разумными. Нутоны и ратоны, орки и дворфы, с ошейниками и без — все медленно прохаживались, рассматривая товар. Лавочники зазывали разумных, предлагая обратить взор на самые изысканные, лучшие и качественные вещи на всём южном континенте. Некоторые лавочники старательно не замечали ксата, другие же, наоборот — ещё громче заливались призывами. И хоть меня ничего не интересовало, но я всё же несколько раз останавливался около бакалейщиков, внимательно изучая ценники.

Полкило муки за семь медяков, пятёрка крупных яиц или восемь мелких обходились в два раза дороже муки. За сто грамм соли просили пять золотых, а те же сто грамм чёрного перца стоили уже пятьдесят. Живая курица оценивалась в семнадцать серебряных, а за два медяка сверху её ощиплют и выпотрошат, заботливо положив съедобные потрошки обратно в тушу. Задняя нога свиньи обойдётся покупателю в четыре с половиной золотых, а голова практически в три. Говядины не встречалось, зато в достатке оленина, кабанятина и дичь с ближайших лесов. Последняя стоила по-разному: некоторая птица дешевле курицы, а тот же глухарь стоил как полтора цыплёнка.

Фруктов в позднюю осеннюю пору не наблюдалось, как и ягод — зато в достатке сухофруктов и банок с вареньем. Правда, консервантом в последних выступал мёд. Сдаётся мне, в этом мире ещё не научились производить сахар из свёклы или из тростника. Но даже без этого за небольшой кувшинчик клубничного варенья примерно в пол-литра просили четыре золотых, а за какой-то хруаст — два с половиной.

Зато с овощами на рынке был полный порядок. Мешок картофеля в два килограмма за серебряный и семь медяков, свёклы — в три с двумя, моркови в два и семь, а репчатый лук дороже картофеля на два медяка. Средний кочан капусты стоил два серебряных, а таких же размеров тыква почему-то серебряный и пятнадцать медных. Возможно, всё дело в том, что тыква лучше хранится?

Всяких круп на прилавках не счесть: полкило пшеницы за четыре медяка, горох и чечевица за девять, греча семь, рис за серебряный, соевые бобы за семнадцать. Рыба в основном вяленая и солёная, но встречалась и свежая.

В конце рынка я наткнулся на лавку местного кузнеца, где не без удовольствия обменял несколько серебряных на рукоять, клин и точильный камень. Найденное топорище на материке скверны всё ещё со мной, лежит в гостинице, а в Настрайске соединится в цельный топор и всенепременнейше поможет в одном крайне важном деле.

В самом конце рыночной улицы прохожих завлекала вывеска с предложением попробовать тёплого яблочного сидра, пряного и согревающего. За шесть медяков предлагалась небольшая кружка бархатного напитка, щекотавшего рецепторы мускатным послевкусием, а нервы же щекотали попытки обокрасть меня. Три раза во время гуляния по рынку я чувствовал под плащом чью-то руку, но все три раза оказывались неудачными благодаря плотно запахнутой куртке и широкому поясу.

И, всё же, даже пройдясь по рынку и узнав цены — я не понимаю сам принцип ценообразования. Почему некоторые овощи стоят дороже других, хотя в выращивании первые гораздо менее прихотливы? Может, всё дело в климате и расположении города? Магнар, исходя из описания Густаха и авантюристов — вполне зажиточный город, до войны бывший главными торговыми воротами между империей и королевством. И с каждым месяцем после войны торговля между странами будет восстанавливаться. Значит, цены в городе несколько завышены, но и разумные должны получать на руки чуть больше обычного.

Думаю, если разумный имеет свой дом или комнату и будет сильно экономить — то он вполне способен прожить неделю за один золотой. Конечно, это не учитывая дрова или зарядку магической плиты и прочие расходы, только еда. И то, это будет больше похоже не на жизнь, а на выживание. За два золотых в рационе кроме овощей и круп появится вяленая рыба и немного мяса, а за четыре золотых можно вполне неплохо питаться всю неделю.

Даже если взять что-то среднее, то одному разумному на еду в месяц нужно примерно десять золотых монет. Эта цифирь шокирует, наводя на определённые выводы.

Предположу, что вместе с одеждой, повседневными нуждами, всякой мелочёвкой, дровами для печки и прочим — разумному требуется в месяц ровно двадцать золотых. Значит, вчера за два дня Нот и Галис ничего не делая заработали месячную норму простого разумного. А группа добытчиков ондатр — вообще с одного подаренного мешка заработала три месячных нормы на каждого.

Если так подумать, то быть добытчиком порождений — вполне оправданный риск, хоть и до сих пор неизвестно, как часто остаются те или иные заллаи. Задание от академии на мешок провисело всё лето, но там свои нюансы. Или те же охранники караванов. За каждый день пути они зарабатывают по два золотых, а если произойдёт нападение, то сумма в этот день увеличивается в три раза. Вполне прибыльное дело — рисковать собственной жизнью, особенно если ничего другого разумный делать не умеет.

В ателье портной искренне извинился: исполнение моего заказа закончат ближе к вечеру. Нутон сразу признался, что вчера зашёл один из благородных города и потребовал к празднику пошить ему новый костюм. Пришлось всем коллективом им заниматься иначе можно попрощаться с ателье, в лучшем случае.

Я поблагодарил портного за честность и успокоил его, что за заказом могу прийти и завтра вечером. Но он всенепременнейше должен быть готов, иначе послезавтра я уеду без него. Нутон в благодарность низко поклонился и пообещал исполнить всё в лучшем виде к завтрашнему вечеру.

К эльфийскому магазинчику с ассортиментом всяких экзотических товаров я приблизился после десятого удара колокола. Деревянная дверь с узорчатой медной окантовкой и небольшим окошком из витражного стекла открылась с едва уловимым скрипом, нос облизнул приторно-сладкий аромат ванили и чего-то горьковатого, похожего на свежемолотый кофе.

— Рада вновь приветствовать в моей скромной лавке, — остроухая в дорогих одеждах встала из-за прилавка и вежливо поклонилась мне. Сидевший рядом с входной дверью охранник с кожаным ошейником и широким мечом осмотрел меня быстрым изучающим взглядом и, придя к какому-то выводу, закрыл глаза и притворился спящим.

— Добрый день, — не посети я этот магазинчик на следующий день после приезда в Магнар, то стоять мне сейчас с раскрытым ртом от удивления. За прошедшие месяцы я настолько привык видеть за прилавками мужчин, что женщина-торговец казалась чем-то неестественным и диким. Но это опровергала мило, даже кокетливо улыбавшаяся женщина лет сорока с глубоким вырезом на платье, открывавшим вид на пышную грудь, и в накидке, богато украшенной золотой вышивкой.

— Ах, я вас помню, — женщина чуть подалась вперёд, пристально смотря мне в глаза. — Вы приходили… три дня назад и очень внимательно изучали… мой товар.

На последних словах женщина едва уловимо томно вздохнула и специально чуть дёрнула плечами, её пышная грудь заманчиво колыхнулась.

Я едва удержал в себе подступающий смешок.

— Приятно, что меня запомнила такая девушка.

— Несколько вульгарно называть зрелую вдову… девушкой.

— Принято считать прекрасный пол девушками независимо от возраста, потому что каждая из вас — очаровательна.

Женщина молчала, туманным взором задумчиво смотря на меня и специально чуть прикусывая левый уголок нижней губы. Я же смотрел на неё как на ещё одного разумного на своём жизненном пути. Да, она женщина более чем привлекательная: пышная манящая грудь, утончённый подбородок, ямочки на мягких щеках, чёткий изгиб талии и аппетитные бёдра. Вот только я вообще не чувствовал влечения к ней, даже небольшого намёка. А раз так, значит — оно и не надо, целее буду.

— Вы не первый ксат, кто заходит ко мне за покупками. Но вы первый настолько нахальный и… обольстительный.

— Тогда я смею надеяться стать ещё и тем ксатом, которому вы поможете с выбором дружеских подарков. Если бы мне не пришлось ехать обратно в Настрайск, то я бы с удовольствием купил у вас вяленой томвитии и вина из неё, — зрачки остроухой от удивления немного сузились, но в остальном она сдержала удивление. — Но, к сожалению, моя поездка не располагает к тяжёлым вещам. Может быть, вы подскажете нечто похожее, что обрадует любого равнинного эльфа не хуже вяленых ягод и вина?

— Будь жив мой дражайший супруг, то он бы обрадовался вашим словам. Конечно, у меня есть, что предложить.

Женщина медленно развернулась, круто вильнула бёдрами и, раскачивая ими, приблизилась к одному из шкафов. С одной из полок она достала небольшую стеклянную баночку с деревянной крышкой, накрытой тканью и облитой толстым слоем воска. За прозрачным стеклом плотно уложенные продолговатые ягоды болтались в коричневатой вязкой жидкости.