– И что-то мне подсказывает, что бизнес этот у тебя несанкционированный Зеленым. Он-то теперь не Зеленый, а господин Зеленцов, легальный бизнесмен, фирма у него своя крупная. А тут такая мелочовка. Так что если не хочешь неприятностей, то сделаешь, что я скажу. Свяжешь меня с ним приватно, и главное, чтобы Артур про наш разговор не пронюхал.

– Ты и про Артура знаешь?

– Знаю, и больше, чем ты.

– Откуда?

– А вот это тебя не должно интересовать. Так как – можешь организовать такой разговор?

– А с чего ты вообще взяла, что у меня контакт с Зеленым есть? – вызывающе спросила Катерина.

– А с того, что ты – баба непростая, раз тебя наняли для того, чтобы меня поймать.

Катерина смотрела в угол кладовки, прищурившись, видно, просчитывала все за и против. Наконец кивнула:

– Ладно, организую. Но после этого мы с тобой будем в расчете. Договорились?

– Не волнуйся. Мне и самой хочется поставить в этом деле точку. Ну так что – по рукам?

– По рукам! – Катерина вздохнула. – Как у тебя с памятью?

– Не жалуюсь. Склероза пока нет, и альцгеймером не страдаю. А при чем здесь моя память?

– При том, что я тебе сейчас продиктую телефонный номер, и ты его должна запомнить. Записывать нельзя. Запомнишь?

– Без проблем.

Я уже говорила, что память у меня не просто хорошая – она у меня уникальная, фотографическая. Особенно на цифры. Один раз увижу или услышу – никогда не забуду. Так что, когда Катерина продиктовала мне телефонный номер, мне ничего не стоило его запомнить. И с более сложными задачами справлялась.

– Ну вот, это – личный номер Зеленого. Позвонишь по нему и поговоришь с ним напрямую. Но только помни – я тебя предупредила, обратного хода не будет!

– Не волнуйся, я в курсе.

– Ну, а теперь – прощай, и имей в виду – лично против тебя я ничего не имела, сделала, что мне велели, и все.

– Ладно, учту. Но только тогда я тебя еще кое о чем попрошу…

Я взяла телефон (не свой, конечно – Катерина со скрипом согласилась и дала мне свой), набрала номер, который накрепко отпечатался в моей памяти.

Почти сразу в трубке раздался хриплый, жесткий, недовольный голос Зеленого:

– Ты, что ли, Катя?

– Нет, это не Катя. Я к вам недавно приходила… с паспортом Лидии Карасевой.

– А, это ты… а откуда у тебя мой номер?

– Это не так уж важно. Важно то, что я могу вернуть вам то, что вы ищете.

– Ах, вот как? – Голос Зеленого заледенел. – Значит, это все же ты? Не такая уж ты невинная овечка, какую из себя изображала? Было у меня подозрение…

Он на мгновение замолчал, потом проговорил голосом холодным и скрипучим, как железо на морозе:

– Где ты сейчас находишься?

– И это не так уж важно. Давайте встретимся, один на один, и я вам все отдам.

– Ну, давай! Где и когда?

– Завтра, в двенадцать часов, на Поклонной горе. Приезжайте один и поставьте машину на Северо-Западном проспекте, немного не доезжая до улицы Антидюринга. Но только имейте в виду – если вы будете не один, я к вам не подойду!

– Буду! – проскрипел Зеленый.

– Не боишься? – спросила Катерина, забирая у меня мобильник.

– Боюсь, – честно ответила я, – но выхода нет.

– Ты ему не верь просто так, – вдруг сказала она, – он без охраны никогда не ездит. И Артура берегись, это такая сволочь…

– Знаю уж…

Вы не поверите, но простились мы с Катькой почти дружески.

– Граф, мне докладывали, что ваши люди переловили разбойников, промышлявших на дорогах.

– Ну, не всех, ваше величество, – граф Вальдес скромно поклонился. – Но десятка два злодеев мы изловили, так что на дорогах королевства стало немного спокойнее.

– Я благодарю вас. Но до меня доходят слухи, что один разбойник сумел все же уйти от вас. И самый опасный! Тот, которого называют Зверь из Кастельверте.

– Ах, ваше величество, я не знаю, человек ли он, или какое-то чудовище, выходец с того света… мои люди не раз пытались поймать его, не раз он был, казалось, уже в их руках – но каждый раз ему удавалось ускользнуть, оставив еще несколько трупов. Мы делаем все, что можно, но он, кажется, неуловим…

– Уж постарайтесь, граф, я надеюсь на вас! – Королева отпустила Вальдеса величественным жестом, и тотчас на его месте появился пожилой придворный.

– Я ждала вас, дон Алонсо. Вы привели его?

– Ваше величество, вот тот человек, о котором я вам говорил! – Дон Алонсо ввел в покой королевы коренастого мужчину с красным, обветренным лицом мореплавателя и блекло-голубыми глазами, словно выцветшими на южном солнце.

Мореплаватель поклонился – не так глубоко и почтительно, как кланялись Изабелле ее придворные, и представился:

– Кристофоро Коломбо, мореход, к услугам вашего королевского величества!

Он говорил с заметным итальянским акцентом. Голос его был хриплым, как будто гостю часто приходилось перекрикивать рев шторма и грохот грозы.

– Мне говорили о вас, – королева милостиво кивнула моряку. – Я слышала, что вы знаете новый путь в Индию?

– Да, ваше величество! – Итальянец развернул карту, которую держал в левой руке, положил ее на стол, разгладил.

– Вы знаете, ваше величество, что все корабли, которые отправляются в Индию, плывут на восток…

– Ну да, а куда же еще? Ведь всем известно, что Индия расположена далеко на востоке…

Изабелла порадовалась, что брала уроки астрономии и картографии у ученого монаха и может понять, о чем говорит ей протеже дона Алонсо, может ответить ему со знанием дела.

– Это так, ваше величество, но земля круглая, это неопровержимо доказано учеными… круглая, как это яблоко. – Моряк взял из вазы на столе красное яблоко, повертел его в руке, потом провел по нему пальцем, словно намечая маршрут. – И если мы поплывем на запад, мы непременно попадем в ту же Индию, к ее несметным богатствам. Попадем в нее с другой стороны, вот отсюда, – он повернул яблоко. – И попадем куда скорее – ведь нам не придется огибать Африку. Причем, позвольте заметить, мы приплывем в восточные пределы Индии, куда прежде не заплывал ни один европейский корабль. Там мы найдем неизведанные земли, которые я обещаю привести под власть вашего величества…

– И под власть Матери нашей, святой Католической Церкви… – мечтательно проговорила королева, привычным жестом прикоснувшись к своим четкам.

– Само собой, ваше величество! – Мореплаватель отмахнулся, как будто последнее соображение не показалось ему таким уж важным, заслуживающим внимания.