— Для нас Савва Игнатьевич, важно сохранить в тайне наш визит и интерес к этому делу. Ремезов сказал, что вы из тех, кто много знает, но мало говорит и кому можно доверять.

— Хорошо, господа, только из уважения к Семену. Однако сразу предупреждаю: известно мне немного и если думаете, что я назову вам имя убийцы, то вы ошибаетесь, никто этого не знает.

— Мы не ищем убийцу, у нас совсем другая цель — Штейнберг внимательно посмотрел на собеседника, сделал небольшую паузу, чтобы сказанное дошло до оппонента, и продолжил, — вы должны просто рассказать все что знаете. Будет проще, если я стану спрашивать, а вы будете отвечать. Итак, сколько человек отправилось с Демьяном Протасовым в тайгу?

— В первый раз, или во второй?

— Так они ходили два раза?

— Два. Первый раз с ним было одиннадцать человек.

— Все работали у Протасовых?

— Только десять, одиннадцатым с ними ходил бывший горный инженер Глотов.

— Долго они пробыли в тайге?

— С месяц, наверно. Вернулись они без Тимофея Когтева. Говорили вроде, что потеряли его в тайге, когда преследовали раненого лося.

— Зачем они ходили в тайгу? Какие-то другие версии были, кроме охоты?

— В основном говорили только про охоту, правда, кое-кто упоминал какие-то камни, но этим здесь никого не удивишь. Через два дня они опять отправились в тайгу, на этот раз вроде как искать Тимофея. Дней через пять назад вернулся только Демьян и с ним еще двое. Ходили слухи, что остальные продолжают поиски. Демьян тут же уехал в Москву, а те двое, что пришли с ним, стали собираться обратно в тайгу, но уже с Емельяном. Вроде как и день уже назначили — понедельник, а в субботу их и того…

— Вы числа случайно не помните?

— Нет, где-то в начале октября, а точно не скажу.

— Из тех, кто остался в тайге искать Тимофея, никто не вернулся?

— Нет, как в воду канули, а вот Тимофей, сам пришел.

— Вы хотите сказать, что Тимофей Когтев жив и здоров? — оживился Штейнберг.

— Он жив, но вот со здоровьем у него не все в порядке. Когда он преследовал раненого лося, то случайно провалился в заячью нору и сломал ногу. Его подобрали охотники-манси, благодаря чему он остался жив и вернулся домой через полгода.

— Сейчас он здесь, в городе?

— Был здесь, у него дом на 2-й Фокинской улице, это с другой стороны пруда. Спросите, вам любой покажет.

— Еще что-нибудь можете добавить по этому делу?

— Да вроде больше нечего.

— Хорошо, с этим закончили. Перейдем к следующему вопросу. Семен Ильич вспомнил, что в начале восьмидесятых годов в Невьянске произошла подобная трагедия. Вы ведь жили тогда здесь, может, что вспомните?

— Это вы про братьев Селивановых?

— Именно про них.

— Семен прав, та история 1784 года, действительно похожа на то, что произошло прошлой осенью.

— Тогда тоже были убиты и пропали люди?

— Да, трое были убиты и десять человек бесследно исчезли в тайге.

— Хорошо, Савва Игнатьевич, мы готовы выслушать вас.

— Началось все в 1782 году, когда пришло известие о том, что хозяина, Савву Яковлевича Яковлева разбил паралич, и он находится при смерти. Управляющий Севрюгин срочно начал наводить порядок на заводе, и приказал заняться документацией, ведь предполагалась смена владельца. Я тогда занимал должность инженера, и на мою долю выпало разбирать старые бумаги и планы, в том числе связанные непосредственно с определением границ Невьянской дачи. Среди этих бумаг я нашел один странный документ, это было заключение горной экспедиции от 1769 года в котором …

— Дед, — не выдержал Соколов, — сначала ты говорил, что твоим сплетням четырнадцать лет, теперь оказывается, уже почти тридцать. Ты что, собираешься нам пересказать всю историю Невьянского завода?

— Не кипятись, Виктор, — остановил друга Штейнберг, — извините его, Савва Игнатьевич, продолжайте, пожалуйста.

— Так вот, там было сказано, что на двух участках на реке Ельничной, что протекает по территории Невьянской дачи, обнаружены месторождения золота, пригодные для промышленной разработки.

— И в этом странного? — Спросил Штейнберг.

— Именно в это время Яковлев покупал Невьянский завод у Демидова.

— Какая разница, когда он покупал этот завод? — Вмешался в разговор Соколов. — Прошло уже тридцать лет.

— Разница есть, Виктор, — задумчиво произнес Штейнберг, — если на территории Невьянской дачи было обнаружено золото, то Яковлев не мог ее купить, земли должны были отойти в казну.

— Совершенно верно, молодой человек, — продолжил Лонгинов, — в этом случае сделка не могла состояться.

— Но она все-таки состоялась!

— Именно, и самое загадочное, что к документам купли-продажи был приложено совсем другое заключение, где черным по белому написано, что никакого золота на территории Невьянской дачи нет.

— Савва Игнатьевич, вы на дату не обратили внимание?

— Дата на обоих документах была одна и та же, 1769 год, а вот число сейчас уже не вспомню.

— А подпись, вы помните? Чьи подписи стояли под этими документами?

— Подпись была одна — унтер-штейгера Лачина, но документы написаны разными людьми, это сразу бросалось в глаза.

— Хорошо, и что вы сделали с этим документом?

— Отдал управляющему. Через день или два он сам пришел в архив и копался там довольно долго. Что он искал, не знаю, я был занят по службе. Слышал только, что он разыскивал каких-то крестьян из окрестных деревень. Зачем искал, нашел или нет, не знаю. Дело в том, что наш хозяин, Савва Яковлевич Яковлев выздоровел, и вся эта история постепенно забылась.

— С 1782 годом мы закончили? — Спросил Штейнберг.

— Да, это была предыстория всех последующих событий. В 1784 году у Яковлева случился второй удар, и на этот раз он уже не выкарабкался. Как только пришло известие о смерти хозяина, Севрюгин сразу отправил в тайгу своего помощника Шерстова и с ним еще девять человек. Никто из них назад не вернулся. Самого Севрюгина и двух его братьев нашли убитыми недалеко от Екатеринбурга, на обочине дороги, идущей на Невьянск.

— Что тогда говорили в городе?