— Вот именно, — сказала Паскаль таким тоном,словно он только что подтвердил самые худшие ее опасения. — И поэтому мыпросто обязаны оградить от нее Роберта. Гвен Томпсон не может быть хорошимчеловеком! — с нажимом закончила она. — Это я тебе говорю.

— Бедный Роберт!.. — снова сказал Джон и улыбнулсяв темноте. Уже засыпая, он подумал, что, возможно, Паскаль права и Робертадействительно стоит пожалеть. Однако никакой жалости он не почувствовал. Большетого, он даже немного завидовал другу, но в этом Джон не признался бы даже подсамыми страшными пытками.

Остаток недели пролетел незаметно. Все вместе они ходили врестораны, купались, нежились на ласковом августовском солнышке, играли вбадминтон, ходили под парусами. В субботу — всего на день раньше, чемсобиралась, — уехала в Венецию Аманда. Несмотря ни на что, она приятнопровела время, к тому же Роберт намекнул ей, что в понедельник к нему приедет«друг», и ее совесть была спокойна. Отец не будет скучать, а значит, ей нечеговолноваться. Аманда хотела спросить отца, кто именно к нему приедет, но всуматохе совершенно забыла о своем намерении.

Когда в воскресенье вечером Диана и Паскаль вместе готовилиужин, обе думали только о предстоящем приезде Гвен Томпсон. Они больше незаговаривали об этом с Робертом, однако обеим было очевидно, что он ждетприезда Гвен с нетерпением. Но Паскаль и Диана по-прежнему относились к этойзатее с неприязнью. Они не знали, чего можно ожидать от этой женщины, и этозаставляло их волноваться.

Мнение Роберта обе игнорировали. В их глазах он былчеловеком наивным и чересчур доверчивым, способным сразу попасться на самуюпростую из бесчисленных женских хитростей. В последний раз он ухаживал заженщиной — за своей собственной женой Энн — четыре десятилетия назад и, ужконечно, никогда в жизни не имел дела с такой искушенной особой, как эта ГвенТомпсон.

Она была знаменита — и этим было все сказано. Она,несомненно, была хитрее, коварнее, двуличнее всех, кого Роберт когда-либо знал.Ее привычки, ее чересчур раскованные манеры и вообще самый образ ее жизни былинеприятны и чужды Диане и Паскаль. Обе считали ее «недостаточнореспектабельной» на том лишь основании, что Гвен Томпсон была разведена и что всорок лет у нее не было детей, что, по их мнению, свидетельствовало о крайнемэгоцентризме и себялюбии. Увлеченность карьерой, вызывавшая их уважение вдругих людях, в случае с Гвен казалась им лишь еще одним доказательством того,что актриса не способна любить никого, кроме себя. Паскаль любила детей, хотя ине могла их иметь. Гвен Томпсон скорее всего могла, но, коль скоро она неозаботилась тем, чтобы к сорока годам стать матерью, это в их понимании моглоозначать только одно: актриса до того эгоистична, что даже дети ей помеха. Иэто было еще одним поводом ненавидеть ее, хотя ни Паскаль, ни Диана еще ни разуне видели Гвен Томпсон.

Утром в понедельник Гвен позвонила на виллу и сообщилаРоберту, что приедет к обеду. Паскаль и Диана были уверены, что она подкатит ккрыльцу в длинном черном лимузине, за рулем которого будет сидеть одетый вливрею шофер. На всякий случай они заставили Мариуса починить кровать вгостевой спальне, в которой жила Аманда, однако ни та, ни другая нисколько быне возражали, если бы ножки кровати именно под ней подломились вновь. Паскальчуть не всерьез раздумывала, не подпилить ли их и с другой стороны, а Дианаразмышляла о том, что скажет знаменитая Гвен Томпсон, если в одно прекрасноеутро обнаружит в своей спальне жирную хвостатую крысу или семейство черныхтараканов. Им даже не приходило в голову, что они ведут себя, как школьницы влетнем лагере или скучающие подростки из школы-интерната, готовые терзать имучить новенькую ученицу просто потому, что они не были с ней знакомы.

А Роберт даже не подозревал, какие коварные планы роятся вголовах его лучших друзей. Готовясь к приезду Гвен, он принял душ, побрился иоделся с особой тщательностью. В белоснежных шортах, белой рубашке-поло икоричневых кожаных сандалиях он был похож на рекламную картинку из дорогогоспортивного журнала; для полного сходства ему не хватало только тенниснойракетки или клюшки для гольфа. Паскаль и Диана сразу это отметили — и осталисьочень недовольны. Им казалось неправильным, нечестным, что после смерти женыРоберт стал выглядеть значительно лучше и моложе, чем когда Энн была жива.

Не зная, как еще выразить свои чувства, Паскаль предложилаобедать без Гвен, но Роберт сказал, что в таком случае тоже не будет есть. ЕслиГвен проголодается, сказал он, они съездят в какое-нибудь бистро в Сен-Тропе.Это казалось ему более приличным, чем садиться за стол, не дожидаясь ее.Впрочем, Роберт сказал, что остальные ни в коем случае не должныориентироваться на него и что он не умрет, если вообще пропустит обед. Роберт,конечно, не догадывался, как на самом деле относятся к приезду Гвен Паскаль иДиана; в противном случае он бы не пригласил ее вовсе, да и сам бы, наверное,не поехал в Сен-Тропе.

Пробило двенадцать. Паскаль уже начала накрывать на стол,когда снаружи донесся шум мотора. Выглянув в окно, она, однако, увидела нешикарный лимузин, а самую обыкновенную малолитражку, из которой вылезалапрелестная молодая женщина в мини-юбке, белой майке и босоножках без каблуков.Ее медно-рыжие волосы были заплетены в толстую косу, и Паскаль на мгновениепоказалось, что гостья чем-то похожа на Аманду. Впрочем, она была намногокрасивее дочери Роберта, и Паскаль недоумевала, кто бы это мог быть. Поблизостине видно было ни лимузина, ни шофера в ливрее, ни толпы папарацци с объективамина изготовку, и поначалу это сбило Паскаль с толку, но вскоре она все поняла.Гвен Томпсон наконец явилась…

А Гвен достала из багажника сумку и небольшой чемодан итеперь с растерянным видом оглядывалась по сторонам. Вспомнив о приличиях,Паскаль как раз собиралась сказать Мариусу, чтобы он забрал у Гвен вещи ипроводил в дом, но вдруг заметила Роберта, который торопливо сбегал с крыльцанавстречу Гвен. Должно быть, он увидел ее из своей спальни, и Паскаль снеудовольствием подумала, что Роберт, должно быть, с самого утра торчал у окна,поджидая Гвен.

При виде Роберта Гвен просияла. Даже Паскаль вынуждена былапризнать, что улыбка у нее ослепительная, кожа — как персик, а ноги — длинные истройные. У Гвен вообще была очень хорошая фигура, которой можно было толькопозавидовать, но Паскаль только зубами заскрипела. Она заметила ответную улыбкуна лице Роберта, и эта улыбка сказала ей очень многое. Друзья? «Если они —„просто друзья“, то я — папа римский», — подумала Паскаль мрачно. Выражениерадости и счастья на лицах Гвен и Роберта неприятно удивило ее, к тому же этидвое держались друг с другом слишком раскованно и естественно, словно былизнакомы много лет.

Между тем «сладкая парочка», как мысленно обозвала ПаскальРоберта и Гвен, направилась к дому, и уже через минуту она оказалась с«актрисочкой» лицом к лицу.

— Познакомьтесь, Гвен Томпсон — Паскаль Донелли, —представил их Роберт с гордой улыбкой.

— Очень рада, — солгала Паскаль. — Мы много овас слышали.