Раунд второй: на этот раз тексты были сосредоточены вокруг одного или двух главных героев. Блерб для «Чарли и шоколадной фабрики» начинался с описания Чарли Бакета, потом я переходила к мистеру Вилли Вонку, Золотым билетам и чудесам, которые поджидали на шоколадной фабрике.

Раунд третий: блербы для новых обложек, посвященных отмечавшемуся в 2016 году столетию Роальда Даля. На этот раз я сосредоточилась на всяких проделках, на темной стороне Даля. Теперь на задней обложке шла цитата из книги, а сам рекламный текст был внутри. Это давало мне больше места и больше свободы, так что я могла упоминать некоторые весьма противоречивые подробности.

Смелый шаг – дать на обложке слова самого Даля, хотя далеко не все дети знают, о чем именно эта книга, но, возможно, герои уже вышли за пределы конкретного произведения. Интересно отметить, что в этих трех вариантах обложек, о которых говорит Сара, имя автора с каждым новым изданием становилось все меньше: от полного доминирования в дизайне до равновесной роли. Возможно, это признак того, что его творения живут теперь собственной жизнью, как некоторые мюзиклы, фильмы и культурные иконы.

Что еще бросается в глаза в рассуждениях Сары о детских блербах – помимо того, что для нее это была Лучшая Работа на свете, – так это то, что ты должен уважать свою аудиторию. Она также работала в Pottermore (теперь это Wizzarding World) – официальном сайте всего, что с вязано с Гарри Поттером, и говорит об этом так:

Когда я писала для Pottermore, важно было помнить, что преданность и любовь фанатов безгранична. Их любовь к Гарри Поттеру и Wizarding World буквально ощутима, а глубина знаний и страсти неизмерима. Все, что ты делаешь, должно быть тщательно выверено, это должно быть и занимательным, и фактически точным. Работа для этого сайта требовала подробного исследования темы, перечитывания книг, пересматривания фильмов, чтобы понять, о чем будут говорить фанаты, и суметь подать какие-то вещи под новым углом.

Трудно представить себе более требовательную аудиторию, чем юные фанаты Гарри Поттера. Когда пишешь о книгах определенных авторов, на тебя давит груз культурных ожиданий. С одной стороны, ты должен помнить о том, что они – современные классики, с другой – понимать, что некоторые читатели знакомятся с ним впервые. А как насчет «классических» классиков? Как сделать так, чтобы книга девятнадцатого века звучала свежо, волнующе и привлекательно для современного юного читателя, а не казалась старомодной, не имеющей никакого отношения к сегодняшней действительности и, вообще, скукотищей из школьного списка?

Подход Сары к издаваемой Puffin классической серии звучит как инструкция. Она считает, что для юного читателя важнее всего – герои, с которыми он сталкивается при чтении книги, и, обозначив для себя как тему «Найди сегодня для себя нового друга на всю жизнь», она написала «Азбуку Приключений», в которую собрала самых знаменитых героев детских книг – эта азбука публикуется в каждом новом издании. Вот она:

Потрясающе, правда? Мне особенно нравится последняя строчка, в которой говорится, что ребенок сам решает, как будет выглядеть герой, который возникает в его воображении в процессе чтения. Это признание того, что чтение в юном возрасте дает обостренный творческий опыт и что книги, которые мы читаем тогда, навсегда остаются в наших сердцах, пока мы не вырастаем, и все становится еще острее и интенсивнее.

Темные материи

Подростковая литература – самостоятельный жанр, при этом все, что может быть о ней сказано, перекликается с тем, что я говорила ранее: а именно, изобретательно пользуйтесь словами, чтобы захватить воображение аудитории, и при этом никогда – никогда! – не смотрите на читателей свысока. Я помню, какой была в этом возрасте, и понимаю, что чтение для подростков – очень серьезное дело. К такому читателю нельзя относиться свысока, но и «заворачивать в вату» его тоже нельзя. Блерб на оригинальном издании «Пустельги для отрока» Барри Хайнса[216] объявляет: «Эта книга – пощечина тем, кто полагает, что представление о единой средней школе ограничивается бесплатным молоком и апельсиновым соком для всех». Никто ни с кем цацкаться не собирается.

В подростковом возрасте мы все открыты для грандиозных, подрывающих основы идей, великих страстей, смерти, секса, разрушения и рассуждений о фатуме и роке – вспомним «Брата по земле» Роберта Суинделлса: там и ядерный апокалипсис, и даже, прости господи, каннибалы. Как говорит Супер Ханс в «Пип-шоу»[217], когда они с Джереми собираются собрать группу: «Первым делом надо нагнать страха… Как можно больше ужаса».

Главное – опасность, риск. Если ты подросток, абсолютно все имеет значение, и в блербе надо говорить о чем-то грандиозном. Блерб на моем старом издании вышеупомянутой антиутопии не бродит вокруг да около, а начинается словами: «Дэнни повезло, он выжил в ядерном холокосте. Но повезло ли?..» Слышите грозную поступь рока? В блербе на «Восходе тьмы» Сьюзен Купер[218] для пущего эффекта приведено пророчество из самой книги:

Когда подступит Тьма, шестеро остановят ее,

Трое из Круга, трое с дороги;

Дерево, бронза, железо; вода, огонь, камень;

Пятеро вернутся, а один уйдет.

Это вызывает чувство тревоги, подобно словам, выгравированным на кольце в «Братстве Кольца» («Воедино сковать их и ввергнуть во тьму…»), и напоминает мне о том, как подростком я любила все зловещее. Блерб на первом «Северном сиянии» – первом томе трилогии Филипа Пулмана «Темные начала» – начинается словами: «Не было бы этого дитя, мы все были бы мертвы».

Но больше, чем демоны, драконы и даже сам Саурон, подростков, конечно, пугают мысли о «настоящем сексе». Поэтому спасибо, что есть Джуди Блум, замечательный человек и писательница, которая поняла подростковые страхи по поводу груди, месячных, мальчиков, и не только поняла, а написала об этом так, что мы смеялись, переставали бояться и, самое главное, что-то наконец поняли. Книга «Навсегда» – это чудесная и в те времена скандальная история о (трепещите!) двух подростках, предающихся сексуальным утехам, безнаказанным и не отягощенным чувством вины, прежде чем расстаться друзьями. Обложка на современном издании куда изысканнее, чем та, что была на книге моей юности, которую мы с девчонками передавали из рук в руки, смущенно при этом хихикая. Глянцевая, простая, на ней изображена вишенка, наверху – лишь одна строчка: «Все в жизни случается впервые». Блерб, на мой взгляд, тоже очень хорош:

Помните свой первый раз?

«Навсегда» – по-прежнему самый смелый, свежий, честный рассказ о первой любви, первом сексе и первом разочаровании, когда-либо написанный именно для подростков. Эта книга