поговорить с Эми. Ей о прошлом Риса известно больше, чем нам с Маликом. Надеюсь, она сумеет мне помочь.

Я еще никогда не приходила в офис к Эми и знаю только адрес. Остановившись перед ветхим домом, начинаю нервничать. Все-таки наша последняя встреча прошла не очень гладко. Надо было заранее продумать, как убедить ее, что лучший вариант для Риса – если мы ему поможем. Если я ему помогу. Хочется верить, она не винит меня в том, что ему сейчас так плохо.

Собравшись с духом, открываю дверь. Судя по виду звонка с торчащими наружу проводами, он вряд ли работает, так что я не могу предупредить о себе. Мои шаги по ступеням эхом разносятся в тишине лестничной клетки. На одной двери на втором этаже висит пластиковая табличка, у которой отломаны три уголка. На ней написано: «Проект ресоциализации Перли – мы за вас». Я стучу. Когда никто не отвечает, нажимаю на ручку двери. Она открывается. Заглянув в коридор, зову:

– Эми? Эми, ты здесь?

– Входи, входи, кто бы ты ни была, – раздается голос Эми. Он звучит приглушенно. – Садись пока, я сейчас приду, мне еще нужно… Черт! – Слышу оглушительный грохот, за которым следуют чертыхания.

– Тебе помочь? – кричу я и иду на шум. Открываю дверь, за которой, как мне кажется, находится Эми. В кладовке не больше встроенного шкафа она стоит на стремянке и еле удерживает несколько переполненных папок. Похоже, полка не выдержала, потому что остальные папки валяются на полу.

– О, привет, это ты, – говорит она, взглянув на меня. – Не могла бы на минутку… – Она протягивает мне папки, которые держит в руках, и я их забираю. – Дурацкая полка. Нельзя было ее перегружать, но у меня не хватало места для всех этих документов. В любом случае спасибо за помощь, – добавляет Эми, когда слезает с лестницы. Она вытирает руки о черные брюки. А бросив взгляд на светло-серые полоски, оставшиеся от ее ладоней, стонет. – Ну, класс. Еще и это. Как раз когда собирался зайти один из самых важных спонсоров.

Она пробует стереть следы пыли, но делает только хуже и размазывает серые пятна по штанам.

– Вот дерьмо, – ругается Эми. Она всем весом упирается в дверь кладовки, которая с трудом закрывается из-за рассыпавшихся документов. Я стою с озадаченным видом и тяжелыми папками в руках, надеясь, что скоро смогу куда-нибудь их положить. Словно прочитав мои мысли, Эми добавляет: – Можешь оставить их у меня на столе. Я сейчас приду.

Она указывает на соседнюю комнату. Письменный стол завален документами, так что оказывается трудно куда-то пристроить папки. Поэтому я ставлю их на стул. На стене висят плакаты некоммерческих организаций. А между ними – детские рисунки, на которых корявым почерком написано: «Для Эми» или «Спасибо, дорогая Эми». «Должно быть, это здорово – помогать людям», – думаю я.

– Уверена, ты никогда не спрашиваешь себя, ради чего встаешь по утрам, – говорю я, когда Эми входит в кабинет.

Она смеется:

– Нет, я это знаю. Но иногда задаюсь вопросом, сколько еще смогу этим заниматься.

– Что ты имеешь в виду?

– Требуется нереально много сил, чтобы каждый день разбираться с экзистенциальными проблемами. Выматывает, когда ни на что не можешь закрыть глаза. Никогда. А еще спонсоры, которых нужно умасливать. Это не мое. – Эми закатывает глаза.

– Ты всегда хотела стать социальным работником? – спрашиваю я из искреннего любопытства.

У нее загораются глаза.

– Мало кто задает этот вопрос, – отвечает она. – Это определенно не то, о чем мечтаешь в детстве. Раньше я хотела стать ветеринаром. Но потом узнала, что не всем животным можно помочь. Это так меня огорчило, что пришлось отказаться от мечты еще до того, как я пошла в школу. С социальной работой все получилось само собой. Не хочу тебя этим утомлять. – Она замолкает.

– Ты меня не утомляешь, – уверяю ее. – Это интересно.

– Что ж, в моей жизни был период, когда мне хотелось, чтобы меня кто-то поддержал. Поэтому я хочу поддерживать других. Так я и пришла к профессии социального работника, – улыбается Эми.

Я больше не задаю вопросов. Если чему-то и научилась, с тех пор как переехала в Перли, так это тому, что иногда лучше не вмешиваться в личные дела.

– Итак, ты здесь из-за Риса? – спрашивает Эми, и я киваю.

– Ты говорила, что поможешь нам.

– Да, и говорила серьезно. Рис сказал, что его срыв не имеет отношения к тебе.

Значит, они обсуждали меня. И ей он рассказал больше, чем мне. На меня накатывает невероятное облегчение.

– Он говорил еще что-нибудь? Ты в курсе, что случилось?

– Нет, честно говоря, надеялась, что ты прольешь свет на ситуацию. Не хочу отказываться от еще одного дела. Извини, вероятно, прозвучало жестче и эгоистичней, чем подразумевалось. Проблема в том, что, если я намерена и дальше собирать деньги для проекта, мне нужны истории успеха. А таких у меня в последнее время не так много.

– Тогда мы должны помочь Рису, – выпаливаю я, приободренная ее словами.

– Да, я пытаюсь. По крайней мере, мне удалось заставить его снова выйти на работу. Но у меня ощущение, что он не в очень стабильном состоянии.

– Похоже, Малик выяснил, что с ним происходит, – почти не дыша произношу я. Нервничаю, так как боюсь, что Эми мне откажет. И все больше осознаю, насколько это рискованно.

– Рассказывай, – откликается она.

– Судя по всему, Рис ищет сестру. И я подумала, если мы… – Эми поднимает руку.

– Стоп. Он ищет Джинни? – переспрашивает она.

– Похоже на то.

– О-оу.

– Почему тебя это беспокоит? – уточняю я.

– Потому что это его явно расстраивает.

– Да, но только потому, что он не может ее найти!

– А нам известно, что будет, если он ее найдет? И если встретится тогда со своей семьей? Из-за этого может разрушиться все, что он успел создать.

– Но все и без того уже рушится, – замечаю я. Сердце бешено колотится. Я должна убедить ее помочь мне.

– И опять ты права. Почему же он не говорит со мной? Если бы я знала, что он хочет поддерживать связь с семьей, действовала бы иначе. Один раз я спросила его о маме. Во время одного из моих первых визитов в тюрьму. Но тогда он лишь фыркнул и заявил, что у него с ней все кончено и чтобы я больше не упоминала ее.

– Возможно, он передумал, – рассуждаю я. – Ты не можешь разузнать, где его семья?

– К сожалению, это не так просто. Полагаю, Рис уже прочесал интернет в поисках следов?

– Думаю, что да. Во всяком случае, Малик так сказал. У тебя нет доступа к каким-нибудь базам данных или реестрам?

– Боюсь, ты переоцениваешь мои возможности и полномочия. Но кое-что я проверить могу.

Эми отъезжает назад на кресле на колесиках, которое уже освободила от папок, и выдвигает ящик из шкафа с документами. Потом подъезжает обратно и начинает листать. Я хочу встать, но она знаком просит меня оставаться на месте.

– Это все строго конфиденциально.

Через пару минут Эми стучит пальцем по странице.

– Ха, вот оно, – объявляет она. – Последний адрес семьи Риса, который у меня есть. Это здесь, в Перли.

– Значит, они там больше не живут, – отвечаю я. – Рис говорил, что они переехали.

– Но это отправная точка, – парирует Эми. – Возможно, нынешние владельцы знают, где находятся их предшественники.

– Когда мы к ним пойдем? – спрашиваю, охваченная эйфорией от идеи Эми.

– Мы? – сквозь смех повторяет она. – Ты тоже хочешь пойти? Ладно, только переоденься во что-нибудь не такое красивое. Это не тот район, где хочется привлекать внимание.

Я опускаю на себя взгляд. На мне простое шерстяное платье и коричневые кожаные сапоги. Я бы свой вид шикарным не назвала.

– Поверь мне, – говорит Эми, поймав мой вопросительный взгляд. – Но у меня будет время только ближе к вечеру. Днем придется строить глазки спонсору.

– Отлично, а мне надо в университет, – соглашаюсь я.

– Что ж, хорошо. Встречаемся здесь, скажем, в пять? – предлагает она.

– Хорошо, – отвечаю я.

Из ее офиса ухожу более легкой походкой, чем шла сюда утром.

После общей лекции по основам бизнес-администрирования, на которой было сложнее сосредоточиться, чем обычно, у меня два «окна», которые я собираюсь провести в библиотеке с Зельдой, прежде чем начнется занятие с Сэмом. Меня подташнивает при мысли о новой встрече, и я даже подумывала сбежать, но не хочу, чтобы