Сейчас таксист поклялся, что завтра же пойдет к исповеди и возблагодарит Господа за спасение графини.

Коллеги Янины не могли поверить в ее новости. Она сообщила их также Воронецкому, который обещал перевести ей деньги из Кракова. Им предстояло доставлять 1250 литров супа в неделю, плюс особый хлеб и другие продукты, одобренные Бланке. Лопатинская нашла достаточно добровольцев среди персонала своих кухонь, чтобы варить суп по ночам, но им требовались дополнительные канистры или бидоны для транспортировки. Янина подумала о бидонах для молока, вмещавших по двадцать пять литров, и обратилась в поместья поблизости от города, надеясь собрать пятьдесят штук. Все они прибыли на следующий день. Поскольку Юрек по вторникам доставлял в Майданек посылки, Янине надо было найти другой транспорт для супа. Как обычно, Косиба из Сполема охотно согласился предоставлять ей грузовики с водителями.

На следующий день, в субботу, Янина поехала с Юреком в Майданек с еженедельной доставкой хлеба и продовольствия от люблинского комитета поддержки. В здании администрации Петрак выдал ей пропуск на встречу с доктором Новаком, велев сначала обратиться к Бланке. День был морозный, и по Майданеку гулял ледяной ветер. Как представительница ГОС, Янина могла надеть шубу, но предпочитала дрожать в тонком пальто, лишь бы не щеголять в мехах перед мерзнущими заключенными Майданека. Вместе с Юреком и охранником-эсэсовцем она подъехала к Полю 5, где увидела Изио на пороге поста охраны. Прежде чем убежать за доктором Новаком, он шепнул ей:

– Сегодняшний охранник неплохой человек. Он даже пускает меня к себе в будку погреться и дает чай, но сперва всегда проверяет, не видит ли кто.

Охранник, тиролец, впустил Янину в будку и оказался неожиданно разговорчивым. Потом к воротам пришел доктор Новак, и они обменялись безмолвным приветствием, пока он ровным голосом называл свою фамилию и номер. Янина записала в блокнот, какие продукты и лекарства нужны в лазарете, и тут внезапно тиролец прошипел:

– Фуманн идет!

Они с Новаком не успели обернуться, как Фуманн в ярости набросился на них.

– Я вас всех пересажаю! – заорал он на охранника и ударил доктора Новака по голове дубинкой.

– И вас в том числе! – крикнул он в лицо Янине. – Вы что думаете, тут санаторий? Вы ничего не будете сюда возить, и я добьюсь этого у администрации!

Он развернулся и бросился из будки на улицу. Доктор Новак, весь окровавленный, тоже ушел. Изио стоял белый как мел; охранник прошептал:

– Что за животное!

Когда Янина вернулась к Юреку, он перекрестился и поблагодарил Деву Марию за то, что защитила графиню и на этот раз.

19 октября в одиннадцать утра Янина выехала с улицы Любартовская на грузовике Сполема, загруженном бидонами с супом и корзинами с хлебом; коллеги улыбались и махали ей из окон[202]. Они прибыли в Майданек точно к назначенному времени. Охранник на воротах лагеря строгого надзора ничего не знал о предстоящей доставке, поэтому им пришлось ждать, пока курьер бегал в администрацию лагеря. Спустя почти час в будку охраны вошел человек из медицинской службы Майданека в сопровождении женщины в полосатой арестантской робе. Женщина объявила свою фамилию: Перцановская.

Янина почувствовала, как слезы выступают у нее на глазах. Это была доктор Стефания Перцановская! Янина столько слышала от освобожденных женщин-заключенных про то, как Перцановская заботилась о них, как она в одиночку устроила лазарет в женском лагере и из последних сил ухаживала там за больными. Теперь Янина встретилась с ней – настоящей героиней. Однако внешний вид Перцановской сильно ее встревожил. И дело было даже не в болезненной худобе доктора, а в том, что она выглядела полностью безжизненной и апатичной. Тем не менее, когда Янина тепло ей улыбнулась и назвала свое имя, в глазах доктора как будто зажегся огонек.

Накануне Бланке предупредил Перцановскую, что в женский лазарет доставят продукты питания. Он предупредил, чтобы она не вступала в разговоры с теми, кто их привезет, ограничившись только вопросами, непосредственно касающимися доставки. В то утро, желая произвести хорошее впечатление на тех, кто приедет с продуктами, Перцановская надела свою наименее грязную робу и повязала на голову платок. Она даже пыталась улыбаться, но уже не помнила, как это делается. Прошел почти год с тех пор, как ее арестовали за участие в Сопротивлении. После пятнадцати жестоких допросов гестапо отказалось от мысли разговорить ее, и в январе 1943-го Перцановскую бросили в Майданек. С тех пор ежедневные лишения и бесконечное насилие почти полностью уничтожили ее и лишили присутствия духа. Она пыталась держаться уверенно, ухаживая за смертельно больными и умирающими женщинами, которым мало чем могла помочь, но в действительности ничего не чувствовала, замкнувшись в твердой холодной скорлупе равнодушия.

Подходя к будке охраны, Перцановская увидела грузовики, заставленные бидонами и корзинами, и ее потрясло понимание того, что им привезли. Потом она вошла и увидела стройную красивую брюнетку с толстыми темными косами, заколотыми вокруг головы, словно корона. «Суходольская из ГОС», – услышала Перцановская. Голос этой женщины, ее улыбка, выражение озабоченности на ее лице и теплота тона проникли сквозь скорлупу и снова заставили Перцановскую чувствовать.

Доктор, пораженная, смотрела на женщину, пока та зачитывала список доставленных продуктов и объясняла, что такие же поставки будут прибывать дважды в неделю; туда также можно включить дополнительные продукты и лекарства, с одобрения главного врача лагеря. Перцановска не спускала глаз с этой пришелицы из другого мира – мира за колючей проволокой, – который казался ей недостижимым. На какие риски ей пришлось пойти, чтобы доставить эти сокровища заключенным? Перцановска повернулась к сотруднику медицинской службы и спросила:

– Могу я выразить мадам благодарность от лица заключенных?

Охранник-эсэсовец, заскучавший, пока Янина зачитывала список, уже занялся другими делами. Медик кивком показал женщинам, чтобы они вышли на улицу. Там Перцановска, едва сдерживая слезы, с трудом нашла слова, чтобы поблагодарить Янину.

– Вы не представляете, что для меня значит говорить с вами – свободной женщиной. Все в Поле 5 будут вам благодарны, когда узнают, что вы сделали, и будут завидовать мне, что я разговаривала с вами!

Янина посмотрела на человека из медицинской службы:

– Вы позволите мне пожать заключенной руку? – Она показала ему свои ладони. – Вы видите, у меня в руках ничего нет, я ничего ей не передам, просто пожму руку.

Медик оглянулся, убедился, что охранник не смотрит, и коротко бросил:

– Жмите руку, если вам так надо, только быстро!

Янина со слезами на глазах, вся дрожа, схватила руку Перцановской, сжала ее и произнесла:

– Передайте остальным, что