— После вас, мой айт, — заметил кастелян с мягкой улыбкой.

— Айя Орна экономка, — продолжал Данир, — она управляет хозяйством замка и всей женской прислугой, всем тем, что требует внимания хозяйки. Кроме главной кухни. Я всё верно сказал, айя Орна?

— Да, мой айт, — кивнула женщина.

И судя по тому, в какой момент она поджала губы, Катя готова была поклясться, что про кухню ей было неприятно слышать. Получается, добрая айя недовольна, что в перечне подвластных ей территорий нет кухни? И это — главная заноза в её гм… душе? Только кухня?..

— Потом ты разберёшься, моя дорогая, — невозмутимо сказал Данир Кате, — пока скажу, что обязанности кастеляна и экономки мало пересекаются, но всё же пересекаются… кое-где. Им приходится советоваться и кое-что решить сообща, да, айя Орна?

— Иногда при этом громко ругаться, — доверительно сообщил кастелян, переглянувшись с Даниром. — Теперь будет проще, при всех разногласиях мы сможем спросить мнение айи Катерины, правильно?

Он шутил, определённо, даже опустил ресницы, пряча под ними смешинки. Он подтрунивал над экономкой, и успешно. А та бросила на Катю такой взгляд, что не возникло вопросов, кто станет ещё одной занозой. Но вслух сухо обронила:

— Разумеется.

— Вряд ли моё мнение о том, в чём я не смыслю, будет каким уж полезным, — прохладно улыбнулась Катя.

Данир сжал её руку и сказал, негромко и совершенно серьезно, глянув поочередно на обоих «руководителей»:

— И последнее, будьте добры сообщить всем заинтересованным. Тот, кто станет огорчать мою жену, немедленно отправится за ворота.

Экономка, кажется, подавилась возмущением, оно так и плеснуло из её глаз. Кастелян невозмутимо заметил:

— Это правильно. Нам сейчас не до дрязг. Ваш дом, ваш стол и ваши люди ждут вас, айт и айя.

Произнеся эту формулу приветствия, он посторонился, и Данир с Катей пошли по двору дальше…

— Испугалась? — с ласковой усмешкой шепнул Данир ей на ухо.

— Зачем вы её злите? — она оглянулась на экономку. — Чтобы она меня ещё больше ненавидела?

Та стояла на прежнем месте и смотрела им вслед.

— Злим? — Данир удивлённо поймал её взгляд. — Ничего подобного. Мы считаем необходимым сразу определить, кто есть кто и как обстоят дела. Мы, волки, прямодушны и не разводим дипломатию там, где это не обязательно. Особенно у себя дома. Поняла, моя… любовь моя? — поправился он весело. — Я рад, что вернулся, — он крепче переплёл пальцы с её пальцами. — Я дома. Всё будет хорошо.

Столы тянулись по периметру зала и ломились от самой разной еды. Блюда из мяса и овощей, выпечка с творогом и вареньем — глаза разбегались. В замке Манш явно никто не голодал и не собирался. Данир сначала подвёл Катю к огромному камину в углу, взял из чьих-то рук чашу, отпил и передал Кате, чтобы она тоже сделала глоток. В чаше было довольно крепкое вино, оно пахло ягодами, больше всего — малиной и, может быть, смородиной. То, что осталось, Данир вылил в огонь, и со всех сторон раздались приветственные крики. На стенке серебряной чаши скалился волк, и Катя вздрогнула, разглядев его, но тут же поняла, что это не та чаша, что была на ритуале. Эта — меньше и не такая помпезная, и рисунок на ней проще, хотя волк тоже был.

Данир отдал чашу и поднял вверх руки ладонями вперед — уже знакомый жест.

— Мы недолго, — быстро сказал он Кате. — Ты проголодалась, поешь.

Они не ели после полудня, но ведь и не хотелось — видимо, от волнения.

— А это удобно — быстро поесть и уйти? Можно? — засомневалась она.

— Нам все можно. А ты хочешь побыть здесь подольше, посмотреть? — правильно понял Данир. — Успеешь и посмотреть. Тут сейчас и танцы будут. Придется не только поесть и уйти, — его зубы блеснули в быстрой улыбке.

— Но погоди, я не умею танцевать по-вашему, — испугалась она.

Он старался казаться бесстрастным, но нет — волновался, глаза блестели. На самом деле радовался. Он дома, и это был его праздник. Утешил:

— Тебе и не придётся. Просто сиди и смотри. Потом погуляем по замку, я покажу тебе всё. Хочешь? Днем не получится. Точнее, днем ты не поймёшь, что я захочу тебе рассказать.

Он усадил её за крайний стол, который был шире других и находился на небольшом возвышении. Резной стул оказался удивительно жестким и неудобным, если бы не подушка на сиденье, на нём вообще невозможно было бы сидеть. Катя невольно выпрямилась. Может, так и задумано — на стуле трудно расслабиться, зато вид царственный! Рядом опять оказался Кайнир, и Катю это даже обрадовало — всё-таки знакомый человек, который к тому же по своей инициативе пояснял всё и вся. А Данир собрался отойти, Катя схватила его за руку.

— Ты не сядешь со мной?

— Нет, моя. Мне сейчас нужно потанцевать. Будет мужской танец, потом женский, потом для всех. Ты просто подожди меня, — он налил ей какой-то напиток из кувшина в чашку, подвинул, — вот, попробуй.

— Хорошо, — она взяла чашку.

— Кайнир, друг, позаботься о моей жене.

— Это само собой, можешь и не просить! — охотно откликнулся тот и широко улыбнулся Кате.

Такая готовность звучала даже как-то двусмысленно и нахально — на Катин слух. Данир лишь кивнул и хлопнул Кайнира по плечу. Ну конечно, это же волки, тут нет двусмысленности и не может быть измен — измену Данир унюхает, и врать бесполезно.

Напиток оказался насыщенным ягодным отваром, в которые добавили немного вина для аромата. Катя с удовольствием выпила всё.

— Попробуйте мясо, айя. И чибисов, вот, — Кайнир показал на блюдо с какими-то птичками размером чуть больше воробья.

Порционных тарелок не было. Вообще. И есть этих мелких птиц, наверное, страшно неудобно. Вспомнилась книга какой-то французской писательницы, там ели жареных дроздов — ещё хуже.

— Я попробую мясо. Тарелок не будет? — шепнула она Кайниру.

— Вот… — он понятливо улыбнулся, взял с блюда тонкую лепешку и положил перед Катей. — Это традиция, айя. Миски для супа и каши, но такую еду не едят на ночных пирах.

— Понятно, благодарю, — она не решилась спросить, надо ли потом есть эту лепешку.

Лучше подождать, посмотреть, как поведут себя остальные. Кстати, никто не спешил есть, несмотря на обилие еды на столах, хотя некоторые и таскали с блюд маленькие кусочки «на зубок». Всё ждали чего-то.

— Так попробуйте мясо, — приставал Кайнир.

Катя взяла кусочек поменьше, положила на лепёшку, попробовала. Мясо оказалось мягким и сочным, но недосоленным и слишком простым на вкус, ему недоставало соли и приправ.

— Очень вкусно, — кивнула Катя. — А соли на столе нет?

— Соли на столе?.. — озадачился Кайнир. — Сейчас, айя, я пошлю на кухню, чтобы принесли.

— Не стоит, и так всё хорошо, — остановила его Катя.