– Ну, прими это во внимание, прежде чем ещё больше усложнить себе жизнь.

* * *

Маскировка работала, пожалуй, даже лучше, чем требовалось. Торговцы – если я подходил слишком близко – замахивались дубинками и проклинали меня, защищая своё добро от вора. Том шёл чуть позади, волоча за собой пустую тележку для муки.

На улицах было полно солдат. Трижды я проходил мимо них – так близко, что мог бы к ним прикоснуться. Положив ладони на рукояти своих палашей и пистолетов, солдаты пристально всматривались в толпу – густую, как всегда утром в понедельник. Их взгляды равнодушно скользили по мне, но всякий раз я вдыхал полной грудью, лишь повернув за угол. По крайней мере, присутствие солдат помешает Уоту и его приятелям напасть при свете дня, даже если они меня узнают. Тем не менее я спешил. Чем дольше я остаюсь на улице – тем больше внимания привлекаю.

Книжная лавка Исаака пряталась на Сен-Беннетс-хилл – узкой улочке возле реки, в опасной близи от гильдии аптекарей. Не было ни витрины, ни окон. Лавка помещалась в узком каменном здании, по обе стороны от которого располагались склады. Дверь была сделана из прочного дуба и обшита железом. На ней висела деревянная табличка:

Другая фраза, на латыни, была выгравирована на камне над дверью:

«Да будет свет».

* * *

Внутри лавка Исаака больше походила на библиотеку, чем на магазин. Комната была маленькая, не более пятнадцати квадратных футов. У всех стен стояли книжные шкафы. В очаге горел огонь, наполняя комнату теплом и прогоняя утреннюю зябкость. Полки были заполнены книгами. Кедровые доски прогибались под их тяжестью. Ещё больше книг лежало в углах; высокие стопки вздымались почти до самого потолка. Фолианты, переплетённые в бумагу и кожу, блокировали узкую лестницу, ведущую на верхние этажи. Всё это так напоминало комнату учителя, что у меня защипало глаза.

Мы с Томом были в лавке не одни. Напротив двери стоял узкий деревянный прилавок. Позади него, закрыв глаза, сидел старик с тонкими седыми волосами и острым подбородком. Исаак Чендлер.

Послышался голос – мягкий и тихий. Почти шёпот:

– Могу ли я вам чем-нибудь помочь?

– Я ищу информацию, – ответил я.

Он взмахнул худыми руками, жестом обведя сотни томов.

– Полагаю, следовало бы выразиться поконкретнее.

– Мне нужно понять, что означают некоторые символы.

Старик открыл глаза.

– Подойди ближе, пожалуйста. Зрение начинает сдавать.

Я приблизился к прилавку. Том – следом. Подойдя, я понял, о чём говорил Исаак. Глаза его были мутными, словно затянутыми утренним туманом.

– Проклятие для любителя книг, – сказал старик. – Я предпочёл бы потерять сердце. Но Бог не спрашивает. – Он вздохнул. – Кто ты?

Том напрягся. Да и меня вопрос застал врасплох. После криков глашатая называться настоящим именем было опасно.

– Меня зовут… Джеймс Парретт, – сказал я, чувствуя, как начинают гореть щёки. – Я… ученик Эндрю Чёрча из гильдии аптекарей. Учитель послал меня к вам, чтобы определить несколько символов, которые он обнаружил в одном старом тексте.

– Ты забыл свой фартук.

Я опустил взгляд, осмотрев свой наряд уличного мальчишки. Синий фартук мне разыскать не удалось.

– Я… э… испортил его в лаборатории. Опрокинул купоросное масло.

– Опасное вещество, – заметил Исаак, – но бывает полезно в некоторых ситуациях. – Он кивнул. – Ладно. Что за символы?

Я надеялся, что просто скажу: «Я ищу символы», а он укажет на книгу и ответит: «Вот то, что тебе нужно». Мастер Бенедикт отправил меня к Исааку за ключом, но он же велел никому не рассказывать. И я не знал, включал ли он в это «никому» продавца книг. Я решил сказать полуправду.

– Есть несколько символов. Меч, направленный вниз. Треугольник, остриём вверх. Ещё один треугольник, через который проходит линия, и он похож на гору со снежной шапкой. И всё в таком роде.

Несколько секунд Исаак молчал, и я не мог понять: то ли он размышляет, то ли не услышал меня. Наконец старик проговорил:

– Символы могут означать очень разные вещи. Важен контекст.

Казалось, он чего-то ждал.

– Это символы для ингредиентов, – сказал я.

– Ингредиенты…

– Да. – Я подождал, но Исаак молчал, и я прибавил: – Ключ.

На несколько секунд вновь воцарилась тишина. Потом старик пошевелился.

– Боюсь, я не смогу тебе помочь.

У меня упало сердце.

– Но… мой учитель сказал, что вы единственный, кто может помочь.

– Ты учишься на аптекаря, – сказал он.

– Да.

– Значит, читаешь по-латыни.

– Да.

Он указал вверх.

– Что там написано?

Позади него, над книжным шкафом, на балке под потолком, была выжжена надпись. Я прочитал её:

– Et cognoscetis veritatem, et veritas liberabit vos.

– И что это значит?

– Это цитата из Библии. Евангелие от Иоанна. «И познаете истину, и истина сделает вас свободными».

Он кивнул.

– Вот и ответ, юноша. Прости, мои уши уже не те, что прежде. Как ты сказал тебя зовут?

Я посмотрел на него.

– Я сказал, что меня зовут Джеймс Парретт.

Он ждал.

– Но это неправда, – докончил я.

Том схватил меня за локоть.

– Не надо.

Я стряхнул его руку.

– Моё настоящее имя – Кристофер Роу.

Взгляд затуманенных глаз Исаака остановился на мне.

– Я знал твоего учителя.

– Да.

– Бенедикт был моим другом. Он часто упоминал своего ученика. И даже если б я не знал имени этого ученика, то выяснил бы сегодня, после криков глашатаев. Кристофер Роу, убийца, восставший против жестокого учителя.

– Я не причинял вреда мастеру Бенедикту, – ответил я. – И никогда не стал бы.

– А откуда мне знать? Ты пришёл сюда, назвавшись чужим именем. И это лицо, я думаю, тоже не твоё. Ты рассказываешь здесь сказки, а потом просишь поверить тебе на слово. Почему же я должен верить, Кристофер Роу?

Я задумался. Можно было рассказать какую-нибудь историю. Придумать оправдание. Даже солгать. Я был в отчаянии. Нужно как-то убедить его, или след оборвётся прямо здесь.