Кажется, она даже не удивилась вопросу, кивнула, присела на диван, но все же на приличном от Геры расстоянии. Начала смотреть фотографии.

– Да, кажется, это все. Больше обуви для зимы у него не было, – и тут же добавила чужим, бесцветным голосом: – Во всяком случае, со мной.

– А брюки? Были еще?

– Нет. Это все, – и снова повторила: – То, что было куплено со мной.

– Понятно.

Гера машинально пролистал до последней фотографии и хотел уже свернуть файл, когда Оля вцепилась ему в руку.

– Погоди! Верни последнюю фотографию.

На ней Иван снял выдвинутый ящик комода с безделушками, среди которых была и распахнутая шкатулка.

– Сделай крупнее! – Оля судорожно вздохнула и тут же выдохнула с присвистом. – Господи…

– Что, Оль?!

– Видишь это?! – Ее подрагивающий пальчик уперся в яркую штуковину, лежащую в шкатулке.

– Вижу. А что это?

– Помнишь, я говорила тебе, что нашла на даче эту безделушку и так не смогла разобраться: брошка это или пряжка от ремня? Я еще вам с Люськой рассказывала в тот день, когда…

– Помню, – перебил он, заметив, как по ее лицу пробежала судорога. – И помню, что Витька сказал тебе, что на озере ее нашел, понравилась, принес в дом, а потом закинул куда-то и забыл. И Люська еще попеняла тебе, что ты, мол, поверила и все такое. А ты сказала, что брошка – это не трусы и…

– Хорошая память, – похвалила его Оля с болезненной улыбкой. И глянула на него сумасшедшими глазами. – Я вспомнила, Гера! Я точно вспомнила!

– Что именно? – ее волнение передалось ему.

– Я вспомнила, где я видела это украшение.

– Где?!

– Это не пряжка от ремня, точно. Это брошь! И еще тогда она показалась мне дорогой, раритетной. – Ее плечи были напряжены, глаза смотрели на Геру не мигая. – Эта брошь была на той девушке, на отдыхе. Я не знаю, как ее зовут! Как-то вечером мы сидели в ресторанчике при отеле, ужинали с Виктором. И эта девушка пришла с подругой. Наверное, это была подруга, потому что они очень оживленно разговаривали. Так вот брошь… – Оля положила руку себе на ключицу. – Брошь была вот здесь, на платье без рукавов с высоким воротником. Я теперь вспомнила! Меня еще тогда кольнуло, когда я на даче эту штуковину нашла. Что-то такое тревожное… А вспомнить не смогла. А теперь…

– А теперь… – Гера свернул ноутбук, протянул его Оле, – получается, что если ты ничего не брала, то эту вещь украл у девушки Виктор!

– Там он не мог этого сделать, – замотала она головой, к страданию в ее глазах добавились слезы, их стало так много, что они пролились и медленно заскользили по щекам. – На другой день после того ужина мы уехали. Виктор неотступно был при мне. Они… Они встречались здесь, Гера! И он… Но это было давно! Мы ведь тогда только поженились и… Он все время изменял мне, Гера! Все эти годы он изменял мне! Какая же сволочь…

Его сейчас больше волновало то, что она плачет. Она плачет, а он боится протянуть руку, чтобы обнять ее. Поганая ситуация! Будто и не было той их ночи, когда Оля была в его руках нежной и податливой. Будто и не произошло между ними ничего. Поганая ситуация!

То, что Витька оказался сволочью, его почти не удивило. Он изначально был против ее выбора. И даже не потому, что уже в то время любил ее! Не потому, честно! Он просто чувствовал в Викторе какую-то червоточину. Ощущал напряжение в его взгляде, обращенном на Ольгу. Как бы он ни старался изобразить чувственность, его руки, скользившие по ее спине и талии, казались Геральду напряженными.

То, что Витька – сволочь, не новость. Но вот то, что он вор!

– Нам надо найти эту девушку, – вцепилась в его руки Оля, когда Гера изложил ей свои соображения. – Только она может ответить нам на вопрос, почему Валентина считала, что украшение у ее сестры украла я?! Найдем, Гера?

– Найдем, – пообещал он, по ходу вспомнив, что Валентины не хватился никто из родственников.

И среди опрошенных Носовым не было никаких сестер. Только соседи и знакомые. Где же ее сестра?..

Оказалось, что хоронила Олину соперницу подруга Валентины Софья Удалова. Приятная женщина тридцати пяти лет, проживающая в соседнем от Валентины подъезде. Она была высокой, ширококостной, с большим добрым лицом, на котором особенно удались крупные карие глаза, лучившиеся весельем. Встретила их в прихожей улыбкой, сразу провела в комнату, запретив разуваться. Милая женщина, сделал про себя вывод Гера.

– А вы что, не знали, что Валечка одинока?! – воскликнула она, всплеснув руками с крупными кольцами на пальцах.

– Но у нее же есть сестра! – опередил Геру его помощник Игорь.

Они с утра носились по городу как ненормальные. Опрашивая, сравнивая, снова опрашивая. В папке с делом неуловимого убийцы появились три листочка с заключением экспертов, но тс-с, Гера боялся даже говорить об этом, боялся сглазить. Надо все проверить. Но сначала…

– У нее же есть сестра, – повторил за помощником Гера. – Почему организацией похорон занимались вы, Софья Геннадьевна?

– Как? Вы ничего не знаете?! – ахнула Удалова, прикладывая к пухлому рту кончики пальцев.

– А что мы должны знать? – вежливо поинтересовался Гера, хотя внутри у него тут же заныло от нехорошего предчувствия.

– Ирина погибла, – сказала Софья, и веселье из ее глаз вытеснилось печалью. – Несколько лет назад.

– Как она погибла? – снова встрял Игорь.

– Ее сбила машина на пешеходном переходе прямо у светофора. Она только шаг успела сделать, и сразу под колеса! – опять всплеснула руками Удалова, качнула головой в сторону кухни. – Ребятки, может, кофе?

– Спасибо, нет, – резко дернул за рукав Игоря Гера. – Вы лучше расскажите подробнее, что тогда случилось с Ириной? Что сказало следствие?

– Ой, следствие! – поморщилась Софья, сложив замком пальцы, унизанные кольцами. – Списали все на несчастный случай. Что не видела, что оступилась. Это Ирина-то?! Она осторожной была, аккуратной.

– А свидетели? Что они говорят? – Гера понимал, что без свидетелей в таком деле не обошлось.

– Те, которые утверждали, что Ирину буквально толкнули под колеса, не были услышаны, – устремив печальный взгляд в сторону окна, ответила Софья. – Те, которые ничего не видели и ничего не заметили, оказались очень полезны. Валечка билась, билась, а потом смирилась.

Гера полез в карман пуховой куртки, достал фотографию. Брошь Ирины здесь прекрасно просматривалась, потому что он увеличил этот фрагмент и распечатал.

– Скажите, Софья Геннадьевна, вам знакома эта вещица? – Гера подал ей снимок.

– Ой, надо надеть очки, – виновато улыбнулась Удалова, ушла в кухню, вернулась с очками на переносице, внимательно изучила снимок. И, кивнув, коротко ответила: – Да.