Я подняла с пола «парабеллум», вложила его в правую ладонь Максима, плотно прижала пальцы покойника к рукоятке и снова положила пистолет на пол. Потом в последний раз посмотрела на застреленного мною человека, вышла в прихожую, открыла дверь изнутри и оказалась перед лифтом. Вызвав его, спустилась в одиночестве вниз, выскочила из подъезда и направилась к такси. Бешено колотилось сердце, пересохло во рту, и сильно заболела голова, я подумала равнодушно, что давление подскочило под двести. Что делать, ничего похожего со мной раньше не случалось, организм бурно среагировал на произошедшее.

Но я сумела собраться, уже помедленнее прошла последние шаги до автомобиля желтого цвета, села на заднее сиденье и сказала тихо, скорее даже, прошептала:

— На автовокзал, пожалуйста!

Когда мы уже отъехали от высотного здания метров на сто, водитель спросил:

— Встреча прошла нормально?

— Да, вполне, — уже громче ответила я, — можно сказать — просто замечательно.

— Теперь можно и домой, далеко вам добираться?

— На автобусе — меньше часа, — ответила я.

— Понятно, — сказал таксист.

И больше не проронил ни слова до нашего расставания.

Расплатившись, я демонстративно направилась к входу в здание автовокзала, чтобы подтвердить свое намерение уехать в какой-нибудь ближайший райцентр. Тем временем стемнело, на небе появился бледный лунный диск. Пассажиров в зале стало значительно меньше, видимо, к отправлению готовилось всего несколько рейсов. Я села на длинную скамейку и стала обдумывать свои дальнейшие действия. Как быстро обнаружат труп артиста, можно было только догадываться. Не исключено, что опергруппа уже работает в его квартире, опрашиваются потенциальные свидетели, изучаются записи видеокамер городской системы безопасности. Интересно — видел ли меня кто-нибудь из жильцов высотки или соседних домов? И еще — попала ли я в объективы видеокамер, если таковые находились где-то возле входа в здание, вызову ли особое внимание полиции?

Ответов на эти вопросы у меня, естественно, не имелось. Но в любом случае необходимо было как можно скорее покинуть Южно-град и избавиться от улик. Диктофон в урну с мусором выбрасывать нельзя, там ее могут найти при уборке и воспроизвести смертельно опасную для меня запись. Значит, нужно его припрятать совсем в другом месте, но прежде убраться из города.

И тут мне пришла в голову шальная мысль — не возвращаться в Москву сразу же, а продолжить движение на юг, к морю. Статус владельца и руководителя коммерческого предприятия обеспечивал полную независимость и безотчетность в намерениях, я могла делать все, что считала нужным, менять решения на ходу.

Отдохнуть пару дней где-нибудь на побережье Черного моря — почему бы и нет? Тогда причины поездки, проезд через Южноград, если такие вопросы ко мне вдруг возникнут у следователей или оперативников, будут легко и логично объяснены.

Через короткое время я уже сидела в «теане», по пути к стоянке выбросив в мусорный бак снятый плащ, и направлялась к южному выезду из города. Только сейчас стресс сменился раскаянием — как же так получилось, что я стала преступницей, что оружие для защиты превратилось в оружие убийства, что погиб от моей руки молодой артист Максим Заварзин, шантажист, но при этом человек творческий, креативный, восходящая звезда театрального искусства и кумир зрителей?

И в эти минуты страх надолго поселился в моей душе. Он все нарастал, вгонял в ступор, накатывал периодическими волнами безудержной паники. Что ждет меня в случае ареста — позор публичного суда и длительное заключение, горе мамы и презрение знакомых, избежать этого будет невозможно.

Но все это творилось в голове, а между тем руки уверенно держали руль, ноги в нужное время нажимали педали газа и тормоза. Нужно было бороться…

Проехав по шоссе километров пятьдесят, я увидела в свете фар двух мужчин рядом с автомобилем с надписью ДПС, одетых в полицейскую форму. Сразу же вспомнились сюжеты телефильмов, в которых бандиты изображали инспекторов ГИБДД. Пистолета у меня уже не было, поэтому, когда один из настоящих или мнимых гаишников потребовал, указав полосатой палочкой, остановиться, мелькнуло желание нажать на педаль газа, но я его проигнорировала. Задержание и обыск привели бы с большой вероятностью к обнаружению диктофона и прослушиванию записи на нем, этого допустить ни в коем случае было нельзя. Я притормозила, тот же гаишник с палочкой подошел к иномарке, козырнул и представился, а потом попросил предъявить документы. Его напарник, с автоматом на плече, остался на прежнем месте, но внимательно наблюдал за нашим разговором. Подсвечивая себе фонариком, плотного телосложения лейтенант внимательно проверил извлеченные мною из бардачка права, СТС и страховой полис, вернул их и вкрадчиво спросил:

— А что это вы по ночам путешествуете, Вероника Викторовна, не боитесь возможных инцидентов, да и устали, небось, целый день баранку крутить, ведь из Москвы едете?

Я ответила как можно вежливее:

— Да, вы правы, из Москвы. Но я этим вечером немного передохнула в Южнограде, а потом решила продолжить путь, пока трасса не загружена и нет дневной жары.

Гаишник усмехнулся:

— Так-то оно так, но будьте осторожны, всяко бывает, ночь молодой красивой женщине лучше проводить в мотеле. Счастливого пути!

Я пожелала лейтенанту, фамилию которого толком не расслышала, дежурства без ЧП и снова поехала на юг. Требовалось избавиться от диктофона, и чем скорее, тем лучше. Вскоре показался мост через какую-то реку, я свернула перед ним вправо по грунтовке и сразу же остановилась на ровной площадке, поросшей травой. Достала из сумочки бумажник, паспорт, ключи от квартиры на Флотской, коттеджа и кабинета, мобильник и косметичку, переложила все это в бардачок. Затем вышла из автомобиля, спустилась к воде и отыскала при тусклом лунном свете два увесистых камня. Приговоренный к ликвидации диктофон был помещен на один из них, вторым я нанесла по носителю компрометирующей меня информации несколько сильных ударов. Потом бросила расплющенные останки миниатюрного устройства в сумочку с наушниками, туда же положила камень побольше и потяжелей, подошла к реке, закрыла молнию на сумочке и зашвырнула ее как можно дальше. Улики мгновенно скрылись под водой, вселяя надежду, что доказать мою заинтересованность в смерти Максима Заварзина с этой секунды стало невозможно…

Солнечное ласковое утро встретило меня уже в Анапе. В комфортабельной современной гостинице я сняла на двое суток номер люкс, позвонила Марине и сообщила, что решила отдохнуть на побережье Черного моря и вернусь в Москву через несколько дней.

А потом долго, расслабившись, лежала в ванне, с помощью аутотренинга приводила в норму свои мысли и чувства, возвращала уверенность в себе. Хотя и понимала с тоской, что той, прежней Ники, жившей с чистой совестью и отсутствием глубоко скрытых комплексов, не будет уже никогда.

Древний царь и мудрец сказал некогда — «все проходит, и это пройдет». За несколько лет мне пришлось пережить смерти Виктора Крутова, Алексея Соколова и Максима Заварзина. Причиной последней была я сама, и с этим нужно было теперь жить.