Дракон возле Стейнера издал странный щёлкающий звук и приоткрыл веко, и юноша увидел огромный янтарный глаз, зелёный по краям, с чёрной щелью зрачка посередине.

– На кошачий глаз похож.

– О, не стоит принимать их за котят, – сказала Кими, одарив Стейнера усталой улыбкой.

Он снова протянул руку и коснулся холодной чешуи, ощутив биение сердца. А за ним ещё один ритм, отличный от первого.

– У него не одно сердце, – объяснила Кими. – Такой громадине нужно двигаться.

– Сколько ему?

– Пять-шесть.

– Не могу поверить, что стою здесь и обсуждаю драконов с Ямалской принцессой.

– Как тебе мой наряд?

Стейнер сделал вид, что разглядывает кожаный фартук и мозоли на руках.

– Такой королевской красоты я ещё никогда не видал, – усмехнулся он.

– Идём, – позвала Кими. – Ты можешь не спать и скорбеть о каком-то идиоте, которого даже не знал, но мне бы хотелось отдохнуть.

* * *

Стейнер только проснулся, но мерцание свечи уже проникло в пещеру, озарив смуглую кожу Тифа и придав блеск его глазам.

– Утро доброе, кузнец! Ты спал? Или нет?

– Немного, – проворчал Стейнер.

Слова Кими успокоили его. Ямалка проводила юношу до пещеры, и он устало залез под мешковину со спокойным и пустым разумом.

– Энхтуйя обмолвилась, что говорила с тобой. Это хорошо. Не хочу, чтобы ты хандрил весь день напролёт, как глупый ребёнок.

– Таким себя и чувствую.

– Тебе восемнадцать. – Спригган нахмурился. – И ты на Владибогдане. Детство заканчивается, как только корабль бросает якорь у здешних берегов.

– Я не это имел в виду, Тиф.

Стейнер не мог заставить себя произнести это вслух. Не мог признать, что убил ребёнка.

– Я снёс ему голову с плеч. Насколько я знаю, он может стать Огненным духом.

– Он им и стал, – согласился Тиф.

Стейнеру не хватало воздуха. Он покачал головой, но как бы он ни ёрзал и куда бы ни смотрел, правда оставалась правдой. Он стал убийцей.

Десятник потёр ухо.

– Если бы ты не дал отпор, где бы сейчас оказался? В академии в лапах Ширинова и Мертвосвета. Он бы заставил тебя говорить. Он в этом умелец.

– Я бы ничего им не сказал, – тихо возразил Стейнер.

– Не сразу, не охотно, – кивнул Тиф. – Но он бы применил все средства, и в конечном счёте ты бы сдал сестру, лишь бы остановить боль.

– А если бы он устал, – продолжил Стейнер, ощутив, как от ужаса по спине бегут мурашки, – то смог бы передать меня Мертвосвету, чтобы продолжить допрос.

– Ширинов вернётся, – заверил Тиф. – Вернётся в Циндерфел. Даже человеку в маске нужно держать лицо. Он не позволит глупой оплошности испортить репутацию.

– Нельзя этого допустить. Всё это… – Стейнер указал на пещеру. – Мой поступок, приведший сюда, никому не поможет, если Ширинов вернётся за Хьелль.

– Тогда лучше тебе придумать способ побега. И как можно скорее.

– Но как? Даже если мы выберемся из пещеры, у нас отсутствует корабль. Вы сами сказали, что ящики – не вариант. Да и шлюпку нам не построить – материалов-то нет.

Тиф отвернулся и вздохнул.

– Всю свою жизнь я пытался найти способ, чтобы удрать.

– Ромола – наша единственная надежда вернуться на материк, – заявил Стейнер.

– Думаешь, она рискнёт жизнью ради кучки спригганов, принцессы и парня из Циндерфела?

– Она и так рискует.

– Письма на материк – это одно. Помощь в бегстве – совсем другое. Думаешь, я не просил?

– Тиф, – раздался резкий шёпот. Из расщелины выглянуло худощавое лицо Тайги. – Ширинов здесь, и он не один.

Глаза Стейнера расширились; голодное урчание в животе сменилось ужасом.

– Ширинов? Здесь?

– Да брось. Все мы знали, что рано или поздно он заявится. – Тиф повернулся и шагнул к расщелине, но вдруг обернулся. – Сделай одолжение, кузнец.

– Какое?

– Не разевай рот. Говорить будет старый спригган.

– Спригганы у тебя язык отняли? – проворчал Марек за завтраком. – За последнюю неделю ты и словом не обмолвилась.

Хьелльрунн открыла рот, но вместо слов пожала плечами и продолжила есть кашу. Мысли её метались от всадника в чёрном к госпоже Камаловой и её красным от ягод рукам, словно испачканным в крови.

– И в лес ты не ходила? – Марек постучал ложкой по плошке. – У тебя разногласия с новым другом?

– Мы не друзья, – со вздохом возразила Хьелльрунн и принялась помешивать кашу. – Мы едва знакомы.

– Девочка?

Хьелль почудилась нотка облегчения в голосе отца.

– Из города?

Она покачала головой.

– Нет. Она не из Циндерфела. И не из Нордвласта.

– Она… – Марек опустил ложку. – Спригган?

– Нет! – Хьелльрунн нахмурилась не в силах понять, издевается он или нет.

– Ну, ты только о них и твердишь.

– Ты говоришь совсем как Стейнер.

На секунду они уставились друг на друга, но боль в глазах отца не дала задержать взгляд. Хьелльрунн перевела взгляд на холодную кашу.

– Разогрей и доедай, – велел Марек. – Нельзя еду растрачивать. Да ещё и болеть начнёшь, а у меня нет денег на лекарства. Без твоей помощи я пропаду.

Теперь, когда ушёл Стейнер, хотела добавить Хьелль. Но зачем говорить? И так всё понятно. Теперь, когда Стейнера нет… И он никогда не вернётся, если верить словам госпожи Камаловой.

– Зачем же ты велел ему отправляться…

– Ты не знаешь, о чём говоришь, Хьелль. Ты не ведаешь, что колдовство творит с человеком.

– И вряд ли узнаю, да?

– Если использовать силы по минимуму, то и вреда не будет. Но обращаться к колдовству на полную катушку, да ещё и под давлением имперцев…

– Откуда тебе известно? – Хьелльрунн смахнула чёлку с глаз и сердито глянула на отца. – Откуда ты знаешь о столь опасных, запрещённых вещах? Я думала, ты кастрюли да сковородки куёшь, а не заклинания.