей и раскрашивает лица.Им это нравится.Они любятее, — отчаянно говорит она. —И я люблю ее!Она вдова, ты же знаешь.Она знает, что такое боль.Я не хочу, чтобы она снова пострадала.

Значит, она слышала, но не знает, как это произошло.Хорошая работа, Виннфред, держать наше дерьмо в тайне и не позволять людям складывать два и два.

Кристиан наблюдает, как Виннфред возвращается к тому, кто, как я полагаю, является ее агентом.

— Мы уже встречались с этой девушкой. Она кажется доброй, талантливой и привлекательной. Не волнуйся, любовь моя. У Арсена нет ни единого шанса, даже если бы он попытался.

— Деньги все решают, — отмечает Риггс.— А у нашего мальчика их предостаточно.

— Она не думает о деньгах. —Тифф, его девушка, напоминает нам о ее неудовлетворительном существовании.— Она была замужем за кем-то очень богатым и подписаладействительнодерьмовый брачный контракт или что-то в этом роде.Потом, когда он умер, он оставил ее практически ни с чем.Она подрабатывала случайными заработками, чтобы свести концы с концами.

Коллективный ропот наполняет воздух.Мои глаза следят за Виннфред.Это правда?Неужели она осталась ни с чем?Зная то, что я знаю о ее покойном муже, я бы не стал отрицать этого.И она достаточно наивна, чтобы не защитить себя.

— В любом случае, она вне пределов досягаемости. —Арья щелкает пальцами перед моими глазами, пытаясь привлечь мое внимание.— Понятно?

— Мои извинения, Арья.Я, должно быть, создал у тебя ложное впечатление, что мне плевать на то, что думают люди. —Я улыбаюсь ей искренне.— Как только я принимаю решение о женщине, никто не может ее спасти.Даже не Бог.

Я ухожу, оставив группу друзей позади.Я перемещаюсь к открытому балкону.В этой комнате слишком тесно, слишком жарко, слишком претенциозно.Ночной ветер дует мне в лицо.Я растопыриваю пальцы над широкими перилами из светлого кирпича.Когда я смотрю вниз на Пятую авеню, люди внизу выглядят как муравьиные точки.Держаться за перила - последнее, что должен делать мой пьяный "я".

Но опять же... что здесь можно потерять?

У меня нет ни матери, ни отца, ни невесты.Как снисходительно заметил Риггс, я не самый милый человек в этом почтовом индексе.Нет ничего, что привязывало бы меня к этой вселенной, и я начинаю подозревать, что именно по этой причине люди берут ипотечные кредиты, заводят детей, берут на себя обязательства — чтобы самоубийство не было приемлемым вариантом, когда дела идут дерьмо.

Не то чтобы я подумывал о самоубийстве.Эти перила широкие и не очень длинные.Я могу сделать это.

Всего один раз, по старой памяти.Голос Грейс звучит хрипло и соблазнительно в моей голове.Даже за пределами могилы она соблазняет меня на неправильный поступок.

Оглянувшись, я удостоверяюсь, что берег свободен.Снаружи только я. Я запрыгиваю на перила, выпрямляясь, пока не встаю прямо над поверхностью. Я не смотрю вниз.

Первый шаг твердый.Второй заставляет меня чувствовать себя живым.Я раскинул руки в воздухе, как мы с Грейс делали, когда были детьми.Я закрываю глаза.

— Засекаю время, — говорю я.

И я слышу ее мысленный ответ.Три.Два.Один.Иди!

Я делаю еще один шаг, потом еще. Я почти в конце. Еще один шаг... и на этот раз моя нога не приземляется на твердую поверхность. Под ней только воздух. Я качаюсь. Теряю равновесие. Наклоняюсь влево. Все происходит быстро. Воспоминание о падении Грейс снова врезается в меня.

Слезы.Просьбы.Тишина.

Через несколько секунд я окажусь на улице.

Ты не должен был этого делать, идиот.

Я падаю.

Из ниоткуда в мою правую руку вонзаются острые отчаянные когти.Они рвут мой костюм, возвращая меня в безопасное место.

Мое тело ударяется о твердую поверхность.Пол балкона.Я - беспорядочная куча конечностей. Не все из них мои. Некоторые из них маленькие, худые, горячие и все из чужой плоти.

Посчитай свои благословения, придурок. Ты не умер.

Открываю глаза, переворачиваюсь на спину.Я опираюсь на локти, пытаясь увидеть, кто мой спаситель.

В поле моего зрения появляется ангельское лицо.Знакомый и ангельский и абсолютно, вне всякого сомнения, взбесившийся.

— Теперь ты действительно сделал это, тщеславный болван!— рычит Виннфред, комкая мою бабочку в руке и грозя кулаком мне в лицо.— Какого черта ты думал?Что было бы, если бы меня здесь не было?У меня нет слов, чтобы описать тебя!