Мое взволнованное дыхание вырывалось облачками пара. Это конец? Церемония завершена? Взгляд метнулся к Ангэлеру: призрачные фигуры его родни развеялись, а сам лорд в сопровождении жрицы спускался по неприметной лестнице на нижний уровень и через мгновение исчез из виду.

Гости начали тихо переговариваться, и я тоже решилась спросить у доулы:

— Что будет происходить внизу?

— Прах соберут в погребальную урну и вмуруют в стену, где захоронены многие поколения Ангэлеров. Это не займет много времени.

Доула оказалась права: лорд Арланд довольно быстро поднялся обратно в зал, пошептался о чем-то с отдельными гостями и уверенным шагом направился ко мне.

— В одном из залов накрыт прощальный фуршет, — сообщил некромонг, — но, если вы не возражаете, мы поужинаем дома.

Я не возражала — все силы были направлены на то, чтобы не стучать зубами слишком громко. Этот потусторонний холод, казалось, пробрался мне не только под меховую накидку, но и под кожу, сковывая внутренности колючим льдом. Находясь в обители Смерти, я утратила ощущение времени и не могла с уверенностью сказать, сколько мы здесь пробыли: час или гораздо дольше. Точно знала лишь то, что под конец церемонии мечтала только об одном — попасть в тепло.

«Тепло объятий Арланда было бы идеальным», — шепнула не в меру взбалмошная часть моего сознания, но я прицыкнула на нее.

У человека, то есть — у некромонга, в семье горе, а я о поцелуях и объятиях думаю. К тому же, стоит мне признаться в своих прегрешениях, лорд меня видеть не захочет, не то, что целовать.

По дороге до особняка Ангэлеров я успела немного согреться. Был ли тому причиной теплый воздух в салоне ренмобиля или жар в моей груди, что неизменно возникал, когда рядом оказывался лорд-попечитель, — с уверенность определить не могла. Да и мысли мои были заняты другим. Предстоящий разговор заставлял внутренне трепетать. Где-то на краю сознания я уже малодушно жалела, что вообще заикнулась о нем. И от этого еще сильнее сердилась на себя и дрожала уже больше от волнения, чем от холода.

В темный холл особняка входила с настроем, который бывает перед сложной экзаменацией, когда не уверен в собственных знаниях: покончить со всем разом и будь что будет. Признаюсь во всем прямо сейчас, переоденусь и уеду. Но у лорда Ангэлера, как водится, были свои планы.

— Давайте вас сначала отогреем, — мягко произнес он, стоило мне открыть рот, и легонько потянул за локоть. — Идемте, Элеонора! Я разведу огонь в камине. Сейчас из слуг никого нет в доме, но нам должны были оставить легкий ужин. Все разговоры потом.

Я послушно последовала за ним в небольшую гостиную на верхнем этаже, где и вправду на столе нашлись закуски, аккуратно накрытые белоснежными салфетками. Лорд Арланд весьма умело и расторопно разжег камин, и, поймав мой удивленный взгляд, пояснил:

— В Мор-ле-Мец я частенько сам разжигаю огонь в своих комнатах, когда не хочется ждать, пока слуга дойдет через весь замок. Хоть он довольно старый и холодный, в нем есть свое очарование. Надеюсь, вам там понравится. — Последнее предложение он произнес тихо, быстро взглянув на меня с какой-то робкой, мальчишеской улыбкой, которой прежде мне не доводилось видеть на его лице.

Следующий вдох дался мне нелегко. Тягучая сладость заполнила грудь, совсем не оставив там места для воздуха. Я опустила голову, пряча расползавшуюся на губах блаженную улыбку и нездоровый блеск, который, наверняка, уже светился в моих глазах.

Лорд Ангэлер пригласил меня в родовой замок! Судя по всему, не за горами знакомство с родителями… Ах, скорее бы они вернулись!

— А почему в доме нет слуг? — поинтересовалась, скрывая за праздным вопросом смущение и ликование.

— Я отпустил их до утра. Старая традиция, — пожал плечами Арланд. — Прошу к столу.

Гостиная постепенно погружалась в сумрак, усиливавший уютную тишину. Опустевший дом и мы одни. Умиротворенно потрескивали горящие поленья, и так легко мечталось в этот призрачный час. Верилось, будто мы с Арландом в нашем доме коротаем вдвоем этот вечер, и он лишь один из многих…

Темным рубином мерцало вино в бокале, но я едва к нему притрагивалась.

Голова и так шла кругом от впечатлений дня, а близость лорда пьянила не хуже вина. Удивительно, но и Арланд лишь раз пригубил напиток, погрузившись в задумчивость.

Я часто ловила на себе его взгляд, когда сама пыталась тайком заглянуть ему в лицо. Наши глаза встречались, и жар, поселившийся во мне, опалял щеки и шею. Меховая накидка была давно снята, оставляя меня беззащитной перед ласкающим мужским взглядом.

Правильнее было бы попрощаться и уйти, но я не находила в себе сил расстаться. К тому же, требовалось закончить одно дело…

— Я должна вам кое в чем признаться, милорд! — Решившись, я пересекла комнату и встала за спинкой его кресла.

Арланд заинтересованно повернул голову, и в синей глубине его глаз заиграли отблески огня, напоминая лучи закатного солнца на водной глади.

— Однажды ночью я видела леди Цицерию ходящей во сне, а после забыла вам об этом сказать. В том, что случилось с вашей прабабушкой, есть моя вина.

Вот, я произнесла это вслух… Обратной дороги нет.

— В чем именно вы себя вините? — недоуменно вскинул бровь Ангэлер.

— В безответственности и…

— Да бросьте, Эла! Я тоже видел прабабушку бродящей во сне — такое периодически случалось. Старое поверье гласит, что некромонг ходит во сне, когда его душа слышит зов и ищет путь в обитель прародителей. Значит, время пришло… В том, что для леди Цицерии час пробил, не виноват никто, и уж тем более не вы.

У меня будто гора с плеч упала. Так я ни в чем не виновата? И Арланд не собирается прогонять меня, облив презрением?..

— Отчего же тогда так грустно? — растроганно прошептала я и несмело погладила его по плечу.

— Не печальтесь, леди Цицерия бы этого не одобрила! — Лорд поймал мою руку и нежно поцеловал ладонь. — Вы же помните, какой у нее был жизнелюбивый характер…

Не успела я ответить, как его губы коснулись моих пальцев, и в следующее мгновение он удивительно мягко втянул один из них в рот.

Из груди разом выбило воздух. Я словно утратила все органы чувств, остались только ощущения от прикосновения губ к кончикам пальцев. Губ, а еще языка, медленно скользящего по коже.

От бесстыдной ласки бросило в жар — в самое пекло! Невидящим взглядом смотрела, как Арланд медленно выпускает изо рта мой палец, позволяя прохладе коснуться пылающей подушечки. Скольжение языка по кончику другого пальца отозвалось пронзительным удовольствием в самом низу живота. Содрогнувшись от короткой чувственной вспышки, я закусила губу. Темно-синие глаза внимательно наблюдали за моей реакцией, а я — за откровенным, порочным желанием, разгорающимся в их глубине. В коленях разлилась позорная слабость. Мужчина подался вперед, и я успела лишь тихо ахнуть, как оказалась сидящей в кресле поверх него.