Зоркий пожал плечами. Этот жест казался неискренним из-за улыбающейся серебряной маски и облачения.

– Весьма странно, – подметил Хигир.

– Весьма странно, – согласился Ширинов. – Мои послушники преданы Империи.

– Побеги – не редкость, – заявила Фельгенхауэр. – Если, конечно, он бежал.

Стейнера не покидало ощущение, что именно иерарх в серебряной маске оказался в числе главных подозреваемых у Матриарха-Комиссара. Солдаты разделились на две группы: шестеро стояли с топорами позади Фельгенхауэр, а остальные обступили Хигира и Ширинова.

– Предлагаю обыскать пиратский корабль, – предложил Зоркий самодовольным тоном. – Возможно, Жиров нашёл способ подкупить эту гнусную пиратку.

– Она здесь? – спросил Стейнер, угрюмо глядя на Тифа, но тут же вспомнил, что должен молчать.

– Нужно немедля допросить её, – продолжил Хигир. Пламя у ног ярче засияло, словно заинтригованное перспективой.

– Нет! – отрезал юноша, шагнув вперёд.

– Заткнись, Стейнер! – прошипел Тиф.

Он уже было решил, что горячность усугубит ситуацию, но ярость Фельгенхауэр теперь была сосредоточена на Зорких.

– У пирата есть имя. Её зовут Ромола, – заявила Фельгенхауэр, подходя к Хигиру. – И она – капер на службе Империи.

– Во имя Фрейны, а мы-то здесь при чём? – возмутился Тиф, бросив сердитый взгляд на Стейнера.

– Тихо, отброс спригганский, – проворчал Ширинов.

Кузнец сглотнул, отступая на несколько шагов ближе к наковальне Кими – туда, где оставил кувалду. Он помнил момент, когда голова гранитного послушника обрушилась с плеч россыпью осколков.

– Вероятно, беглец случайно забрёл сюда, – предположила Фельгенхауэр, глядя на Стейнера. – Или рискнул спуститься по другим причинам.

Все поочередно уставились на него – даже Кими перестала злобно коситься на Ширинова, чтобы краем глаза посмотреть на юношу.

– Я не видел ни души. – Ложь вырвалась из горла хриплым карканьем. – Был занят мешками.

– Значит, виновата Ромола, – продолжил настаивать Ширинов. – Вероятно, она планирует выкрасть наших послушников и продать их в Шанисронд.

– Согласен, – поддержал его Хигир, выпрямившись и расправив плечи.

– Нельзя ей доверять, – добавил Ширинов. – И никому из её команды. Тщательный обыск корабля раз и навсегда положит конец сомнениям.

Стейнер вспомнил о рассказчице и её доброте. Вспомнил прекрасную музыку и представил, как Зоркий врывается в каюту капитана, и солдаты разбиваю домру. В душе вспыхнул гнев; пальцы сильнее сжались на рукояти кувалды. Он бросил взгляд на Фельгенхауэр и Мертвосвета, понимая, что те тотчас убьют его, даже если удастся нанести удар Ширинову. Дрожа от ярости, юноша медленно выпустил кувалду. Раз он не мог защитить Ромолу с помощью оружия, придётся искать другой путь.

– Маттиас Жиров был здесь.

Воцарилась тишина.

– Вот дурень… – прорычал Тиф и закрыл глаза рукой.

Тайга и Сандра принялись шептаться, а Кими глубоко вздохнула.

– Повтори ещё раз? – переспросила Матриарх-Комиссар.

– Маттиас Жиров явился в кузницу и напал на меня. Я пытался защититься и…

– Ты? – с презрением рявкнул Ширинов. – Ты одолел Маттиаса Жирова? Не думаю.

Стейнер скривился.

– Вас я тоже одолел на площади, разве нет?

– Ты хочешь, чтобы мы приняли на веру, что ты справился с тремя послушниками?

– Мне помогли.

Серебряная маска кивнула; Зоркий сжал кулаки.

– Вот мы снова и встретились, и на этот раз в моём распоряжении дюжина солдат.

– Ширинов, – обратилась Фельгенхауэр ледяным тоном. – Молодой человек не упоминал троих. Любопытно, что вам известно точное количество.

– Нетрудно догадаться, – оправдывался Ширинов. – Зоркие часто объединяются в Тройку.

Фельгенхауэр приблизилась.

– Вы не скрывали, что Жиров ваш любимчик. Да, кстати, ваши солдаты находятся под моим командованием. Уж не забывайте о столь важном нюансе. – Матриарх-Комиссар зыркнула на воинов – напоминать приходилось не только Ширинову.

Угловатая маска повернулась к Стейнеру.

– Что ещё расскажешь о троих послушниках?

– Они сбежали, – отозвался Тиф, прежде чем юноша успел ответить. – Испугались кувалды и бросились наутёк. Мы даже вмешаться не успели. Без сомнения, побежали жаловаться наставникам.

И десятник сердито посмотрел на Ширинова, который застыл в раздумьях, держась за подбородок улыбающейся маски.

Фельгенхауэр приблизилась к Тифу, нависая над ним. На мгновение Стейнеру показалось, что она ухватит его за горло и поднимет в воздух.

– Так всё было, Стейнер? – спросила Матриарх-Комиссар.

Юноша прочистил горло.

– Да. Молот напугал негодяев.

– И башмаки, – добавила Фельгенхауэр.

С чувством стыда Стейнер опустил взгляд на ноги. Врать он не умел, а эта его ложь могла привести к самым серьёзным последствиям. На ботинках он заметил песок и каменные осколки. Это что? Осколок кости? Неужели череп Маттиаса Жирова тоже принял первоначальный вид? Доказательства смерти послушника лежали прямо у ног Стейнера. Невыносимый жар только усиливался под тяжестью взгляда Матриарха.

– Ты очень бледен, – заметила Фельгенхауэр.

– А вы еды присылайте больше, – вступился Тиф.

Женщина перевела на сприггана ледяной взор.

– Я в порядке, – уверил Стейнер с лёгкой улыбкой. – Просто голоден.

Матриарх-Комиссар обернулась, махнула остальным и зашагала прочь широким, решительным шагом. Стуча тростью, Ширинов поспешил следом. Ему пришлось приложить все усилия, чтобы не отстать. Перед тем как последовать за Фельгенхауэр, Хигир строго взглянул на Стейнера. Тогда и солдаты зазвенели доспехами, уходя из кузницы, а некоторые задержались, чтобы одарить спригганов угрожающими взглядами.

– Куда это они? – прошептал юноша.

– Да кого это волнует? – проворчала Кими. – Главное, они уносят свои задницы из моей кузницы. Будь моя воля, они бы уже сейчас стали ужином драконов.

– Ромолу арестуют? – спросил Стейнер. – Обыщут корабль?

– Ты правильно поступил. – Кими обняла его за плечи. – Ничто так не выводит людей из душевного равновесия, как правда.

– Я желал помочь Ромоле, – пробормотал Стейнер, думая о домре и прекрасной, но столь навязчивой музыке.

– Говорить должен был я. Я же просил помолчать, – возмутился Тиф. – Глупый ребёнок. – Он нахмурился. – И что теперь?

– Не обращай на него внимания, – велела Кими. – Просто старый пройдоха немного расстроен.