Поставив мысленно заметку, вернуться к этой картине чуть позднее, когда все дела с долбанным невидимкой будут улажены, я плюхнулась на стоящее у стены кресло и поджала под себя ноги.

— Он вернулся!

— Кто? — в унисон произнесли ректор с преподавательницей, переводя удивлённые взгляды с меня на стоящего рядом Матвея.

— Как кто? Вы уже, похоже, забыли, что по академии расхаживает маньяк-невидимка. А я вот помню! А все потому, что жертвой он выбрал меня! — вышло чересчур истерично, но плевать! Я девочка, я на ручки хочу, а не улепетывать от полоумного убийцы!

Скрестив руки на груди, я почувствовала, как на плечо легла крепкая мужская ладонь, приносящая успокоение и надежду. Прислонившись к ней головой, я ощутила, как страх, капля за каплей, покидает мое тело, оставляя после себя горькое послевкусие.

***

Для той, что привыкла всегда полагаться на собственные силы, я как-то очень быстро срослась с мыслью, что в лице Матвея обрела, ко всему прочему, бесстрашного защитника. Срослась и расслабилась, предоставив мужу право руководить процессом моего спасения. С чем он прекрасно справлялся, посвящая ректора и Изольду в курс дела.

Если Миронов воспринимал все адекватно, с полной серьезностью, то у Изольды все ее переживания были на лице написаны. А услышав про разгромленную оранжерею, преподавательница и вовсе заахала, прижимая ладони к щекам.

Закончив рассказ, Матвей сел на подлокотник кресла, обнял меня за плечи и прижал к своему боку.

— Выходит, вы спаслись благодаря твоей демонской сущности? — усевшись за стол, поинтересовался Дмитрий Александрович.

— Скорее, огню, что полыхал на его рогах, — вставила я свои пять златых, — мы еще в прошлый раз заметили, что наш «холодок» не любит горячее.

— Интересный факт, и вполне подпадает под мою теорию… — ни к кому конкретно не обращаясь протянул мужчина, почесывая свой подбородок.

— Это какую же? — навострила я ушки и подалась вперед. Если существовал хотя бы призрачный шанс избавиться от невидимого ублюдка, то я, как самое заинтересованное в этом деле лицо, должна быть в курсе.

— Я уже рассказывал Матвею, что в молодости, когда работал на Трибунал, расследовал цепочку убийств. Пострадавшие — женщины. Все они были обращены в ледяные статуи. Мы заподозрили мужчину, слабого ведьмака, что работал патологоанатомом в городском морге. Его звали Анатолий Ракитин. Прямых улик против него не было, но…

— Но организация все равно ликвидировала предполагаемого маньяка, — закончил за него Матвей.

— И убийства прекратились? — перевела я заинтересованный взгляд обратно на ректора. Тот кинул и тут же поморщился. Видно, действия Трибунала одобряли не все его агенты, но против системы не шли, а значит понимали, что по-другому никак, — а почему вы сказали, что боязнь невидимкой огня подпадает под вашу теорию?

— Ракитин погиб в пожаре. Дом сгорел вместе с ним, родных не осталось.

— Хмм, — задумчиво протянула я, — и вправду, как-то чересчур много совпадений. Осталось узнать, какого черта его подражатель забыл в академии и как теперь от него избавиться.

— Подражатель ли? — пожал плечами Матвей, — это еще надо выяснить.

— Ну так чего мы тут сидим? — встрепенулась Изольда, — надо бежать в оранжерею пока он еще там.

Она дернулась по направлению к двери, но ее остановил резкий рык Миронова.

— А ну стоять! Никуда ты не пойдешь, — ого, они уже на «ты»? Вот Машка удивится, когда я ей расскажу.

— Но, Дим…

— Никаких «но». Я сам туда пойду и проверю.

— Один? А если на тебя нападут? — не унималась Изольда Вячеславовна, заламывая руки.

Ее охватило нешуточное волнение, и я прекрасно понимала это состояние. Будь на месте Миронова Матвей, я бы костьми легла, но не позволила бы своему демону в одиночку выслеживать настоящего монстра.

— Я уверен, что там никого уже нет, а даже если есть, на меня он нападать точно не будет. Он уже пометил свою следующую жертву, — ректор перевел взгляд на мое запястье, — и пока не доведет дело до конца, новых убийств можно не ждать, — поднявшись со стула, Миронов обратился к Матвею, — сын, отведи Василису в ее комнату и проследи, чтобы она никуда оттуда не выходила. Изольда, составь им компанию. Я скоро к вам присоединюсь.

Раздав приказы, Дмитрий проводил нас до двери и закрыл за нами дверь. Изольда ушла на пару шагов вперед, а я подняла на Матвея полный изумления взгляд.

— Сын?! И когда ты собирался мне сообщить?

Из-под двери, что вела в нашу с Машкой комнату, бил яркий свет, и это означало только одно — подруга решила воспользоваться моим отсутствием и перенести свидание со своим ненаглядным в более уединенное место.

Винить ее было не в чем. Знай я, чем закончится сегодняшний вечер, тоже бы озаботилась безопасным местечком, куда нет ходу теплолюбивым маньякам-невидимкам. Правда, не факт, что он и тогда бы оставил меня в покое, но надежда, как говорится, умирает последней.

Хотелось верить в чудо. Что Миронов сейчас ворвется в оранжерею, застанет там убийцу и накажет его по всей строгости закона, но надо быть совсем дурой, чтобы не понимать — шанс, что все так и произойдет, равнялся нулю.

Во-первых, «холодок» у нас невидимка, а во-вторых, даже ректору академии, когда-то работающему на Трибунал, вряд ли удастся в одиночку расправиться с бесплотной субстанцией. Тут бригады таких «профессионалов» будет мало, а потому за Миронова было волнительно, и не только из-за того, что причиненный ему вред скажется на моем муже и Изольде, но и вообще. Мужик он хоть и не простой, но хороший, в этом я успела убедиться.

Мысли снова вернулись к полученной недавно информации об их с Матвеем родстве. Демон любопытство мое удовлетворять не торопился, предложив обсудить это в другое время, а какое может быть другое время, когда неизвестно, что со мной будет завтра?

Говорить ему об этом я не стала, решив все же дождаться удобного момента, когда мы останемся наедине, и вытрясти из любимого все подробности.

Вовремя заметив, как Белорадов потянулся к дверной ручке, собираясь бесцеремонно вломится внутрь, я стукнула его кулачком по руке и быстро постучала.

Не хватало еще смущать и без того робкую Зайцеву. Застань мы ее в самый пикантный момент, поди угадай, что она от стыда выкинет. Вдруг порчу нашлет? Или в слезы ударится? Неизвестно, что хуже.

Дверь Машка открыла не сразу. Приглядевшись, я быстро поняла, что они, с маячившем за ее спиной Резновым не кроссворды тут разгадывали, и не книжки читали. Губки припухли, воротник блузки не расправлен, подол юбки примят — в тихом омуте черти водятся! Хотя, в данном случае — ведьмы.

Подмигнув ей, я прошла вперед, села на свою кровать и прижалась к боку уместившегося рядом Матвея. Изольда облюбовала для себя стул у комода, а Машка повернулась в мою сторону и нахмурилась.