Бет указала на диван ближе к дальнему концу гостиной, предлагая мне сесть. А сама заняла место за столом, в нескольких метрах от меня и поближе к двери.

– У меня не прибрано, извини. Не ждала гостей.

– Что это? – спросил я, указывая на заваленный документами стол.

– Ну, в воскресенье я с чего-то решила, что исчезновение Бена как-то связано с работой. Что у компании проблемы, а он мне просто не говорит. Так что я пыталась отыскать что-то, что угодно, что поможет разобраться в происходящем. А потом наступило воскресенье, и мне уже было не до уборки.

– Честно говоря, я не думаю, что дело в работе, Бет. Скорее, это все его одержимость Мел. Ему нужно уничтожить соперника, выйти победителем.

Бет скривилась:

– Ему всегда нужно побеждать.

Я рассказал ей об отношениях Бена и Мел. О его почти безумном влечении к ней. О сообщениях, которые появились на моем компьютере, и о его намерениях уничтожить меня любыми способами, включая самые грязные.

– Я с ним переписывался сегодня в фейсбуке.

– Да? – Она взглянула на меня с надеждой. – Что он сказал? Можешь показать?

Я протянул ей телефон. Она принялась листать сообщения, выражение надежды на ее лице угасло.

– Кто такой Дэвид Брэмли?

– Это псевдоним. Дэвид Б., Бен Д. – инициалы Бена наоборот.

– Он ничего не говорил про меня или Элис?

– Нет.

Бет вернула мне телефон.

– И не спрашивал, как мы?

– Нет.

– Расскажи, когда вы встречались, как он выглядел?

Я в подробностях описал нашу почти встречу в парке. Она тихонько переспросила, точно ли с Беном было все хорошо. Потом мы помолчали, каждый заново переживая свою боль и предательство любимого.

– Лучше бы я никогда не находила эти чертовы фотографии. Никогда не узнала обо всей лжи. Вернись я сейчас в воскресное утро, я бы положила телефон обратно в ящик, где нашла, заперла и выкинула ключ.

– Но ты видела эти фотографии.

– Да, видела.

– Ну вот, и никуда от этого не денешься.

У Бет в глазах стояли слезы.

– Да, – прошептала она.

– Послушай, что сделано, то сделано. – Я был удивлен, что не осталось ни следа от вчерашней злости Бет. – Ни ты, ни я уже не сможем жить, будто ничего не произошло. Может, оно и к лучшему. Может, пришло время что-то менять.

– Мне и нужно-то, чтобы он всего лишь позвонил. Где бы он сейчас ни был.

Тут мне кое-что вспомнилось из прочитанных газет.

– А как насчет Алекса Колника?

– Кто это?

– Бен его уволил несколько месяцев назад. Крупный такой, под два метра, борода, длинные волосы, плащ. Умен как Эйнштейн, но выглядит как байкер. У него еще прозвище Калашников, потому что инициалы – А. К. Не появлялся последнее время?

– На прошлой неделе приходил мужик, похожий по описанию. И с ним еще двое.

– И что?

– Бен открыл, они о чем-то поговорили. Потом начали кричать и ругаться. Алекс сыпал угрозами. Бен даже взялся за дробовик, чтобы их выпроводить. В ответ Алекс на своем рейндж ровере развернулся прямо через мои розы, да еще газанул так, что все распахал. Земля была кругом раскидана.

Этот рассказ явно цеплял что-то в памяти, но я не мог сообразить, что именно.

– А в полиции ты об этом рассказывала?

Она вздохнула:

– Конечно. Но я не хочу никаких разборок. Бог с ним, что Бен не возвращается домой, пусть только позвонит, даст о себе знать.

Я не стал говорить вслух, это было бы слишком цинично, но про себя не мог не подумать, что Бен не собирается возвращаться, потому что любит другую.

Бет закрыла лицо руками и разрыдалась. Ее плечи вздрагивали, и были слышны судорожные всхлипы.

– Бет, – сказал я как можно мягче.

– Пусть он вернется, – сквозь всхлипы выдавила она.

Я подождал, пока рыдания утихнут. Через минуту она вздохнула и достала из-за рукава салфетку.

– Тот злополучный телефон с фотографиями Мел, где именно ты его обнаружила?

– В кабинете. – С этими словами она встала и промокнула глаза. – Пойдем, покажу.

Глава 42

Пол в просторном кабинете был устлан толстым ковром. На массивном дубовом столе стояли рядом два компьютера, в углу холодильник, кожаный диван и старый автомат – знаменитые «Космические захватчики» – прямо как в залах игровых автоматов нашей юности. По одной стене стояли высокие шкафы, все были открыты, внутри виднелись ряды папок с документами, некоторые полки были полупусты. Стена напротив была увешана фотографиями в рамках: семья, друзья, сам хозяин кабинета.

– Он лежал в верхнем ящике, – сказала Бет, указывая на стол.

– Ящик был не заперт?

– Заперт, но я знаю, где Бен хранит запасной ключ.

– Я так понимаю, ты не телефон искала?

– Я переворошила все, что могла. Пыталась найти что-нибудь, что подскажет, где Бен может быть, или что случилось, но ничего необычного мне не попалось. Компьютеры закрыты паролями, я попробовала разобраться в бумагах, унесла часть вниз. Если честно, ничего не поняла. Стала искать дальше и наткнулась на этот телефон и фотографии. Ну вот, а потом воскресенье…

– Да уж, воскресенье.

– Не знаю, что на меня нашло. Но я так… разозлилась. Меня прямо разрывало, – ее голос снова задрожал, и в нем послышались слезы. – Так нечестно! Я стольким пожертвовала для него, а он просто взял и ушел!

– Да, Бет, мне тоже очень плохо.

Она кивнула, прикусив губу.

– Знаешь, что? Нужно выпить. Будешь?

– Чай, спасибо.

– Не попить, а выпить.

На часах была половина второго. Обычно в выпивке Бет ограничивалась одним бокалом вина с минералкой на весь вечер.

– Нет, давай просто чаю.

– Ну как знаешь. А я выпью.

Она развернулась и пошла вниз.

Я обошел кабинет, не особенно отдавая себе отчет, что именно хочу найти. На столе царил идеальный порядок: аккуратно лежали две ручки, рядом с компьютерами стоял принтер. По центру переднего края – японский кинжал на деревянной подставке и с медной табличкой с цитатой Сунь-цзы: «Правду битвы определяет победитель». А рядом кусок мрамора с незнакомой мне военного вида эмблемой и словами: «Два как один, один – ничто». Что бы это значило?

Я прислушался, не поднимается ли Бет по лестнице, ничего не услышал и быстро открыл верхний ящик стола. Ручки, бумаги, визитки, несколько флешек с наклейками, на которых был надписи от руки: «Финансы», «Юр. отдел», «Тел. разговоры», «Эл. письма» и тому подобные. Стопка желтых стикеров, на верхнем, кажется, что-то написано. Я оторвал верхний листик и пригляделся. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это вдавленный след от надписи. С ходу буквы разобрать было трудно, я