— А как ты узнал, кто победил? Неужто уже доложили?

Устюгов отмахнулся. Надо понимать, хотел показать, что для него это пустяки. Надо будет, и узнает, какого цвета зубная щетка у меня в ванной. Указал на стулья у стола:

— Присаживайтесь. Будете чай или кофе?

Это уже хорошо. Полковник избрал путь пряники, а не кнута. Хочет подружиться. Я не отказался от чая, а Муромцев от кофе.

У полковника оказались хорошие запасы цейлонского чая и кофе из Бразилии. Вскоре в кабинете витал терпкий аромат напитков.

А тем временем Устюгов притащил из дальнего угла кабинета шахматную доску с расставленными фигурами. Только уже не в первоначальной позиции, а в процессе игры. Я бегло кинул взгляд на доску и определил, что игра уже вошла в миттельшпиль.

— Я ведь почему вас позвал? — объяснил полковник душевно. — Тоже иногда играю на досуге. Вот, с коллегой из Алма-Аты веду игру. На расстоянии, по ходу в день. Но вот последней своей комбинацией он меня в тупик поставил. Помогите, товарищи шахматисты. С вас ведь причитается, так сказать.

Хм, это другое дело. Это я с радостью. Но прихлебывая горячий чай с печенюшками, я испытующе смотрел на гэбэшника.

Неужели он и в самом деле позвал нас только для того, чтобы мы помогли ему выиграть коллегу? Ох, все равно не верю я этим добрым глазам. И благожелательной улыбке.

Если бы я действительно был неопытным восемнадцатилетним юнцом, то, возможно, и поверил бы полковнику. Но я был опытным мужиком в теле парня и уже повидал всякое в прошлой жизни. И та жизнь научила меня, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке.

Такая серьезная контора, как КГБ, не будет просто так суетиться и помогать никому неизвестному шахматисту, у которого еще молоко на губах не обсохло. Не будет потчевать вкусным чаем и кофе.

Муромцев, например, кажется, полностью верит давнему знакомому из органов, но вот у меня таких оснований нет. Я считаю, что все это часть оперативной разработки.

И вот эта якобы помощь для борьбы с далеким коллегой — это двойная проверка. Устюгов взял эту комбинацию из шахматного учебника или попросил знакомого шахматиста. А может, и сам догадался, как разыграть партию, мужик он умный, судя по всему.

Для чего это надо? Во-первых, для того, чтобы выяснить, действительно ли я так силен, как меня описал Муромцев. А во-вторых, чтобы с помощью такого нехитрого приема войти к нам в доверие. В двадцать первом веке уже всем известно, что для того, чтобы сблизиться с человеком, надо попросить его о помощи. Это автоматически вызывает расположенность.

Одним выстрелом сразу двух зайцев. Силен полковник, ничего не скажешь. Молодец, недаром забрался так высоко. Уж не знаю, какой отдел он возглавляет, но явно не самый последний. Наверняка, что-то связанное с безопасностью в области внутренней политики.

— Ну как, что мне теперь делать? — испытующе спросил Устюгов. — Отвечайте, чемпионы. Я играю черными.

Я поглядел на доску. Задача и в самом деле несложная. Нескольких фигур уже не хватает. Белый король зажат в углу.

Ха, да это же задача из учебника. Я ее помню, решал, когда готовился к первенству. Поставить мат белому королю в четыре хода.

Да, ты попался Устюгов. Расставил на доске фигуры в соответствии с заданием из учебника и думаешь, что можешь взять меня чаем и байкой про несуществующего коллегу? Я пренебрежительно коснулся черного ферзя.

— Вот, ферзя надо отправить на е2. Тогда он либо уйдет королем, либо прикроется слоном. Тогда через четыре хода можно рассчитывать на мат.

Муромцев кивнул. Он все это время добросовестно вглядывался в доску.

— Да, пожалуй, это самое наилучшее решение.

Устюгов выслушал мое объяснение того, как надо ходить дальше. И записал все возможные ходы противника. Выглядел он очень убедительно, как будто в самом деле разыгрывал партию с далеким коллегой. Молодец, актерское мастерство на высоком уровне. Гораздо лучше, чем у Шарова.

— Ну, спасибо, — сказал он наконец. — Помогли мне. Теперь я его щелкну по носу. А то у нас с ним все идет с переменным успехом. То он выигрывает, то я.

Мы поболтали еще немного. Муромцев рассказал, как прошло согласование моей кандидатуры. Затем они вспомнили пару эпизодов из студенческой молодости. Оказывается, мой тренер и полковник когда-то учились в одном институте, были одногруппниками.

— Ничего, мы не позволим, чтобы перспективные игроки не могли участвовать в турнире из-за каких-то дурацких бюрократических проволочек, — убежденно сказал Устюгов. — Если будут какие-то затруднения, сразу обращайтесь ко мне. Без промедления! Сделаем из тебя чемпиона, Архаров.

Я вежливо улыбнулся. Да нет уж, спасибо, постараюсь обойтись без вашей помощи.

— Да и я сам кое-что умею, Яков Христофорович, — сказал я, пристально глядя в глаза чекисту. — Постараюсь вас не обременять без надобности. Разве что в крайнем случае. У вас же здесь полно работы по защите нашей Родины.

Устюгов тоже поглядел на меня. И понял, что я обо всем догадался. Но ничуть не разозлился. Наоборот, в его темных глазах заискрились лукавые огоньки. И чуточку удивления, что я такой сообразительный.

— Ну, давай, до свидания, — сказал он Муромцеву и добавил: — А парнишка у тебя и в самом деле перспективный. Схватывает все на ходу.

Когда мы вышли от полковника, Муромцев поначалу молчал. Затем, когда мы оказались на улице и отошли от здания на Лубянке, спросил:

— Ты догадался, что это была проверка? Узнал задачку из учебника?

Я кивнул.

— Конечно. Очень уж скользкий твой знакомый оказался. Сразу взял меня в работу. Не поспешили ли вы, когда обратились к нему?

Муромцев покачал головой. Ну, о чем тут теперь талдычить? Все равно, что тереть воду в ступе.

— Нет, тебе все равно рано или поздно пришлось бы с ними столкнуться, — сказал тренер, запустив по привычке пятерню в волосы. — И лучше, чтобы ты познакомился пораньше. Я смотрю, ты парень действительно смышленый, все понимаешь.

Ну, а что мне осталось делать? Приходится вертеться, если я хочу получить звание чемпиона. После визита в КГБ мы распрощались на ближайшей остановке и разъехались по домам. Я нуждался в отдыхе, а Муромцев отправился в шахматную секцию. Он там вечно торчал до самого вечера.

— Ну что? — спросила Вера, когда я приехал. Она была первой, кого я увидел, войдя в квартиру. — Что ты молчишь, как рыба? Какой результат, говори быстрее?

Я удивился, что она знает о моих турнирах. Старшая сестра была вечно занята по работе, в своей химической лаборатории.

Рано убегала на работу, возвращалась поздно вечером. У нее был парень, тоже какой-то ученый