– Я тоже напряглась, – согласилась Дуня. – Хотя мы бы сюда вернулась, даже если бы я оказалась без работы.

– Ещё бы ты не вернулась. У тебя вон какой стимул. – Вета кивнула на Дунин живот, всеми силами стараясь не показать той своей зависти.

– Гораздо больший мой стимул вон… – Дуня ткнула рукой в сторону Краснова, что вместе со старшими детьми – сыном Мариам и дочерью Быковых – охотился на мидий у скал. – Ой, а это Митька?

Головы повернулись к направляющейся к их лагерю парочке.

– Не знала, что он с кем-то встречается.

– Он как-то заходил с этой девочкой к нам в «Рубен». Делал ей предложение.

– Серьёзно? – удивилась Вета.

– Извини, я не знала, как ты отреагируешь, поэтому не стала ничего говорить, – смутилась Мариам.

– Да ладно тебе. Мне-то какое дело? У нас с Митькой всё давним-давно позади.

– Привет, девочки-красавицы! – заулыбался Сиваков. – Надеюсь, мы не сильно опоздали. Чем помочь?

– Это ты у мальчиков спрашивай. Мы сегодня освобождены от повинности.

– Понял, не дурак. Это Карина. Моя будущая жена… Кхм…

Вета на бывшего не смотрела, сделав вид, что очень занята поисками крема от солнца, что затерялся в барахле пляжной сумки, но смущение в его голосе уловила.

– Привет, Карин. Я – Мариам. Мить, а ты что в неё вцепился? Не съедим мы твою девочку. Иди… А мы её напоим, накормим, обогреем.

– Вот только поить не надо! Нам нельзя.

Вета чересчур сильно сжала пальцы на флаконе. Крем выстрелил длинной струёй, попав и на ногу, и на шезлонг, и даже на разогретую на солнце гальку. В обрушившейся на неё тишине Виолетта стала втирать тот в кожу дрожащими пальцами. И нет, она не завидовала… Ни в коем случае. Она не могла понять, почему ей приходится зубами выгрызать у судьбы всё то, что другим даётся по умолчанию. Какого чёрта? Где в этом мире справедливость?

– Ох, так вас можно дважды поздравить?

– Уже знаете, кто будет? Мальчик, девочка?

– Нет, пока ещё слишком рано. А у вас?

– У нас – мальчик, – улыбнулась Дуня, поморщилась и растёрла живот.

Вета посидела ещё немного, старательно пропуская мимо ушей закрутившиеся вокруг беременности разговоры. Конечно, для душевного равновесия ей было лучше вообще уйти. Но поступи она так сразу, Сиваков бы небось решил, что ей не всё равно. А она не хотела, чтобы этот козёл что-то про неё додумывал. Чтобы все они что-то про неё додумывали. Потому и сидела, подливая себе вино. Ей-то пить ничего не мешало. А когда невеста её бывшего наконец заткнулась и отошла куда-то по своим делам, Сандалова, встав на ноги, небрежно бросила:

– Пойду окунусь. – И пошлёпала к морю.

Несмотря на октябрь, вода оказалась достаточно тёплой. В воздухе летала паутина, запахи трав: чабреца и полыни смешивались со смолистым ароматом хвои, кружили голову. Полный штиль, не типичный для этого времени года, вместе с окончанием цветения водорослей делал море таким чистым, каким Вета его давно не видела. Наверняка, если нырнуть, можно было бы рассмотреть много чего интересного. Вета попыталась, но без маски из этой затеи не вышло ничего толкового. Только голову зря намочила.

– А я тебя ищу! – донёсся до Веты голос Когана и тут же его руки легли ей на талию. – Всё хорошо?

– Конечно.

– Точно?

Ну вот что он к ней привязался? Ведь даже слёзы на щеках не отличить от солёных брызг моря.

– Абсолютно. Или у тебя есть причины сомневаться?

– Сиваков. Я едва не начистил ему морду. Если бы не Семён…

– Я пропустила что-то интересное? – напряглась Вета, из-за выпитого с трудом концентрируясь на происходящем.

– Да нет. Семён пресёк мой порыв в зародыше. Отправив в воду. Остыть. Не понимаю, как ему удалось забраться в мою голову.

– Может, он и вправду шпион? Их учат кое-чему подобному! – отвлекая Когана, Вета обняла его в ответ. Сомкнула руки на его шее, а после – ноги вокруг его бедёр, скользя по изумительно отзывчивому стояку промежностью.

– Воу, детка. Нам же как-то выходить… Или мы как Быковы…

– Ты тоже понял, чем они занимаются? – пьяно хихикнула Вета. Там присмотрелся к ней повнимательней:

– Догадаться было нетрудно. А ты, кажется, перебрала.

– Ну и что? Весело же.

– Если весело, то ничего.

Он ей не поверил. Она это поняла. Но сделав вид, что всё хорошо, нет, просто прекрасно, перевернулась на спину и, оттолкнувшись от его живота ногой, поплыла, раскинув по сторонам руки. А потом они, всё же замёрзшие, отогревались у костра, ели мидии с укропом и сливочным маслом и пили хорошее местное вино. Быковы сидели, обнявшись. Тайком обнимались и Кира с Левоном. Совсем уже взрослые (как только у её одноклассников такие детки вымахали?), они могли и не прятаться, но всё ж предпочитали не выставлять свои отношения напоказ. Сандалова в очередной раз поймала себя на мысли, что новое поколение было гораздо более осознанным, чем их, хотя не так уж много лет отделяло эти самые поколения друг от друга. Юлька забеременела еще в выпускном классе.

Вета пошевелила палкой тлеющие в костре поленья. Подняла взгляд и в языках пламени выхватила картинку о чём-то перешептывающихся Дуни и явно не на шутку обеспокоенного Семёна.

– А где Коган?

– Пошел за добавкой.

– Он, что ли, пил?

– Нет. Там у нас за рулём, – зевнула Вета. – А что?

– Дуня рожать надумала.

– Да просто спину тянет.

– Весь день! И она молчала!

– Ещё бы. Мы так хорошо провели время, а так бы кисли в палате.

– Кисли?! – окончательно вышел из себя Краснов. – Ты бы была под наблюдением! Да где же Коган?! Собирайся. А, вообще, нет, не надо. Чёрт с ним. Кто-нибудь заберёт наше барахло…

– Что-то случилось? – в круг света, исходящего от костра, вошёл Коган. В двух руках у него было пиво, по три бутылки в каждой.

– Ну наконец-то! Дуня вот-вот родит, а ты где-то ходишь. Бросай всё! Поехали в больницу.

– У него опять паранойя или ты действительно зарожала?

– И то, и другое, – улыбнулась Дуня и тут же поморщилась, видно от боли.

– Тогда надо и правда ехать.

– Езжайте. Мы здесь всё соберём, затушим огонь и подтянемся через пару часов, – скомандовал Быков.

– Я развезу детей по домам, – внёс свои пять копеек Кравец, покачивая на руках здорово подросшую дочку.

Сплошной детский сад. Или беременные. Вета не понимала, куда ей податься. Приехали-то они с Коганом, а теперь тот поедет в больницу. И что делать ей – непонятно. Решили, что Там подбросит её до работы, а там Вета доберется на такси. Но в дороге события начали развиваться с такой скоростью, что по приезду Тамерлану стало совершенно не до Веты. А та, хоть и могла уехать, почему-то не стала. Сидела в коридоре, благо долго ждать не пришлось, и наблюдала, прислушивалась… Детский писк послышался уже минут через сорок. И почему-то она оказалась совершенно не готова его услышать. Но ещё больше – увидеть в приоткрытую щель Тама с ребёнком в руках. Счастливого и улыбающегося Тама. Она встала и, чувствуя, как её что-то душит, пошатываясь, пошла прочь.