Свету, что хоть по всему телу. От кончиков пальцев ног, и до кончиков пальцев рук!

Ещё какие-то мгновения спустя конечности начали слушаться, и стал возвращаться слух. Удалось опереться на руки, ухватиться за край стола и даже встать на колени.

Противная глухота отступила окончательно.

— Мать вашу, так и эдак! — наконец послышался крик Бати. — Подъём! Непрямое было, нехер сопли распускать! Живо все в подвал!

Непрямое, значит, да? Да хоть кривое! Хватило по самые помидоры!

Подняться у Макса вышло только благодаря помощи кого-то из бывших сержантов. С высоты собственного роста ему открылись последствия взрыва в соседнем помещении: дверной проём раскурочен, с потолка свисает какая-то конструкция, и самое неприятное — до попадания там лежали принесенные из библиотеки рюкзаки.

Теперь же, вещи наёмников были разбросаны всюду, куда не глянь!

— Не зевай! Шевелись! — выкрикнул над ухом Кеншин. Или не Кеншин? Непонятно с этим тошнотворным свистом…

— Да! Сейчас! — юноша рванул к разрушенному помещению.

Там на полу, в пятне Света, лежал древний латный пояс. Наверное, его выбросило из разорванного рюкзака. Жалко ведь будет, если сгинет под обстрелом?

Макс влетел в комнату, подхватил сбрую и, не замедляясь, побежал за остальными. Точно, как в одном из упражнений Кеншина — эстафета называется. Прибежал-схвати-убежал. Только тут ещё и догнать кого-то надо.

Когда спины товарищей были уже в паре шагов, вдалеке ухнул новый залп. Гула снарядов слышно не было. А вот попадание заметили все.

Просто невозможно было не заметить падающего потолка, уходящего из-под ног пола и…

Непроглядной тьмы.

Глава 16

Внезапное осознание себя, оказалось не таким уж и ощутимым. По крайней мере, по сравнению с тёплым и мягким забвением, которое прекрасно воспринималось ещё мгновение назад.

Макс даже не сразу понял, что непроглядная тьма перед глазами — это просто пол из чёрного камня.

Стоило сморгнуть, как зачесалось лицо. Пошевелиться — и вот проступило неприятное покалывание в занемевших руках. Особенно колола левая, она была зажата между панцирем и полом.

Затем, начали поднывать колени. Но это, кажется, из-за лежания в одной позе с распластанными в стороны стопами.

Но самое главное — никакой серьёзной боли не было. Ну или пока не было…

Потуги подъёма на колени вылились в целое приключение. Сначала чуть не вывихнул свободную руку, просто потому, что вообще не мог ей управлять. Кисть болталась безвольной тряпкой и невыносимо колола. Стоило на неё опереться, как сустав подвернулся… Потом попытался качнуть корпусом, чтобы перевернуться, но сделать это помешали доспехи. В итоге, пришлось сгруппироваться и орудовать ногами.

Кое-как перевернувшись, Макс попытался осмотреться. Увы, кругом была непроглядная тьма. Только чёрный пол, на котором он лежал, и заваленный обломками пролом в потолке. Кстати, не такой уж и заваленный, Света через него много проходит… Но тут, внизу, всё равно — хоть глаз выколи! Ни одной стены вокруг не видно, как будто их там и нет вовсе. Тьма-тьмущая!

Аналогичный эффект существовал и в подземелье крепости. Всему виной — этот чёрный материал. Он словно поглощает весь падающий на него Свет. В итоге, даже с факелом в руке, стену можно рассмотреть только с двух-трёх метров.

Да и зодчий Фабрицио говорил, что под городом когда-то были древние катакомбы. Значит, это точно одна из них.

Руки, тем временем, начало отпускать. Левую удалось вытянуть вверх и даже пальцами пошевелить. А вот правая — еле ворочалась, и так и лежала на груди. Казалось, что она потяжелела разом на целую тонну!

Приложив значительные усилия, Макс таки сумел оторвать от себя конечность, вытянул её вверх и оторопел…

Его рука, которую он даже не чувствовал, сжимала скрюченными пальцами один из сегментов латного пояса! Соседние же обмотали кисть и предплечье в две петли.

Макс начал мотать рукой, как если бы ошпарил её кипятком. Ни онемение, ни тяжесть железяки его больше не смущала… Вот только внутри неё как будто появился жёсткий каркас. Петля на кисти ни на миллиметр не сдвинулась. Да и вторая, обвившая предплечье, тоже разматываться не спешила. Подвижными остались только сегменты свободных концов пояса.

От такой настойчивости древнего артефакта стало ещё больше не по себе. Откуда ни возьмись появились силы чтобы сесть, а вторая рука начала слушаться. Спустя несколько попыток, Макс ободрал кожу на пальцах, но таки засунул их под один из металлических параллелепипедов. Но толку от этого не прибавилось. Даже наоборот: пояс словно почувствовал угрозу и отреагировал — с резким лязгом цепочка сегментов затянулась ещё туже.

Наёмник вскрикнул от неожиданности и с трудом выдернул зажатые пальцы.

Очень не к месту вспомнилась великая премудрость, которой однажды поделился Лайонел — «Не уверен — не суй!».

Пояс нужно было чем-то поддеть. Чем-то узким и крепким. Кругом лежало много всяких мелких обломков, и Макс оглянулся в поисках какой-нибудь палки или большого гвоздя… Как вдруг, давление на кисть ослабло до прежней силы.

Попытки высвободить руку снова продолжились. И снова с тем же результатом. Пояс никак не реагировал на любые манипуляции. Не поддавался рукам, стойко переносил удары о пол и даже стерпел несколько матюгов. Но стоило подлезть под него пальцами, как сегменты опять затягивались.

Во второй раз обошлось без паники. Сбруя реагировала одинаково и не спешила удивлять ничем новым. С одной стороны — бездна с ней! Всё равно с собой тащить. Но с другой стороны, память раз за разом подсовывала образ испорченного комбинезона Кеншина.

Продырявленная дублёная кожа — старая и жёсткая. И два слоя разорванной ткани, пропитанной топлёным салом.

Макс потрусил головой, чтобы отогнать дурное наваждение. Не время для разыгравшейся фантазии. Нужно было поскорее что-то сделать, чтобы эта дрянь точно так же руку жрать не начала.

Или уже начала? Вон, как кисть побледнела…

Все последующие попытки давали схожий результат. Бронированные сегменты конвульсивно сжимались и стягивались, стоило протиснуть под них пальцы. И точно также расслаблялись, как только угроза отступала.

А может дело не в угрозе?

Юноша уставился на окровавленные пальцы свободной руки. Если ЭТО покусилось на старючую кожу и вонючий жир, то уж точно должно среагировать и не должно побрезговать его свежей кровушкой!

Хотя, жир был не таким уж и вонючим. Сало — как сало. Очень даже не дурственное! Кожа тоже вроде мягкая. Да ещё и вода кругом. О да! Сейчас бы ещё глоточек. Хотя бы капельку…

Всё чаще и тяжелее дыша, всё больше и больше пугаясь своих мыслей, Макс прислушался к собственному телу. Он точно не хотел ни пить, ни