С моих плеч свалилась каменная плита.

– Что же до ваших споров… Узор на эфесе объединяет их семьи, как обещание стать парой. К сожалению, Обряд они пройти не успели.

– И?

– Что «и»? Как видите, Арелью я пока не нашла. Была занята спасением арда Янгора.

– Вы излишне резки, ардерия. Не находите? – возмущенно подметил маг.

– Излишне резким было с вашей стороны объявлять меня врагом номер один, совершенно не зная, через что мне пришлось пройти.

– Может, поведаете?

– Нет уж. Оставлю пару секретов при себе, с вашего позволения, – она демонстративно отпила большой глоток из кружки, не сводя тяжелого взгляда с Красного, отчего тот подавился айром. – И еще. Отобранный клинок, попав в ваши руки, не перестал быть моим невыполненным обещанием. Посему прошу вернуть меч туда, где взяли.

– Но…

– Отдайте.

Уголки губ мага Огня поползли вниз. Медленно, словно борясь с собственным телом, он протянул родовое оружие над пустым стулом, но даже после этого разжал пальцы лишь со второй попытки Тани забрать «свое». Я заметил, как облегченно выдохнула ардерия, когда клинок оказался в ее руках. Плечи распрямились. Маска высокомерия слетела с вмиг посерьезневшего лица. Она бережно провела раскрытой ладонью по эфесу, словно виня себя в смерти проводника и скорбя о нем.

Воцарилась тишина.

Через пару минут меч занял свое почетное место около кровати, и девушка, тяжело вздохнув и сбросив накатившую грусть, вернулась за стол. Маг ее больше не интересовал. С грацией хищника она повернулась в мою сторону и игриво, но требовательно объявила:

– А теперь я готова услышать ответ на свой вопрос.

– …?

– Ну тот, про ветки и деревья. В кни…– она испуганно взглянула на мага, затем на меня,– … ге об этом ни слова.

– В какой книге? – спохватился мужчина.

– Той, что в моей голове.

– А?

– Что, вы разве не знаете, что у каждого архимага в голове библиотЭка? – она состроила смешную гримасу и поднесла ко рту кружку, нарочно оттопырив мизинец. – Дом Знаний по-вашему.

Маг удивленно посмотрел в мою сторону. Пришлось пожать плечами и развести руки в стороны в неуклюжей попытке поддержать игру Тани.

– Ну, так что?

– Ладно, – сдался я и уселся на стул. – У бегронов довольно сложная родовая организация, где за основу взято древо.

– Почему?

– Потому что они строят свои дома преимущественно на деревьях. Внизу живут самые старые, но чем дальше разрастается род, тем выше селятся следующие поколения. Название древа – это основное название всех людей, связанных кровью. А ветви – это его части. Как у обычного дерева сотни ветвей, так и у родового древа бегронов сотни пар.

– Семей?

– А?

– Типа мама, папа, я?

– Да.

– И почему вас смутило двойное древо на мече Шоха?

– Обычно так не делают. Родовое оружие затем и покрывают узором, чтобы обозначить его принадлежность. А тут сразу две ветви. Абсолютно разных.

– Но названия красивые у обеих… – она пощелкала пальцами, вспоминая.

– Ветвь Наргов, древа Влах и ветвь Аръх древа Брокрет, – подсказал маг.

– Именно!

– Кстати об этом! Как ты пробралась в Белый Сад? – осенило меня.

– Что вы, ард Янгор, я же сидела под арестом в этой самой комнате. Можете спросить у стражи, – невинно захлопала ресницами девушка, издеваясь.

– Таня!

– Правда!

– Таня!!!

Я вскочил на ноги и навис над ней подобно грозовой туче. От неожиданности ардерия вжала голову в плечи, но ее дерзкий взгляд никуда не делся, а напротив, вспыхнул с новой силой. Глаза потемнели.

– Я не обязана докладывать обо всех своих способностях, – вздернула подбородок будущая ардера.

– Обязана, если они касаются меня и моего уединения!

– Вот тебе и скажу. Только тебе.

Что-то в ее словах показалось мне правильным. Магам Пятерки необязательно знать все о Силе архимага. В конце концов, им не достичь ее уровня. Я взглянул на мага Огня. Его посеревшее лицо и сведенные брови выдавали крайнюю степень нежелания уходить. Однако, главным тут все еще был я, и мое слово не обсуждалось.

– Кажется, мы получили достаточно ответов на свои вопросы. Ардерия смогла объяснить появление меча в замке и убедила меня в том, что она до сих пор находится на нашей стороне. Я снимаю обвинения. Можете передать это Пятерке, – я учтиво указал рукой на дверь.

Недовольно фыркнув, Красный сделал последний глоток, звякнул посудой и поспешил покинуть комнату, уже на выходе бросив подозрительный взгляд на Таню. Я устало толкнул тяжелую створку, предварительно жестом отдав страже приказ «не беспокоить».

– Пятерка будет пытаться убедить тебя, что от меня исходит угроза, – глухо произнесла девушка, разглядывая донышко кружки.

– Возможно. Но у меня есть своя голова.

– И что она думает по этому поводу?

– Что нужно быть совершенно глупой, чтобы упустить десятки шансов убить меня. А ты не из таких.

– Ура! Хоть одно озарение за весь день! – полный поддельной горечи вздох огласил спальню.

– Уже ночь.

– Как?! – она посмотрела в окно, а затем на сферу, висящую под потолком и дающую ровный белый свет, похожий на дневной. – Хорошо посидели…

– Пора спать, – я сделал шаг в сторону девушки.

– Даже не думай! Кто ж в здравом уме ложится в постель с врагом?

– Прости меня.

– Я сплю в своей кровати. И это не обсуждается.

Она соскочила со стула и уже через три секунды захлопнула за собой дверь ванной-комнаты. Проследовав за ней, я взялся за ручку, чтобы войти следом, но вовремя остановился, решив дать Тане возможность побыть наедине со своей обидой.

Быть ардом – не значит купаться в роскоши и командовать всеми вокруг. Быть ардом – значит заботиться о своей расе. Быть ардом – значит действовать зачастую против своей воли. Быть ардом – значит видеть угрозу даже в близких людях. Особенно, если они настолько непредсказуемы и своенравны, как моя будущая пара.

Я не собирался отказываться от своих чувств и своих слов! У Тани имелись все качества правителя. Даже будучи обвиненной в измене и находясь на волоске от изгнания, она смогла сохранить решимость и непреклонность. Такая поднимет весь Ал’Ваар, если только ей этого захочется.

Минут через десять дверь бесшумно отворилась и мимо меня проплыла совершенно другая Таня, – легкая, спокойная и… домашняя. Я проводил ее взглядом до самой кровати, ощущая шум крови в ушах и гулкое биение сердца. Отчего-то очень захотелось запомнить этот момент. Было в нем что-то особенное, новое, теплое. То, что с удовольствием достается из закоулков памяти в трудные минуты и помогает их пережить. То, что вспоминается редко, но вовремя.