не отрицал. Я пообещал директору быть внимательнее в будущем. На самом деле, когда я говорил о Примирении руандийцев, я уже не мог говорить о геноциде тутси, не упоминая об убийствах хуту.

В то же время другие заключенные обвинили меня в том, что я слишком открыт перед геноцидерами. Когда директор не стал принимать никаких мер против меня, группа заключенных экстремистов сговорились между собой навредить мне. Заключенные, которым было поручено следить за внутренней безопасностью, в сговоре с охранниками тюрьмы использовали свои полномочия для наживы, регулярно пронося в тюрьму запрещенные вещи – мобильные телефоны, табак и каннабис. Одно время это было почти неконтролируемо. По меньшей мере, у трети заключенных были мобильные телефоны.

Я тоже купил себе мобильный (с его помощью я отправлял твиты Папе Римскому, Президенту США, Государственному секретарю США, представителям организаций по защите прав человека, а также вел Твиттер своего фонда). Несколько месяцев спустя те же люди, что доносили директору о моей про-хуту идеологии, пришли к нему снова сказать, что они подозревают, что у меня есть телефон.

Когда директор задал мне вопрос, я ответил, что тюрьма переполнена телефонами, и чтобы решить проблему, нужно изменить всю систему, прекратив сотрудничество между охранниками и заключенными. «Так как телефоны доступны, конечно, я купил себе один. Нужно закрыть вход для всех запрещенных вещей и не беспокоить заключенных, спрашивая их о том, что им не полагается знать. Это вы охранники тюрьмы, а не я», – ответил я директору Муконо.

Затем они затеяли у меня обыск, нашли мой телефон (без контактов) и поместили меня в карцер на 19 дней. Это обычная процедура – если вас ловят с запрещенными вещами, вас отправляют в карцер на 30 дней. Однако директор может принять решение освободить вас до срока. Когда я был в карцере, мне незаметно пронесли другой телефон, и я все-таки позвонил всем и сказал, что все прошло хорошо.

Во время моих 19 дней в карцере, все заключенные бунтовали против дирекции и органов внутренней безопасности. Все они требовали, чтобы я был освобожден.

26. Коррупция как симптом повсеместной несправедливости

Мое заключение протекало в то время, когда в стране царила немыслимая коррупция. В то время как правительство при помощи своих лобби делало все, чтоб убедить мир в том, что экономическое развитие и борьба с коррупцией в стране достигла впечатляющих размеров, внутри страны процветает коррупция, которая всё глубже и глубже укореняется в обществе и постепенно становится чуть ли не особенностью культуры.

Она принимает различные формы среди коррупционеров. Например, вам нужно добиться разрешения открыть предприятие – вам нужно будет платить несколько процентов тому, кто дает разрешение. Также это обычное дело для всех водителей, когда вы забыли пристегнуться ремнем, – вы даете две тысячи франков (чуть меньше четырех долларов) полицейскому, который вас остановил, и едете дальше. Я тоже несколько раз давал купюру в пять тысяч полицейскому на дороге за затемненные окна моей машины, запрещенные официально.

Чтобы получить работу многие женщины должны спать со своими начальниками. Этот тип коррупции, называемый «ruswa y’igitsina» (сексуальная коррупция), стал настолько популярным, что женщины, ищущие работу в Кигали, без стыда ходят везде и всегда в мини-юбках не считаясь с характером работы, на которую они рассчитывают. Говорили о Министре развития, который спал со школьницами, а потом покупал им огромные машины и шикарные дома в столице. К сожалению, эти юные девочки поймали свое счастье к несчастью для своего здоровья, поскольку большая часть высокопоставленных персон заражены ВИЧ, и передают его далее без какой бы то ни было жалости, пытаясь успокоить своих жертв при помощи денег. Таких случаев огромное количество в Кигали.

Джеймс Мусони, в ту эпоху Министр инфраструктуры и высший комиссар Руандийского Патриотического Фронта – РПФ, был одним из самых близких к Полю Кагаме, его называли «Вице-президентом Республики» из-за его влиятельности в стране. Он был одним из сексуальных хищников режима. Когда в марте 2018 г. местные средства массовой информации опубликовали статьи, обвиняющие его в адюльтере, я спросил себя, почему им понадобилось столько времени, чтобы объявить это? В 2014 году этот министр просил мою близкую подругу переспать с ним, а когда она отказалась, она тотчас же потеряла работу. Я был очень зол на этого человека из-за его неограниченного эгоизма.

Когда я организовал экзамен с целью принять на работу ассистента по административным вопросам в 2011-м году, для меня было сюрпризом, что все кандидатки пришли в мини-юбках и что, когда я был дома после работы, большинство из них прислали мне на мобильный сообщения с пожеланиями спокойной ночи или вопросами, хорошо ли я спал? Многие меня на самом деле соблазнили, однако я предпочел вступать в контакт с ними, но не брать их на работу в свой фонд.

В тюрьме, где меня физически удерживают уже более трех лет, коррупция тоже является фактором, с которым мы ежедневно сталкиваемся. Заключенные, имеющие деньги, живут, как в люксе. Они платят надсмотрщикам и получают свидания в любой день, а мы, обыкновенные заключенные, мы получаем свидания только по средам. Честно говоря, если бы я захотел, то я мог бы жить так, но мне этого не нужно. Жить в роскоши среди бедных, тех, кто, спустя двадцать лет заключения не получили ни одного свидания, у кого нет сахара, чтобы положить его в свой утренний чай; есть каждый день роскошный завтрак среди умирающих больных, у которых нет ни лекарств, ни еды, честно говоря, всё это мне претит.

Скорбную жизнь, которую я претерпевал все эти годы, я воспринимал как прекрасную школу сострадания и человечности. Было бы с моей стороны не по-человечески искать наслаждений вместо того, чтобы использовать эту прекрасную возможность, которая позволяет учиться любить и быть нужным.

27. Мой Бог всегда проявляет Себя естественным путем и очень редко – сверхъестественным

Хотя я родился в краю, где произошло явление Девы Марии; событие, признанное Церковью и почитаемое множеством людей до сих пор, сам я никогда не чувствовал чудес и не обогащался ими.

Моя вера всегда подпитывалась естественными проявлениями каждодневной жизни. В малейших проявлениях сочувствия и милосердия, в способности прощения, сочувствия и любви, которым я учусь каждый день в отношении моих братьев и сестер, – в этом я вижу присутствие Бога. В моем страдании и в моем терпении, в моих сомнениях и в моем одиночестве я встречаю Бога. И очень редко в моей радости и в моих удовольствиях,