– Уверены ли вы, что, плывя на запад, достигнете Индии?

– Несомненно, ваше величество! Вот, посмотрите на эту карту. Ей более трехсот лет, и на ней отмечены земли, лежащие всего в нескольких неделях пути на запад от Кадиса. Я не сомневаюсь, что это – Индия, и я доплыву до нее, если ваше величество соизволит снарядить для меня небольшую эскадру. Достаточно будет трех или четырех кораблей. У меня на примете есть хорошие каравеллы…

– Это замечательный план. Однако, дон Кристофоро, моя казна сейчас опустошена. Вы знаете, что мы ведем разорительную войну с маврами. Война эта подходит к концу, но и средства мои, средства кастильской короны тоже на исходе.

– Я смею заверить вас, что новый, короткий путь в Индию принесет такие деньги, что вы в два счета вернете все затраты и пополните королевскую казну!

– Да, но сперва мне где-то нужно достать денег, чтобы снарядить вашу эскадру…

Королева сцепила руки, машинально перебирая четки. Сверкающие четки своей матери.

Тут подал голос дон Алонсо, который до того молча стоял в стороне, не вмешиваясь в разговор:

– Позвольте сказать мне, ваше величество…

– Говорите! – кивнула королева.

– Вы знаете дона Аврахама Санчеса де Студниса?

– Это тот еврейский купец, который несколько лет собирал для нас налоги?

– Он самый. Так вот, он готов ссудить вам требуемую сумму, если вашему величеству будет угодно.

– Да? – Королева подняла брови. – Насколько я его помню, этот человек ничего не делает просто так. Наверняка он выставит какие-нибудь неприемлемые условия.

– Может быть, вы все же поговорите с ним?

– Что ж, пригласите его сегодня вечером. Я, по крайней мере, выслушаю, чего он хочет за свои деньги.

На следующий день за час до полудня я была на Поклонной горе.

Оделась я неприметно – в старые черные джинсы и непромокаемую курточку с капюшоном. Вещи эти нашла я в самом дальнем ящике комода, что стоял в детской, и судя по размеру, никак они не могли принадлежать дочке Студнева.

Значит, их носила когда-то его бывшая, ну, мне по барабану. Либо эта самая Оксана была женщина стройная, либо носила джинсы много лет назад, а перед отъездом не удосужилась выбросить.

Ах да, она же не сказала мужу, что уезжает навсегда…

Лицо закрывала медицинская маска и темные очки, так что узнать меня было трудно, или я на это надеялась.

Неподалеку от перекрестка, где я назначила встречу Зеленому, находилась автозаправочная станция с автомойкой, чуть в стороне стояло недостроенное двухэтажное здание красного кирпича, перед ним – пустая парковка, на которой трое подростков, невзирая на запрет, катались на скейтах.

У всех лица в духе времени были закрыты масками, но не простыми медицинскими. У одного это была маска гориллы, у другого – Чубакки из «Звездных войн», у третьего – просто оскаленного черепа с черными провалами глазниц.

Я остановилась на автобусной остановке и издали наблюдала за скейтбордистами.

На улице появилась машина с надписью «Полиция», немного притормозила, и строгий голос из мегафона произнес:

– Молодые люди, не нарушайте режим карантина! Молодые люди, разойдитесь по домам!

Подростки тут же разъехались в разные стороны и исчезли за гаражами, но как только полиция уехала, вернулись на прежнее место и снова принялись выделывать фигуры высшего пилотажа.

Я подошла к ним ближе и помахала рукой, в которой была зажата сложенная купюра.

Один из скейтбордистов – тот, на котором была маска Чубакки, – лихо подлетел ко мне на своей доске, резко остановился и спросил:

– Что надо?

Я коротко изложила свое предложение.

Чубакка выслушал его, и оно ему явно понравилось.

– А че, прикольно! Мы бы это и даром сделали, а за деньги – и вообще класс!

Он подкатил к своим приятелям и передал им мои слова. Предложение было принято с энтузиазмом.

Через полчаса на Северо-Западном проспекте появилась большая черная машина, за рулем которой виднелся одинокий силуэт.

Машина подъехала к тротуару и затормозила. Метрах в ста от нее остановилась еще одна машина – большой квадратный внедорожник с тонированными стеклами.

Ага, не зря Катерина меня предупреждала, что Зеленый один никуда не ездит…

И тут же из-за заправки вылетели три малолетних богатыря в масках и на скейтбордах. В руках у них были ведерки.

Скейтбордисты один за другим стремительно подкатили к черной машине и, не снижая скорости, выплеснули на нее содержимое своих ведерок – отработанное машинное масло, которое они позаимствовали на заправке.

Густая маслянистая жижа растеклась по черному лаку и тщательно вымытым стеклам, а скейтбордисты отработанным приемом разъехались в разные стороны, как самолеты после бомбового удара, и исчезли в неизвестном направлении.

Дверца черной машины распахнулась, из нее выскочил красный от злости Зеленый, погрозил кулаком вслед исчезнувшим хулиганам, оглядел свою обезображенную машину, снова сел за руль и поехал на автомойку, благо она находилась совсем рядом, а до назначенного времени оставалось еще четверть часа.

Машина Зеленого заехала в мойку, на нее обрушились мощные струи воды, опустились щетки.

Как только вода перестала хлестать, рядом с машиной появилась фигура в куртке с капюшоном и темных очках, постучала в стекло.

Зеленый открыл дверцу, я плюхнулась рядом с ним на сиденье. С меня все еще стекала вода.

– Сиденье намочишь! – проскрипел Зеленый, насмешливо оглядев меня.

– Ну, это не самая большая проблема.

– Вообще, что за цирк ты устроила? Это ведь ты мальчишек на скейтах наняла?

– К сожалению, это было необходимо. У вас в окружении завелась крыса, поэтому никто из ваших людей не должен был видеть, как я к вам подсяду.

Я говорила твердо, хотя один Бог знает, чего мне это стоило. Вот сейчас Зеленый крикнет своих охранников, и те возьмут меня в оборот. И если с ними Артур, то мне можно сразу заказывать гроб. Хотя нет, они меня в бетон закатают или в глубокий овраг сбросят, так что гроб не понадобится.

– И почему я должен тебе верить? – скривился Зеленый.

– Ну, для начала – вот почему! – и я протянула ему увесистый мешочек.

Он развязал его, внимательно рассмотрел содержимое.

– Здесь все? – спросила я на всякий случай.

– Все, кажется. И чего же ты хочешь? Впрочем, нам пора отсюда выезжать. Поговорим в более удобном месте. Пока нагнись, чтобы тебя не было видно.