– Мама, но почему мы? – Георг достал из воздуха свиток и простой карандаш и начал рисовать, – ты, Трибоний, Лея и я, почему здесь мы?

– А я знаю, – потянулся оборотень и поднялся, – подумай сам над своим вопросом, а завтра вечером сравним версии. Пойду, отнесу посуду на кухню и обойду дом, проверю: что и как? Кто-нибудь видел Сакса?

– Думаю он на заставе, – предположил Георг и тоже поднялся, отправил свиток и карандаш в воздух и потянулся, – пойду с тобой, ноги нужно размять и осмотреться.

Забравшись в кровать, я обратила внимание, что фраза моей крестной «Власть и деньги, деньги и власть» никак не желает покидать меня, а вновь и вновь всплывая в памяти.

– О, Черная Луна! Это же ключ, – неожиданно поняла я, и как только на небе блеснул первый лучик солнца, поднялась и начала одеваться, – архив рода и место архивариуса – это ключ к решению данного вопроса. Но где его искать, я ума не приложу. Видана, я встала, – заглянула я в соседнюю комнату, где уже была заправлена кровать, а леди сидела у стола и что-то писала, – не теряйте меня, я выполню одно важное дело.

Не дожидаясь ответа, я поспешила на кухню, где уже начался трудовой день, в то время как остальной дом спал. Повариха месила тесто, а Марушка чистила картофель, пламя огня в печи гудело, большой чайник закипал на плите и что-то глухо ворковал.

– Доброе утро, феюшки, дедуля просил утром ему каши принести, – сказала я переступая порог, и отвечая на приветствия хозяек.

– Это очень хорошо, – обрадовалась повариха, – хозяюшка наша, леди Кастиль, его уважала и даже иногда беседовала. Так Вы ему не только каши, но и пирогов отнесите, пусть помянет ее. Марушка, собери корзинку. Дорогу-то запомнили?

– Постараюсь найти, – пообещала я и налила в стакан воды, – нет-нет, позавтракаю, когда вернусь, сначала ему поесть отнесу.

* * *

Игрушечный боевой маг прятался внутри жилета, когда я покидала огород никем не замеченная и направилась в сторону леса. Мокрая от росы трава хлестала по ногам, оставляя на узких брюках влажные следы, а я считала себе под нос каждый шаг, чтобы не промахнуться и оказаться перед дубом – иллюзией покосившейся хижины. Дошла я быстро и стоило мне только подойти к дубу как он исчез, а я ступила на нижнюю ступеньку и достав из игрушки ключ вставила его в замочную скважину. Дверь бесшумно распахнулась, приглашая меня внутрь жилища. Я увидела крохотную комнатку, в которой разместилось потертое кожаное кресло служившее кроватью, узенький подоконник заменявший стол и покосившийся от времени шкаф, на полках которого стояли книги, корешки потемнели от времени, и лежала стопка газет.

– Доброе утро, дедушка, я принесла Вам завтрак, – поздоровалась я со старичком. Он сидел в кресле, завернувшись в теплое одеяло, и смотрел на меня.

– Спасибо, красавица, а то я после вчерашнего путешествия обессилел, в дом-то свой зайти смог, да вот так и сижу: то ли сплю, то ли в грезах пребываю, – пояснил он. Я достала чугунок с кашей, полотняный мешочек с пирогами и бутыль с молоком, – руки-ноги трясутся, а может ты меня покормишь, боюсь, что все из рук вывалится.

Табурет возник рядом со мной из ниоткуда и опустившись на него я поднесла ложку с кашей ко рту хозяина хижины. Ел он медленно, аккуратно забирая кашу с ложки стараясь не уронить ни крошки, я не торопила, а лишь по мере необходимости промокала полотенцем его подбородок.

– Что даже и вопросы задавать не будешь? – через пару ложек от начала кормления спросил дед, я покачала головой, – Вы поешьте сначала, а потом, если захотите, можем и поговорить.

– Ты спрашивай-спрашивай, чего время терять, – разрешил он и продолжил жевать, а скорее посасывать пшеничные крупинки.

– Дедушка, а у Вас родственники есть, почему Вы один в лесу живете? А может в имение перебраться?

– Нет у меня родственников, сирота я, – прошамкал он с набитым ртом, – и ни в какое имение я не уйду, здесь у меня сокровища, их нужно охранять, а то разграбят и пустят по ветру, желающих немало.

– И давно Вы здесь живете? – я налила молоко в бокал и поднесла к его губам, – выпейте.

– Давно, не только тебя в мыслях не было, так и крестной твоей, я уж и позабыл, сколько лет прошло с той поры.

– Крестной? Но ведь я Вам ничего о ней не рассказывала, – удивилась я, а он слабо махнул рукой, – да знаю я все и о ней – Видане Тримеер, и о тебе, Лея Блэкрэдсан. Мне длинными зимними днями и вечерами заниматься нечем было, так я читал много и все газеты империи между прочим.

– А увидеть свой дом не желаете? – я убрала тарелку и подала деду пирог, – вот, фея-повариха передала и просила съесть за помин души приятельницы Вашей. Я мешочек с пирогами здесь оставлю и молоко тоже.

– Дом – милый дом, ты порос быльем, – дребезжащим голоском запел дед, его настроение улучшилось, – не придет никто в мой старинный дом. Да и дома нет, и меня там нет. Поздно вспоминать о прошедших днях, поздно причитать о былых делах. Все разрушил сам, натворил я бед, и за все, мой друг, я несу ответ.

– И как прикажете Вас здесь оставлять? – поинтересовалась я, когда он замолк и начал дрожащей рукой тереть увлажнившиеся глаза, – а если Вам плохо станет? Кто на помощь придет?

– Спасибо, красавица. Спасибо за заботу и сострадание, но ты иди в имение, иди, ждут тебя уже. А я, если что случись, весточку тебе пришлю, а ключик-то спрячь, спрячь. Мне его отдавать не нужно, твой он. Да, вот возьми еще один, пригодится. – Когда из воздуха появился большой начищенный ключ с массивной головкой, меня тряхнуло, и я завороженно уставилась на него, а затем осторожно взяла в руки, – какой массивный, но легкий, да Вы, дедушка, волшебник.

– Это было давно, – устало заметил он и прикрыл глаза, – ты поспеши милая, а я подремлю, устал я что-то. Не волнуйся, я не завтра перед дверями в Вечность предстану, поживу еще маленько, подышу свежим воздухом… мне бы только старинный замок увидеть, хоть одним глазком, да у озера посидеть, своих слез туда обронить и можно будет в путь собираться…

Эти слова я услышала уже оказавшись на ступеньке перед входом в хижину и остановилась, но дед запел свою балладу о милом доме, а я закрыла дверь на ключ и поспешила в имение, пока мое отсутствие не бросилось в глаза леди Торквемада и ее приятельницам.

В дом я проникла также через кухню, где повариха уже сняла фартук и надевала кофту и большой темный платок.

– Марушка, я пойду, леди провожу в последний путь, а ты смотри, кухню не вздумай покидать, – наказывала она девушке и озабоченно разглядывала выпечку под полотенцами, – провожатых много понаехало, должно на всех хватить. А Вы, леди, у печки теплой обсохните, согрейтесь, а то не ровен час и заболеете. Вот сюда туфельки поставьте сушиться, а сами валеночки пока наденьте. – Посоветовала повариха и скрылась за дверью, а я стояла у печки и грела руки.

– Лея, а ты пойдешь на похороны? – шепотом спросила девушка, вдалеке еще слышались тяжелые шаги поварихи.