Она выскочила в коридор, со всего размаха стукнув дверью окосяк. Оставшись одна, я стала размышлять, почему никогда не могу сказатьнахалу, что он нахал? Отчего позволила Ритке сесть себе на голову? Другойбыстро поставил бы ее на место, заявив:

– Твоя машина и твой кот меня совершенно не волнуют.Автомобиль сломался не по моей вине, вызывай эвакуатор и увози его. Он мешаетмоим детям подъезжать к дому.

Вместо этого я вызвала механика, а следующий звонок сделалаДениске.

– Алло, – проорал Денька, – у аппарата великий ветеринар.

– Не боишься клиентов распугать? – усмехнулась я.

– Мои без меня никуда, – гордо заявил студент.

Это верно. Заниматься по-настоящему практикой, он, какчеловек, не завершивший обучения в вузе, не имеет права. Но в клинике приВетакадемии ему доверяют проделывать кое-какие процедуры. Например, подержатькрючки во время операции или сделать шов. А многие наши знакомые приглашают егоподстричь когти их животным, прочистить анальные железы и измерить температуру.И еще Дениска на удивление точно ставит диагноз. Пару раз его вердиктрасходился с мнением дипломированных специалистов, но более детальныеисследования подтверждали правоту юноши.

– Чего у тебя стряслось? – поинтересовался Деня. – Опятьтелефон съели? Ну прикол! Когда Манька рассказала, не поверил. Что же это зааппарат такой, чтобы мопс смог его целиком сглотнуть?

– Приедешь, увидишь, – пообещала я, – Аркадий его больше неберет, новый покупать собрался, а этот лежит без дела: он у меня оченьбрезгливый.

– А я нет, – радостно сообщил Деня, – телефончик-тоработает?

– Просто прекрасно, несмотря на пребывание в собачьемжелудке.

– Если Кешке телефон не нужен, может, он его мне подарит?

– Бери.

– Супер, класс, ни у кого такого не будет!

– Ты слышал что-нибудь о лекарстве под названием «Бурмиль»?

Денисыч замолчал, потом осторожно поинтересовался:

– А тебе зачем?

– Надо. А он и впрямь такой хороший? Говорят, шерстькакая-то необыкновенная получается, собаки и кошки молодеют. Так это или нет?

– Слышал, – кратко ответил Деня, – но не советую тебе импользоваться.

– Почему?

Деня вздохнул:

– Долго объяснять.

– Давай, давай, я никуда не тороплюсь.

– Ты не поймешь.

Я вздохнула, вот уже и Денисыч, которого я возила вколясочке и сажала на горшок, уверен в моей глупости.

– Сделай милость, попробуй объяснить.

– Ну, во-первых, он запрещен к производству. Насколько знаю,делают его подпольно и продают тайком.

– Вот почему он столько стоит!

– Во-вторых, лекарство не апробировано.

– Это что такое?

– Не были проведены должные испытания. Никто не знает, чтослучится с животным через пару лет после курса инъекций. Не советую тебеподдаваться массовому психозу и кидаться со шприцем к своим собакам и кошкам.Эмбриональные клетки – дело мало изученное.

– Какие клетки?

– О боже, ты хоть знаешь, что такое этот «Бурмиль» и отчегоон запрещен к производству?

– Нет.

Дениска тяжело вздохнул:

– Слушай.

Через полчаса я повесила трубку и уставилась в окно. Вот оночто! Если я правильно поняла Дениску, дело обстоит следующим образом.

Каждый эмбрион соединен с матерью пуповиной. В том месте,где эта «ниточка жизни» прикрепляется к будущему детенышу, находятсяэмбриональные клетки, из них же состоит и сам эмбрион. Если их выделить иввести взрослому, даже старому животному, у него начинается вторая молодость.Отрастает шерсть, пропадает артрит, появляется бодрость и игривость. Казалосьбы, что плохого? Но клетки эти можно получить только у живого зародыша. Еслиплод погиб, ничего не выйдет. Воздействие на живой организм эмбриональныхклеток было открыто довольно давно, то ли французами, то ли американцами. И кактолько в прессу просочились сведения об этом чудо-лекарстве, мигом забилитревогу представители организаций защиты животных.

– Как же это получается? – возмущались они. – Значит, будутудалять у беременных собак и кошек плод и использовать его для инъекций темчетвероногим, чьи хозяева, не поморщившись, могут выложить за курс уколовкругленькую сумму?

Поднялся жуткий скандал, и производство «Бурмиля» запретили.Но не все соблюдают закон, кое-кто, чтобы заработать, с легкостью нарушает всеправила. «Бурмиль» все же попадал к тем, кто любой ценой желал омолодить своихпитомцев.

– Дикие люди, – удивлялся Дениска, – ведь пока не ясно, чтоможет произойти через пару лет с собакой, которую обкололи «Бурмилем».

Но многие хозяева просто не способны мыслить здраво, еслиречь идет об их обожаемом «сыночке» или «дочурке». Люди, подобные РитеЗамощиной, ничего знать не хотят, подавай им «шерстистость», и все тут, а овозможных последствиях и жертвах такого «лечения» они не задумываются.Запретный плод сладок, и цена на «Бурмиль» взлетела до небывалых высот.

– У нас его делают? – поинтересовалась я.

Денька хмыкнул:

– У нас теперь все делают. О какой пакости ни спроси,обязательно найдешь. Слышал разговоры, что в Россию «Бурмиль» поступает изФранции, но на днях Лешка Морозов заявил, что на выставке кошек ему предложиликупить наш, отечественный, десять ампул за три тысячи «зеленых». Значит, кто-тогреет руки, выпуская препарат незаконным образом.

Ночь я провела без сна. В контейнере с синей крышкой,который мне строго-настрого было запрещено открывать, лежал эмбрион собаки,ужасающе похожий на человеческий. Что, если в лаборатории Ореста Львовичаделают «Бурмиль»? В России теперь много богатых людей, есть среди них илюбители домашних животных.

Я встала с кровати, открыла окно и закурила, старательновыгоняя дым на не по-апрельски холодную улицу. Как бы поступила я, если бывдруг поняла, что могу вернуть моей старой собаке вторую молодость?