– Нет. Я… – и тут же замялась, кто я Саксу. – Друг, наверное… Просто друг.

– Сильно красивая для друга, – не могла угомониться бабуля, отчего меня посетила мысль – вылить ей чай на голову. Все равно уже остыл.

– Вероника, – наконец нашелся со словами Сакс. – Раньше были причины, по которым я не мог к тебе приезжать. Когда ты вырастешь, возможно, сумеешь понять, но сейчас…

Вероника всхлипнула, а разговор явно пошел не по тому руслу, в которое я надеялась и верила.

Похоже, Герберт правильно опасался проблем, потому что девочку начинало нести.

– А к остальным детям ты ездил? Или ты меня бросил из-за инвалидности? Как и мать, считаешь меня дефектной?

– Нет! – Он вскинул руки и попытался ее убедить: – Дело не в тебе, скорее, во мне. Ты ведь уже слышала, наверное, о том, кто такие инкубы?

Если девочка и слышала, то виду не подала. Точнее, она отвернулась и теперь украдкой вытирала слезы под очками, чтобы мы не видели.

– А они-то здесь при чем? – сквозь всхлип спросила она.

– Я один из них, поэтому…

– Врешь! – резко вскинулась она, и я ее понимала.

Если откинуть эмоции, то на месте Вероники я бы тоже не поверила. Из газет, новостей, с экранов билбордов на нас, обычных людей, всегда смотрели инкубы, которые излучали уверенность, подавляли, заставляя восторгаться ими со стороны. Но что самое главное, Вероника, как и я когда-то, ни разу ничего не слышала про какого-то Герберта Сакса. Вот они, минусы пряток в тени.

– Не врет, – вступилась я. – Твой отец действительно инкуб, просто… мм-м… он болеет.

Еще раз смерив взглядом мужчину, поняла, что определила самую точную характеристику внешнего вида Сакса. Болезненная бледность, да и странности поведения – этим можно было оправдать.

Слова о болезни заставили Веронику замереть и утихнуть. Она напомнила мне крошечного котенка, испуганного и одновременно удивленного, который, настороженно прижав уши, смотрит и ждет, что же будет дальше. Кажется, для ребенка-инвалида любые слова о болезнях значили гораздо больше, чем любые оправдания.

– Чем болеет? – обратилась она ко мне, хотя логичнее было бы спросить напрямую у отца.

Вот с диагнозом у меня вышли проблемы.

– Я болею эмоциями, – все же ответил сам Герберт. – Обычными человеческими эмоциями. И только из-за них я сейчас сижу перед тобой, Вероника. Еще два месяца назад я был таким же, как и остальные инкубы. Меня не интересовала ни твоя судьба, ни судьба остальных детей. Но потом кое-что произошло, и я стал более восприимчив к тому, что вы называете чувствами. Это заставило меня многое переосмыслить и задуматься.

Вероника слушала сощурившись, внимательно, вдумчиво, явно боясь перебить, а вот миссис Варинг наоборот.

Она вскочила с места и перегородила Герберту обзор на дочь.

– Прекратите забивать ей голову! – Она ткнула пальцем ему в грудь и зло прошипела: – Я знаю, что вы делаете. Внушаете ей, так же как когда-то внушали и моей Кларе. Притворяетесь здесь добрым папочкой, но я знаю, какое вы чудовище на самом деле. Вы отняли у меня дочь, но я не позволю отнять у меня внучку!

– Ба! – где-то за ее спиной возмутилась девочка.

– Помолчи!!! – Она даже не посмотрела на нее, но продолжала сверлить взглядом Герберта. Вряд ли бы он стерпел подобное обращение, будь его прежние силы с ним, но сейчас Сакс был вынужден просто смотреть на женщину и слушать. – Не знаю, зачем тебе Вероника, но я никогда не поверю в проснувшиеся отцовские чувства. Убирайся сейчас же и шлюху свою забери!

Я вспыхнула гневом.

– Да как вы смеете?!

– Смею что? – Женщина развернулась ко мне и, сверкая глазами, выдала: – Я знаю про «спутниц» этого подонка все. Ни одна из них не отличалась целомудренностью.

– Хорошо же вы о своей дочери, – не сдержала язык за зубами я.

– Пошла вон!!! – рявкнула разъяренная миссис, и я поняла, что действительно лучше убраться.

Потянула Герберта за руку, хотя он отчего-то медлил. Смотрел на дочь, на ее бабушку, говорил, что очень сожалеет, что не собирался ничего портить.

Но что именно портить, я так и не узнала, буквально вытолкнула его вначале из гостиной, а потом из дома.

Где-то за спиной раздавались всхлипы миссис Варинг и ее тихие подвывания скорби о дочери. Похоже, своим появлением Герберт расковырял старую рану матери, потерявшей ребенка. Ничего удивительного, что пожилая леди стала «обороняться», она не хотела терять еще и Веронику.

– Мы никуда не поедем. – Стоило оказаться на улице, в Герберте тоже проснулось упорство тарана и упрямство. – Я должен поговорить и все им объяснить.

– Потом поговоришь, – покачала головой. – Пусть успокоится, смирится.

– Но я не могу уехать просто так.

– Они правильно сказали: тебя с ними не было много лет, еще какое-то время можно потерпеть.

Мы уже подошли к кару, когда позади раздался шум колес. Обернувшись, увидела девочку, которая ехала на коляске по плиточным дорожкам, энергично крутя колеса.

– Подождите, – тихонечко позвала она, спеша за нами.

Наверное, она воспользовалась тем, что бабушка все еще была в истерике, и сбежала.

Герберт замер как вкопанный, глядя на это зрелище. Я и сама ощущала неловкий трепет…

– Хотела спросить, – останавливаясь в метре от нас, произнесла Вероника, заглядывая в глаза Герберту. – Если теперь тебе не все равно, значит, ты еще вернешься за мной?

– В каком смысле? – переспросил Герберт.

– Бабушка ведь права? Ты скоро заберешь меня к себе, папа?

Герберт еще не произнес ответ, но в моем горле уже все пересохло, будто это я должна была сказать ребенку правду, которая ее не устроит.

– А ты хочешь уехать отсюда? – ответил мужчина очередным вопросом.

Вероника уже раскрыла рот, а я прекрасно понимала, на что будет давить маленькая, но все же хитрая девочка. Гербертом сейчас было слишком легко манипулировать, вот только последствия потом будут ужасными, и пусть меня считают стервой, но я была опять вынуждена вмешаться.

– Конечно хочу! – выпалила дочь инкуба.

– А бабушку на кладбище хочешь? – тут же грубо осадила ее я.

И Герберт, и Вероника воззрились на меня с непониманием и даже осуждением. Будто только что я пригрозила собственноручно убить старую леди, вот только сейчас я была голосом логики, призванным вернуть всем здравый смысл.

– Твой папа, конечно, может тебя забрать. Прямо сейчас посадить в кар, сложить кресло в багажник и увезти. Вот только подумай о своей бабуле, которая тебя растит и любит. Сейчас она бьется в истерике в гостиной, и ей даже некому принести стакан воды. Что с ней станет, если ты сбежишь?