Та очень недовольна, меняя клиента. А потом дерзкую девочку настигает расплата – ее отдают настоящему садисту, который царапает, бьёт, режет, делает такое, до чего обычный мужчина не додумается. В следующую ночь все повторяется. И в ночь после. Девушки постарше помогают чем могут: моют ее, почти потерявшую сознание, обрабатывают и зашивают раны, вытирают слезы и успокаивают, но они слова поперек не скажут мадам Марло, и теперь Мерса знает, почему. На шестую ночь она, изорванная как душой, так и телом, просит мадам Марло прекратить кошмарные издевательства. Плачет. Становится на колени. Обещает быть покорной. Мадам Марло гадко улыбается. Тогда Мерса дает себе клятву, что больше никогда ни перед кем не преклонит колен, что больше никто не увидит ее слез. Марло отпускает Мерсу и отменяет наказание, не подозревая, во что тогда превратилась некогда маленькая и напуганная девочка, ставшая позже расчетливой и непреклонной Мерсой Мотье.

Мерса переназначила место встречи и время, отправив к Марло свою девушку. Встретились они на нейтральной территории – в одном из ресторанов Йан-Те. Мадам Марло это не понравилось, ведь пришлось далеко идти от «Лавки удовольствий», а она еще не оправилась после избиения. Но все же пришла и села за указанный в послании стол. Мерса чуть задержалась – не пристало даме приходить вовремя – и заказала чай с лимоном.

Они не встречались восемь лет. Мерса надеялась, что все чувства, которые она испытывала к хозяйке борделя, сгинули в пожаре, но нет – при виде мадам страх вернулся, внутри поднялась паника, хотя внешне Мотье была невозмутима. За годы, проведенные в борделе, она научилась скрывать свои эмоции лучше картежника в игорном доме.

Женщины сидели друг напротив друга и молчали. Рассматривали. Изучали. Мерса с наслаждением отметила, что у мадам Марло остались шрамы от ожога, которые та пыталась скрыть жидкими волосами. Хозяйка борделя имела среди работниц ритуальщицу, хотя сама к ее услугам никогда не прибегала, предпочитая традиционные методы лечения. Потому сейчас у нее на лице красовались обильно припудренные синяки, а перебинтованная левая рука покоилась на перевязи. Зная, как та ритуальщица работает, Мерса и сама бы к ней по своей воле не обратилась.

– Ты хорошо выглядишь, – промолвила мадам Марло.

– Спасибо, – Мерса смерила собеседницу взглядом. – Не могу сказать о тебе того же.

– Да, последние дни выдались тяжелыми. Я отправляла тебе записку.

– Видимо, затерялась.

– Жаль, жаль, – мадам Марло помолчала. – Мерса, ты должна знать, что я всегда заботилась о тебе.

Мотье промолчала. До Мерсовых двенадцати лет мадам Марло играла роль внимательной мамаши, с интересом ее слушала и угощала сладостями. Задрапированный тканями безвкусный кабинет с фарфоровыми кошками был любимым местом девочки, к хозяйке борделя она привязалась, полюбила ее. Марло держала маленьких девочек отдельно от старших, которые уже работали. Оплетала детские умы паутиной лжи, внушала им, что больше нигде им нет места, кроме ее заведения. Она делала это умело, ненавязчиво, и девочки вступали в жестокую развратную жизнь, полные покорности, обожания и отчаяния. Они любили мадам Марло, даже когда та била их, хлестала розгами, таскала за волосы или закидывала в комнату к жаждущему крови извращенцу. Сироты, не знающие родительской ласки, воспринимали чередование нежности и жестокости со стороны мадам нормальным поведением любящей женщины. Мерса, все эти годы хранившая память об отце, смотрела на происходящее с ужасом и не поддавалась чарам хозяйки борделя, потому, когда та начала ее бить, быстро отдалилась, хоть и не избавилась полностью от привязанности.

– Так вот, – поняв, что ответа на ее реплику не последует, мадам Марло продолжила. – После того, как ты меня покинула, я не связывалась с тобой. Сделка есть сделка. Но я тебя не забыла. И не значит, что не переживала все эти годы.

– Ты это хотела мне сказать? Наша сделка трещит по швам, – Мерса отпила чаю. Рука, держащая чашку, не дрогнула, но внутри клокотала ярость.

– Нет, Мерса. Я хотела тебя предупредить. Я думаю, наша сделка может остаться в силе даже с учетом встречи. Я исчезну из твоей жизни, но ты должна знать.

Мотье вопросительно вскинула бровь. Мадам Марло помолчала, воровато огляделась по сторонам и, подавшись вперед, заговорила:

– Я слышала, ты спелась с Хазери Вале. Думаю, ты знаешь, что выродок опасен. Недавно он приходил ко мне. И знаешь что? Он копал под тебя. Вынюхивал о твоем прошлом. Предлагал денег. Я не взяла, Мерса, – мадам нагнулась еще ближе и понизила голос. – Я помню нашу первую встречу: как ты выглядела, что говорила. Я кое-что предполагала, но не оскорбляла тебя вопросами. Хоть наши дорожки и разошлись, я все равно забочусь о тебе. Я ничего ему не сказала. Ублюдок мне отомстил, – она потрясла забинтованной рукой. – Именно за то, что я не рассказала ему ничего.

– Ты ничего и не знаешь, – пожала плечами Мерса.

– Да, не знаю, – кивнула мадам Марло. – Все в соответствии со сделкой. Он сказал тогда, что вы… наводите друг о друге справки, собираетесь сотрудничать.

– Так и есть. Я тоже о нем узнавала, но без лишнего шума, – не моргнув глазом, соврала Мерса.

– То есть… я ошиблась? – подозрительно нахмурилась мадам.

– Ошиблась. И сейчас сильно рискуешь, продолжая здесь находиться.

Мадам Марло вскочила со стула и торопливо покинула ресторан. Мерса осталась и допила чай, потом неспешной походкой отправилась к набережной. Холодный ветер тащил по дороге желтые листья и мелкий мусор. Солнце садилось, и небо окрасилось в фиолетово-красные оттенки. Мерса вдыхала сырой речной воздух и размышляла над поведением Хазери, его целями и желаниями. Почему он начал копаться в ее прошлом? Когда у него появились подозрения по поводу нее? И что он