Теперь она была не на ипподроме. Теперь она сидела утелевизора и переключала каналы. Но по всем каналам шли бразильские мелодрамы,а душа требовала голливудского боевичка.

— У вас в этом мире другое предназначение,принцесса, — терпеливо сказал Сварог, не отрывая взгляда от берега. —Да и не стоит драться при таком соотношении сил, сплошной позор получится,право…

Дымки впереди росли, да и крейсера сзади не отставали. Сзадиударила пушка — опять-таки от чистого усердия, бомба впустую рванула над водой.Кони захрапели, затопотали, прижимая уши, пытаясь оборвать удила. НаконецСварог увидел справа вполне подходящее для конного десантирования место ипоказал туда. Склонился к переговорной трубке, заорал, надсаживаясь снепривычки:

— Глуши машину! Все наверх! Приехали!

Снизу высыпали перемазанные кочегары, крайне обрадованныеокончанием аврала. Следом показалась Мара, тоже порядком припорошенная угольнойпылью, раскрасневшаяся от духоты, с бисеринками пота на лбу.

— Когда все сойдут, откроешь кингстоны, — бросил ейСварог, даже не задумываясь, знает ли Мара значение этого термина — должназнать, и предусмотрены ли подобные штуковины конструктором — обязаны бытьпредусмотрены.

Не стоило смущать преследователей зрелищем парохода,растаявшего подобно призраку. Так что «Принцессу» ждала участь крейсера«Варяг».

Пароход ткнулся скулой в берег. Проскрежетала якорная цепь,с бешеной энергией устремившись в воду, отчаянно затрещал кожух правого колеса— несколько плиц сломалось, но это уже не имело значения. Бони, не обделенныйсилушкой, в одиночку перебросил на берег тяжеленные сходни. Вода под нимиказалась корчнево-зеленого цвета, то и дело в ней кувыркались поднятые колесомсо дна водоросли, похожие на банные мочалки.

Высадка десанта проходила в бешеном темпе, но без всякойсуматохи. Спокойствие передалось даже лошадям. Шедарис топтался у ракетногостанка, ему ужасно хотелось пострелять напоследок, и Сварог его вполне понимал— довольно унизительно бежать столь долго, так ни разу и не огрызнувшись…

Оглянулся. Крейсер, подходивший сзади, дымил лигах в двух, аподходившие спереди были еще дальше. Ну не ждать же их специально, чтобыдоставить себе удовольствие? Особенно если учесть, что пушек и ракет там не впример поболее и хватает своих азартных парней.

Решительным жестом Сварог приказал капралу убираться наберег, сразу от сходней круто забирающий вверх. Тот подчинился, оглянувшисьгорестно на новехонький ракетный станок, так и не побывавший в деле. По сходнямпрочапал копытами последний конь, палуба опустела. Сварог кивнул, и Мараскрылась в трюме. Крейсер, пеня воду, целеустремленно пер к ним. Дымки впередитоже приближались со всей возможной резвостью, но погоня, как ни понукали тамкочегаров, оказалась в ремизе.

Из люка выскочила Мара, подняла большой палец. Столь знакомыйжест, оказавшийся седой древностью таларского происхождения, отчего-то огорчилСварога, и он грустно подумал, что капитаном ему довелось пробыть всего ничего.Но не было времени лелеять печали, палуба ощутимо кренилась, а он не собиралсядоводить капитанский гонор до абсурда, отправившись на дно вместе с кораблем —пусть, согласно ларскому таланту, под водой ему бы дышалось столь же привольно,как и на суше. Подтолкнул Мару к трапу, схватил Доран-ан-Тег, сбежал на сухуюкаменистую землю, вскочил в седло. Над рекой пронесся тягучий шипящий свистснаряда, и неподалеку от уходящей под воду «Принцессы» взлетел белопенный столб— настырный крейсер из последних сил пытался их достать, но безнадежно проигралэтот раунд.

Сварог погнал коня наугад, ориентируясь по солнцу и забираяк хелльстадской границе, от которой их отделяло лиг пятьдесят. СтраннаяКомпания браво мчалась в неизвестность, нахлестывая коней. Большинство несшихсяим навстречу деревьев Сварог легко узнавал. Дубравы сменялись ельником, ельник— березовыми рощами. Ближе к реке попадались ивовые заросли, но их объезжалистороной, чтоб не завязнуть в болоте. Дальше от реки ивы закончились. Однако напригорках порой росли совершенно незнакомые разлапистые кудрявые древа справильными треугольниками листьев. Они долго скакали по перелескам и равнинам,изредка переходили на рысь и вновь пускались галопом. Сварог начал беспокоитьсяза коней, пора было дать им роздых, но тут показались наконец поля с пожухлойстерней, выгоны, окруженные заборами из толстых жердей, утоптанные скотомдороги, а там и большая деревня в низине, за которой чернел на холмегосподствующий над окрестностями пятибашенный замок — три башни пониже, двеповыше, вокруг подножия холма идет вторая, внешняя стена с бастионами.

— Это еще что такое? — удивился Сварог,остановившись в облаке взбитой пыли. — Стены…

Он помнил, что лет сто назад кто-то из тогдашних Баргов,голубиной кротостью примерно равный Конгеру Ужасному, задумал извести подкорень магнатские амбиции и в борьбе с буйной титулованной вольницей издал указо сносе всех приватных укреплений, проводя его в жизнь с помощью техгромыхающих штук, что и в этом мире исстари считались последним доводомкоролей. За свои новшества в области архитектуры он удостоился в конце концовто ли мушкетной пули, то ли отравленного пудинга, но наследный принц,оказавшийся пареньком решительным, продолжил дело, и стены замков были срыты.Но этот, на холме, был укреплен по всем правилам, однако маловат для государственнойкрепости…

Делия поняла его недоумение:

— Здесь, в Заречье, на границе с Хелльстадом,Чоррийский указ не действовал. Стены и прочие укрепления местным дворянамразрешили оставить. На всякий случай, все-таки пограничье…

Ее конь устал крепче других и помаленьку начал отставать.

Сварог вспомнил свою знакомую хелльстадскую змеюку, подумал,что в Хелльстаде могут отыскаться твари и почище, с сомнением покрутил головой.Нет, стены — защита весьма проблематичная. Впрочем, есть еще Волчьи Головы…

— Если это поместье — здесь есть лошади, — сказалон. — Каковых можно купить… или обрести иными методами, в нашем положениивполне простительными.

— Золотые слова, — поддакнул Бони, погладивприклад пулемета.

— Замок — это еще и дружина, — рассудительносказал Шедарис, и к его мнению нельзя было не прислушаться. Столько лет в строю— и жив до сих пор.

— А выбор у нас есть? — прищурилась Мара. —Любую половину дружины я беру на себя. Надеюсь, с другой половиной выкак-нибудь управитесь.

— За что я тебя люблю, так это за твоюжизнерадостность, — сказал Сварог. — Оптимизм всегда достоинуважения… А посему едем к замку. Может, все обойдется миром…

И тронул коня, подумав мельком, что форма ганзейскихматросов сейчас выглядит довольно нелепо — особенно если матросы эти движутсяверхами в противоположном от реки направлении. Но не было времени на очередноймаскарад. И вся надежда на дворянскую спесь, на то, что здешний хозяин поможетсобрату лауру скрыться от погони, — обитающие на захолустной границесеньоры на многое смотрят иначе и проще, нежели утонченная столица…